Таня Сербиянова - Принцессы перестройки. Экстремально о девушках девяностых

Я хоть и мельком, но сразу же вижу, что на одной голая женщина и в такой позе, что даже видны детали ее интимных мест, а на другой, пейзаж какой-то, очень пустынный и только сопки, да реденькие сосенки и сам хозяин с ружьем и в штормовке. Но все картины красиво и необычно.

– А это… – спрашиваю, нарочно от голой отворачиваясь.

– Это меня вот эта дама запечатлела, а это ее автопортрет, наверное, так, можно сказать… Она сама так определила и я ей так же, но она так сама назвала. Потому и автопортрет называется вот…

– И что? Это она сама себя нарисовала в таком виде? Наверное, по памяти. – теперь уже я добавляю потому, что мне перед этой порнографией не очень-то уютно стоять. А вот Женька, та так и прилипла, уставилась, не оторвать. Я ее за руку и к себе на диван.

– Ну что, так понравилось, что ты взгляд оторвать не можешь, сравниваешь?

Она сразу же в краску… Даже отвернулась, скрывая отражение на ее лице моей догадки.

– Сравниваешь, я же все вижу…

– Кто сравнивает и что? – это уже наш мэн подает голос, входя из кухни с тарелками и бутылкой под мышкой.

– Ну, помогайте, миледи, я вас угощаю, может, и не по-королевски, но тем, что могу. Как вы относитесь к коньяку? Что, совсем никак? Нет, пивасик не держу и я вообще не пью. Но если хотите, так я сейчас сбегаю…

– Да ладно уж, – тянет недовольно Жека, – можно ведь и без всего этого…

– А вас как зовут? – сама его спрашиваю, протягивая рюмку.

– Зовите как все! Мамонт.

– Это что же такой древний и такой лохматый? – ехидно и оживляясь спрашивает Жека.

– Ну, не древний и не лохматый, а вот видите те камни, ну, вот те, что в чашке с водой, как вы изволили их так назвать. Так вот это самые настоящие зубы мамонта.

– Что? Какие такие зубы? У них же эти, как их там… – и Жека смешно и так эротично руку в локте согнула и кисть кверху. Вот же, умора, ну так показала, как у мамонта этот его второй хобот, как будто задрался и встал.

– Да, нет Женечка, и это, как вы говорите и зубы, все при них, сам видел.

– Как это? – невольно спросила, ведь врет же все! – Мамонты ведь когда уже сдохли, как ты мог видеть?

– Сдохли, но некоторых нашли и они, между прочим, в вечной мерзлоте сохранились. Так что, вот эти зубы оттуда. Я как раз в геологоразведке, а экспедиции был, там их в ручье нашли. Через миллионы лет и вот сейчас они в комнате лежат и на вас смотрят. А вы потрогайте, пощупайте, когда еще такое в жизни придется?

– Похожи на коровьи, – говорит Женька, взвешивая камень в руке.– Я такие у бабушки видела в деревне, только эти побольше и каменные.

– Ну, за мамонтов? Будьте здоровы!

– За мамонта!

Выпила залпом, а у самой, через несколько секунд в голове, как после того зелья. Закачалось все, плохо стало слышно, даже уши с непривычки заложило и обожгло в животе. Но ничего, выпила!

Пока собирались к нему, ехали и добирались, то все время присутствовало какое-то напряжение и только сейчас оно, вместе с головокружением отпустило.

Ой! А голова-то кругом!

Откинулась на диван и даже ногу задрала за ногу. Пусть думаю, уже начинает поближе к телу… Посмотрела на Жеку, а та тоже, расслабилась. Вижу, как она раскраснелась, и нет, нет, да все на ту картину посматривает.

Далась ей эта глядь, пусть только домой придет, я ей такую картину покажу…

Сказала, а у самой даже что-то зашевелилось приятно там, где все время до этого все сжималось от ожидания моего первого в жизни секса!

