Алексей Макаров - Синар. Морские рассказы

Из междудонной цистерны надо было зачерпнуть ведро с чистым топливом, отнести его на три палубы вверх, до платформы генераторов. А так как по скоб-трапам с ведром не поднимешься на шестиметровую высоту, то вёдра поднимали к цистерне на верёвках и заливали в верхнюю горловину расходной цистерны.

Я подозвал третьего механика и приказал ему запустить второй дизельный сепаратор, который имел питание от аварийного дизеля.

– Но только не тот, который ты перебирал, а другой. Целый. Попытайся хоть как-то пополнить расходную.

Серёга убежал заниматься сепаратором, а я попытался запустить один из дизель-генераторов.

Но дизеля не запускались, потому что вся система топлива была заполнена водой. Для начала надо было спустить всё обводнённое топливо из трубопроводов. В расходную цистерну набрали около пятидесяти вёдер чистого топлива. Это заняло больше часа. Все в мыле, в машине температура была далеко за тридцать, но темп работ не снижали. Все работали слаженно, как часы.

Когда убедились, что в расходной цистерне уже нет воды, то снова попробовали завести дизеля, но дизеля опять не заводились, потому что в топливной магистрали ещё оставалась вода. Пока её всю выпустили, затем выпустили весь воздух из топливных трубок, вот тогда уже и запустили все вспомогательные дизеля.

Запустили все три сразу, на всякий случай. Не дай бог опять что-нибудь случится. Когда убедились, что дизеля работают стабильно, то подали питание в сеть. После этого запустили все насосы и подготовили главный двигатель к запуску.

Вот только тогда я уже доложил капитану:

– Всё! Мы готовы. Прошу разрешения на запуск.

Капитан не меньше моего был рад, что неприятности позади, и разрешил запускать главный двигатель. Двигатель запустился легко. После обычных тестов я передал управление на мостик и с облегчением чуть ли не проорал в трубку телефона:

– Давай ход! Поехали в порт!

Но так как мы опоздали к причалу, то пришлось встать на рейде Корфаккана. Хотя глубина была метров тридцать-сорок, якорь бросать было нельзя, и судно осталось в дрейфе, ожидая разрешения на вход в порт. Машина была в полной готовности.

Делать теперь было нечего, и свободные от вахты и работы собрались на корме.

Третьего механика я оставил в машине, чтобы тот наблюдал за работой дизельного сепаратора, как за своим собственным дитём, и чтобы каждые пять минут брал топливо на анализ и постоянно следил, не пошла ли в цистерну вода, и чтобы постоянно спускал оставшееся обводнённое топливо из расходной цистерны, чтобы там вообще не оставалось больше никакой воды и эмульсии. Провинился – так работай.

Дизеля работали исправно, слава богу, что всё так обошлось. Андрей Сергеевич спустился к нам на корму и отвёл меня в сторону.

– Да, перетрухал я немного. Думал, вы сейчас вообще ничего не сможете сделать, позаклинивают у вас топливные насосы. Тогда вообще труба дело.

Ну а что делать? Пришлось принять умный вид.

– Мы для того здесь и нужны, чтобы всё работало нормально, – со значением ответил я на его слова.

Сейчас только вахтенный помощник остался на мостике и третий механик в машине, а остальные вооружились удочками и давай таскать окуней.

Окуни ловились приличные. Все как на подбор, сантиметров по двадцать пять, но иногда вместо окуня вытаскивали на крючке из воды только одни головы.

Когда окунь клюнул, то сразу начинаешь тащить его из глубины. Тащишь его, но вдруг ощущаешь удар по руке – бах. И потом вытаскивается только одна голова. Это хулиганили барракуды, которые дефилировали на глубине метров десять. Окуни же были донной рыбой. Когда его вытащишь на палубу, то от перепада давления он сразу становился красным, и глаза у него вылезали из орбит.

Серёга, второй механик, даже поймал одну из хулиганок. Он оставил удочку с наживкой посередине, до дна он её не опускал. Так и поймал одну из барракуд.

Успели наловить почти целое ведро окуней. Но тут поступила команда идти в порт. Рыбалка сразу была прекращена. Завели главный двигатель и пошли в порт.

Когда встали к причалу, то агент сказал, что у нас в течение погрузки должна произойти бункеровка. Надо будет заправиться топливом. На бункеровщике нас ожидали наши триста тонн тяжёлого топлива.

Этого грека, который был капитаном танкера-бункеровщика, я прекрасно знал. Если мы берём триста тонн, то он всегда выдавал мне двести семьдесят.

– Это у тебя неправильная цистерна, это у тебя неправильная таблица. У нас всё верно. Таблицы проверены DNV. Смотри вот сюда, – постоянно убеждал он меня в моей неправоте и совал под нос свои таблицы с замерами топлива.

Но мне было досконально известно, что на этом танкере есть какой-то неучтённый танк, куда он перекачивает всё это «лишнее» топливо. И получалось всегда чётко, что тридцать тонн топлива у меня не хватало. У меня даже сомнение какое-то возникло – может, он и прав, что у меня что-то не так с таблицами замеров, с танками и со всем прочим? Но если бы я работал один день на этом судне, я бы сомневался, а так как у меня это был уже второй контракт на нём, то сомнений никаких не было, этот танкерный капитан меня обманывал каждый раз.

И каждый раз мне приходилось биться за эти недоданные тонны. А если не биться, то вообще без штанов останешься.

Стоянка короткая, за это время капитану танкера ничего не докажешь. А если этот капитан увидит, что ты потерял контроль над собой и начал орать или брызгать слюной, то всё. Лишишься ты своих тридцати тонн, и документы на двести семьдесят тонн всё равно придётся подписать. А если не подпишешь, то надо вызывать независимого сюрвейера и делать дополнительные замеры танков танкера и судна. На эту процедуру может уйти уйма времени. Это значит, что простой судна произошёл по вине экипажа, а простоя у контейнеровоза быть не должно.

Но иногда этот грек мне мог скостить двадцать и даже двадцать пять тонн. Но это если у грека было хорошее настроение.

Перед каждой бункеровкой я чётко знал, что меня будут обманывать, но когда это произойдёт, я не знал. То есть принцип гарема. Знаешь, что трахнут, но когда это будет, ты не знаешь.

После того как судно встало к причалу, к нему сразу подошёл бункеровщик. Капитан-грек, увидев меня, радостно помахал рукой. Я тоже оскалился в улыбке и так же «радостно» поприветствовал грека.

Механики и мотористы начали подсоединение бункеровочного шланга, а я перешёл по узенькой сходне на танкер, чтобы сделать замеры.

Замеры были сделаны, я подписал предварительные документы и поднялся на борт.

Нам предстояло принять триста тонн тяжёлого топлива для главного двигателя. Танки для бункера были приготовлены заранее. Общий их объём составлял четыреста пятьдесят кубов, а надо было принять триста тридцать. Так что опасности переполнить танки не было. Да и грек вместо трёхсот тридцати кубов даст мне только триста кубов. Я был в этом полностью уверен и поэтому спокоен. Зачем заранее тратить и так отсутствующие нервы? Их надо лелеять.