Елена Велес - Однажды в Берлине

Катрин встретилась с глазами мужчины и смутившись, отвела взгляд. Она посмотрела на Келлера и увидела его злорадство. Её «жених» посмотрел на девушку и усмехнулся.

– Он получил по заслугам, этот старый жид! Его жену я пристрелил в первый же момент. Нечего было так визжать старухе… Его сын… – Келлер посмотрел наверх, в окна второго этажа. Катрин тоже посмотрела вверх, а потом опустила вниз, увидев на бордюре багровое пятно. Она поняла, что оно значило. Шван закрыла глаза и как будто наяву представила происходящее.

…

Фон Гинсбург, Лохмер и ещё несколько других погромщиков врываются в квартиру ювелира. Первой, кто им встречается на пути – это пожилая женщина, жена Иоффе. Келлер, недолго думая, выхватывает пистолет и стреляет; женщина, подняв руки к груди, на которой расплывается кровавое пятно и широко распахнув глаза, оседает на пол. К ней из своей комнаты спешит сын. Фон Гинсбург со злорадной ухмылкой качает головой. Его под руки хватают каких-то два ублюдка. Келлер подходит и со всего размаху кулаком бьёт его в челюсть. Молодой человек сплёвывает кровь, а также – выбитый немцем зуб. В следующий момент Келлер коленом бьёт юношу в пах. Тот сгибается. Келлер смеётся. И снова бьёт наотмашь еврея. Так продолжается несколько минут. Пока молодой Иоффе не теряет сознания. Фон Гинсбург кивает на окно и парни, что его держали, вы вбрасывают его на улицу. Молодой человек ударяется головой о бордюр…

Катрин провела ладонью по лицу, прогоняя наваждение. Где в этот момент был старик? Она не знала. Как и не знала, что перед тем как перерезать горло его пятнадцатилетней дочери вся компания надругалась над бедной девочкой.

К счастью, двум старшим сыновьям Ицхака Иоффе повезло. Ещё до войны оба покинули Германию, уехав в Америку.

Ещё ранним утром все тела убитых начали убирать с улиц Берлина. Так что Катрин не увидела ни одного трупа, пока Келлер показывал ей последствия погрома, который позже назовут Хрустальной ночью.

( Прим. Официальные источники утверждают, что в результате «Хрустальной ночи» был убит девяносто один еврей. Этих данных придерживается и всемирно известное агентство Би-Би-Си. Радио «Свобода» говорит о 400 погибших, а некоторые еврейские информагентства сообщают о свыше 2000 убитых. Настоящее количество убитых, наверное, никогда не будет известно. )

– Я проголодался, – выдал мужчина и повернул на улочку, где находилось кафе, где Катрин познакомилась с Лили.

Чёрт! Лишь бы сегодня у неё тоже был выходной! Катрин не хотела в данный момент встречи с Лили. Но всё обернулось по-другому.

Катрин едва заметно отрицательно покачала головой и мило улыбнулась. Штейн, вроде, поняла и сразу перевела взгляд на фон Гинсбурга, положив перед ним меню.

– Для начала принесите мне бокал тёмного пива, что у вас есть и сто грамм шнапса. А моей спутнице чашку кофе. – Пробежавшись быстро глазами по карте меню, он сделал заказ, даже не поинтересовавшись у Шван, что та хочет.

Когда Лили поставила перед ними заказ, Катрин встала из-за стола и, выдавив из себя улыбку, сказала, что ей нужно отлучится на пару минут. Келлер ничего не сказал, лишь слегка кивнул головой.

Девушки заперлись в туалетной кабинке, и Катрин прошептала:

– Прости, я не рассказала тебе про него. Я помолвлена, – девушка показала кольцо. – Но против своей воли. Ты же знаешь, кто были мои родители? Он грозился отправить меня в концлагерь.

Лили неожиданно улыбнулась и, обняв Шван, чмокнула в губы.

– Я, конечно, обижена на тебя за то, что не доверяешь мне… Но ты могла и рассказать. Я бы поняла.

– Поняла? – Катрин не верила своим ушам.

– Я тоже думаю найти себе прикрытие. Мне двадцать пять. И я всё ещё не замужем. Это может показаться очень странным со стороны.

У Катрин промелькнула мысль о Хансе Мюллере. Для Лили это было бы прекрасное прикрытие. А ещё она вдруг вспомнила про компромат, который якобы у него был. Ей обязательно нужно попытаться с ним встретиться. Может, это был шанс? К тому же, увидев девушку, она подумала об Ангеле.

– Кстати, твоя подруга исчезла рано утром, – как будто прочитав мысли Шван, ответила девушка. – Даже записки не оставила. – Катрин вздохнула. Как бы не сильно ни было её беспокойство, она ничего не могла поделать. Только надеяться, что Шмиды благополучно покинут Берлин. – Ладно, расслабься, дорогая, – улыбнулась Лили и поцеловала Катрин уже более откровенно. – Но ты бы могла меня представить этому…

– Келлеру? – поморщилась блондинка. – Он тот ещё урод. Но пока я ничего не могу поделать. Скоро он уезжает Дахау… – услышав слова блондинки об отъезде Келлера, Лили поиграла бровями, положив руки на груди блондинки.

– Осторожно, дорогая… – прошептала Катрин. Одной рукой она обняла Штейн, а другую запустила в волосы. Девушки поцеловались.

Несмотря на всю страсть, что пробуждала в Катрин Лили, её мысли всё время крутились возле Ангелы. Лишь бы ей с сыном удалось выбраться из проклятого города!

– Келлер… – Катрин ковырялась к тушёной капусте. – Я должна тебе кое-что сказать.

– Ммм? – мужчина отпил пива.

– Та девушка… Официантка… Мы с ней учились вместе в школе. Я постеснялась тебе о ней рассказать. Просто в однажды мы с ней… поругались, – Катрин посмотрела на фон Гинсбурга, надеясь, что тот поверит её бредовому объяснению.

Мужчина посмотрел в сторону, куда до этого кивнула девушка.

– Она немка?

– Её отец – офицер СС в отставке! – сделала возмущённый тон Катрин

– У тебя столько нормальных подруг, а ты привязалась к Шмид, – поморщился фон Гинсбург.

– Я привязалась к Роберту… – потупив взор, пробормотала девушка.

– Ничего, скоро у тебя будет мой ребёнок. Лапуля… – похоже, у мужчины было хорошее настроение. – Если хочешь, можешь пригласить свою подругу как-нибудь к нам в гости, – Келлер потрепал Катрин за щёку. Я не против твоего общения с ней. К тому же с завтрашнего дня я выхожу на службу. Временно, до того, как меня переведут в Дахау. А тебе нужно с кем-то встречаться, не только же с моей матушкой проводить время.

Ангела осторожно открыла дверь своей квартирки: стулья и стол были перевёрнуты, осколки разбитой посуды на полу, разбросанные книги, среди которых каким-то образом валялся уцелевший дневник. Это было чудом!

Сегодня утром она с Робертом пошла на вокзал. Решив сократить дорогу, они свернули в какой-то переулок, который выходил прямо к железнодорожному вокзалу. Картина, которую они увидели… повергла их в шок? Нет. Девушка вообще не могла подобрать слов, чтобы описать то, что она испытала.

Ангела и Роберт увидели мужчину лет шестидесяти, который стоял на коленях. Рядом с ним стояли три офицера. Чуть дальше проходили работники вокзала, которые, увидев происходящее, поспешили ускорить шаг. Девушка с мальчиком застыли в ужасе. Всё, что успела сообразить сделать Шмид, так это зажать сыну рот рукой.