Да! Это зачем же сюда мы приперлись? Сказки про каких-то слонов волосатых выслушивать? Вот я ему возьму сейчас и скажу. Мол, ты вот что, мужик, хватит нам зубы заговаривать, ты нас, зачем пригласил, зубы показывать?

Ой, да что это со мной! Потащило меня куда-то, потянуло. Прилягу, пожалуй… И в последнее мгновение почувствовала, как на меня навалилось горячее и покорное, одновременно мягкое и костлявое, такое знакомое тело.. Это Женька, догадываюсь… Все, я в отключке…. Вот же ты гад, мужик, опоил нас зельем… опоил…

Проснулась.

Сразу же со страхом. Где, что, а где же Женька?

Ага, рядом дрыхнет и даже храпит. Это нас тот мужик, споил. Наверное, все во мне вывернул наизнанку? Да, нет, вроде бы все на месте и трусы и колготки. Зачем же тогда опоил? Наверное, лапал, трусы стягивал и…

Как представила себе, так невольно сжалось все и сразу же так захотелось в туалет…

Осторожно, стараясь, не будить Женьку встала, поправила платье и вышла, толкая дверь из комнаты.

В глаза резко свет на секунду даже ослепляюсь…

– Эта? – и тут же слышу глубокий и немного хриплый женский голос из-за стола.

– Это Юлия, – он представляет меня какой-то бабе. Которую я, пока что не намереваюсь рассматривать, потому как мне срочно надо. И я, не задерживаясь, шлепаю босыми ногами.

Ага! Вот дверь, а свет где? Рукой пошарила, да черт с ним. Зашла. Прежде чем сесть на кружок рукой все, пыталась нащупать защелку на двери, но уже не до этого. Пока сидела, вспыхнул свет.

Вот же! А если войдет? Что я со спущенными трусами ему сделаю? Ага, вот где защелка, оказывается? Теперь уже спокойнее. Сижу, размышляю…

Так, опоил, но, похоже, ничего дурного со мной не делал, потому я бы сразу почувствовала, а так все, как и было и даже прокладочка на месте. Значит, не лез. Тогда зачем? А может, мы того… сами?

Вспомнила, как мы с ней все никак не могли успокоиться дома и только в третьем часу ночи заснули. Значит сморило… Вот же мы ж….! А что это за баба?

Прохожу в кухню. Уже темно на улице, на кухне включен свет, наш Мамонт с девицей какой-то, кто уютно устроилась у него на коленях, оба смотрят на меня.

– Здрасьте…

– Здравствуй пьянотка! Что, не рассчитали силенки? Сморило? Или ты малая еще пить-то совсем не научилась? Ты хоть раз до этого коньяк пила? – это, умничая и назидательно она.

– Сейчас договоритесь… Еще скажите, зачем я и Женька сюда приперлись? Так? Что еще?

– Да ты сердитая оказываешься девица! – она, поворачивая лицо на меня.

– Да уж, какая есть! Может, познакомимся? Я…

– Да знаю я, Юлька ты, а вот вторая…

– Не вторая, а это моя сестра, Евгения.

– Ну, что я говорил, пойдет? – внезапно из-за нее вмешивается Мамонт.

– Дай-ка я тебя рассмотрю как следует? – говорит девица, сползая с его коленей. – Повернись, а вот так, еще… Руку дай, так, голову поверни и подбородок…

– Что еще показать? Может, ее…

– А ты точно злая, как я посмотрю! Что, всегда такая или только после… – продолжает осуждать и поучать.

– После. Точно. А выпить чего-то не найдется?

– Нет, теперь уже не выпить, а садись и пей крепкий чай. Тебе сколько сахара?

Спустя полчаса мы уже все вместе, я, Женька, которая точно таким же путем объявилась и все еще никак не может прийти в себя, а еще оттого, что все время таращит глаза на Светку. На ту, кто на картине… Так ее оказывается, зовут.