Елена Велес - Однажды в Берлине

Один из офицеров равнодушно рассматривал свой «Вальтер», другой смотрел на их более молодого товарища, который наставил револьвер в затылок стоящему на коленях мужчине.

– Давай, Крюгер. Не ссы! – сказал тот, что держал в руках «Вальтер». – Прикончи жида.

Их молодой товарищ поднял глаза и огляделся. Ангелу и Роберта не было видно. Шмид оттащила сына за стену и притаилась. Раздался выстрел. Слёзы покатились из глаз Шмид. Она осознала: они – обречены! Ангела осторожно, приподняв сына, попятилась, стараясь не издать ни единого шороха. Только когда они вышли из переулка, она опустила сына на землю и прошептала:

– Милый, только молчи. Никто не должен знать, что мы видели. Ты понял?

Девушка увидела два огромных испуганных огромных блюдца, которые смотрели на неё, но всё понимающие. Мальчик лишь кивнул. Ангела вдруг осознала: её Роби повзрослел, слишком рано и слишком быстро. Ему было только пять…

– Мама… – прошептал Роберт, – у нас всё будет хорошо?

– Не знаю, милый, – Ангела опустилась на кровать. – Но я постараюсь, чтобы у тебя всё было хорошо.

– Катрин нам поможет?

Шмид покачала головой.

– Не думаю, что она ещё раз сможет.

Брюнетка понимала, что находится в квартире было небезопасно. Но у них больше не было иного убежища. Позже они снова попробуют покинуть город, но сегодня было страшно даже выходить на улицу.

Мародёры не тронули остатки еды, что была в кухонном шкафу. В кране была вода. Значит, пару дней они смогут побыть дома. Вряд ли сюда кто-то снова заявится. Хотелось бы наедятся на это. А когда все страсти вокруг погромов утихнут, они уйдут. Главное, сохранять спокойствие и не паниковать.

«3 октября 1939 год.

Я не знаю, что с нами будет завтра…»

Уэйн сидел и смотрел на строчки в дневнике. Они начинались на чистой странице, а дальше не было ничего. Несколько последних страничек в тетради были пусты.

Трумэн мечтал Рождество и новый 1947 год встретить дома. Но как бы ему не хотелось, он покидал Берлин лишь в конце февраля. Как и Янг. В отличие от своего лейтенанта, дома его ждали родители и младшая сестра. У Уэйна был лишь отец. И больше никого. Мать погибла в первую мировую, работая медсестрой. Отец так и не женился больше. Когда родители были на фронте, он, совсем ещё малыш, жил с родителями матери. По возвращении с войны они стали жить с отцом в небольшом доме в пригороде Эдинбурга. Отец вернулся к плотницкому делу, и поначалу мальчик учился у отца. Но Уэйн всегда манило творчество. А ещё, родители очень хотели, чтобы сын стал военным.

И вот к началу второй мировой войны Уэйн Трумэн был уже лейтенантом. Его взяли в десятый пехотный полк и отправили воевать с Гитлером. Мужчина сразу прослыл хорошим командиром, и основная часть солдат его уважала. В 1942 году к нему в подчинение поступил рядовой Билли Янг, который тоже оказался родом из Эдинбурга. Вначале их отношения были просто хорошими, но когда парень вытащил его раненого с поля боя, то они почти подружились. Сейчас, после окончания войны, Уэйн позволял себе пропустить стаканчик другой в компании парня, слушая его рассказы о доме, о его младшей сестрёнке, которая с отличием учится в Университете Эдинбурга, в колледже естественных наук и инженерного дела.

– Она страсть, какая у меня умная, – как-то сказал Билли за кружкой пива. – Не то, что я – тупой, как полено.

Уэйн уже столько слышал про Элис, столько про неё знал, что казалось – он уже лично знаком с девушкой.

И вот сейчас, сидя в баре и попивая виски, Билли опять показал письмо от сестры.

– Лейтенант, сэр… Элис спрашивает про вас.

Мужчина поднял глаза на рядового.

– Ты что, Янг, рассказал своей сестре про меня?

– А чё б не рассказать, сэр… Она меня расспрашивала про мою службу, про начальство. Ну, я и написал ей, что служу под началом лучшего офицера Британской Армии.

Тут Уэйн нахмурился.

– Ты что написал?

– Простите, сэр…, лейтенант… Виноват! – Билли втянул голову в плечи.

– Что ты ещё ей про меня наплёл?

– Да больше ничего особенного…

– Точно?

– Ну… про то, как вас подцепила пуля и как я тащил вас. Про, как после того, как вас залатали, вы только пару дней провалялись на койке и снова были в строю.

Трумэн покачал головой.

– Ну ты и правда туп, Янг. Девушкам не интересны рассказы о войне.

– Не скажите, лейтенант, – Билли расплылся в улыбке, – Элис в каждом письме спрашивает, как ваша нога.

Трумэн закрыл ладонью лицо и вздохнул.

– И это… Она хочет, чтобы вы приехали к нам в гости. Хочет посмотреть на героя. И это её слова… Про героя.

– Господи, Билли!..

Раздался очень тихий стук в дверь. Ангела подумала, что она ослышалась. Но когда стук раздался снова, девушка посмотрела на мирно спящего сына, обнимающего мишку, решила открыть. Сын спал. В предыдущую ночь он почти не сомкнул глаз на незнакомом месте. И ещё страдал от отсутствия подарка Катрин. Мальчик сильно полюбил новую игрушку.

Если бы это были погромщики, они бы так не церемонились, понимала Ангела. И она рискнула открыть дверь.

На пороге стояла соседка.

– О, Ангела! – прошептала женщина. – С вами всё хорошо, – она выдохнула облегчённо.

– Да, фрау Марта. С нами всё хорошо.

Она пропустила соседку внутрь. Та с умилением посмотрела на спящего мальчика и обняла девушку.

– Я так перепугалась, когда пришли они… Эти люди спрашивали, не знаю ли я тебя и где ты можешь быть.

– И… что вы им сказали? – замерла брюнетка.

– Не бойся. Я сказала, что мы просто соседки и не общаемся. Прости, я сказала им, что вообще не желаю общаться с евреями.

– Правильно, – улыбнулась девушка. – Иначе бы вы могли пострадать.

– Да если бы я знала, где ты, я бы им всё равно ничего не сказала. Я видела последствия. И не понимаю, как так можно?

Шмид грустно пожала плечами.

– Они считают, что имеют право… – девушка вспомнила утро и как на её и Роберт глазах пристрелили мужчину просто за то, что тот был евреем. Иной причины не было. Но она ничего не сказала женщине: ни про увиденное убийство, ни про лужи крови на улицах. Хотя многое из того, что видели мать и сын, Марта тоже, наверняка, видела.

Девушка недавно узнала про историю молодости фрау Марты. Но всё равно ей было удивительно, почему соседка так переживает за неё и за её сына. Да, Марта рассказывала, что, когда была девушкой, влюбилась в еврея, что тот тоже её любил и про то, как они хотели сбежать и пожениться. Но у них ничего не вышло. Марту силой выдали замуж за немца, а что стало с её любимым, она не знала. Женщина не назвала его имени, а Ангела не посмела спросить.