Елена Велес - Однажды в Берлине

– НАПОЛАС. Директор Мюллер у аппарата.

( Прим. НАПОЛАС – Национал-политические учебные заведения Третьего рейха. В НАПОЛАС принимались чистые в расовом отношении подростки в возрасте 11—18 лет )

– О… – слова застряли у Катрин в горле, но она быстро взяла себя в руки. – Гер Мюллер? Ханс Мюллер?

– Да. Чем могу быть полезен?

– Это Катрин Шван.

– Фрёйлин Шван, – голос мужчины смягчился. – Вы всё же позвонили…

– Вы – директор НАПОЛАС? – это было просто невозможно, но это было именно так.

– Да, – просто ответил бывший проститут. – Хотите поговорить?

– У меня есть около часа, прежде чем мой… фон Гинсбург придёт на обед.

– Понимаю. Давайте встретимся в том же кафе. Через десять минут. Я вас не задержу.

Шван повесила трубку и упёрлась лбом о стекло телефонной будки: у неё не укладывалось в голове, как бывший проститут из бара «Эльдорадо» мог стать одним из директоров НАПОЛАС? Но это было не так важно. Важен был компромат на фон Гинсбурга.

Шван вышла на улицу и уверенным шагом направилась по направлению к кафе.

Войдя внутрь, она увидела несколько человек, но среди них не было Мюллера. Но тут, сидевший к ней спиной мужчина в форме обернулся и улыбнулся. Шван узнала Ханса Мюллера.

– Рад вас видеть, Катрин, – улыбнулся тот и, встав, кивнул головой в знак приветствия, – Вы не против, если я вас буду звать по имени?

– Ничуть… Ханс?

– Вот и отлично, – он подозвал официантку и заказал себе чашку кофе. Тоже сделала и Катрина. Когда кофе принесли, мужчина улыбнулся. – Хорошо, что вы позвонили.

– А что случилось? – обеспокоенно спросила девушка.

– Через неделю я отбываю на фронт. Мирная жизнь рано или поздно должна была окончиться и для меня.

– Мне жаль, – искренне ответила Шван.

– Не стоит, Катрин. Я, всё-таки не рядовой. Буду при штабе. Так вот… – Миллер залез во внутренний карман и достал оттуда конверт. Только осторожно, – шепнул он. – Там слишком откровенные фотографии.

Шван наугад вытащила одно фото и тут же вернула его на место.

– Ага, – усмехнулся Мюллер. – Я обещал компромат на твоего жениха. Получай.

– Что с меня? – она была уверена, что Ханс что-то попросит взамен.

– Ничего, – покачал головой мужчина. – Мне будет достаточно, если это всплывёт наружу.

– А тебя это не коснётся?

Увидев лукавый взгляд отпивающего кофе, девушка тоже улыбнулась. Теперь в её руках были козыри. Да что говорить?! У неё был джокер! Она сможет избавиться от Келлера. А потом можно будет думать о Ангеле. Её нужно спасать. Она наивно полагает, что Курт – благородный немец. Но она каким-то образом могла чувствовать людей: кому можно верить, а кому – нельзя.

– Жаль, конечно, что ты уезжаешь… – Шван отпила кофе и посмотрела на Ханса. – Просто я подумала, а может тебе нужно прикрытие?

– Прикрытие? – переспросил мужчина.

– У меня есть подруга… Немка. Дочь офицера в отставке. Зовут Лили Штейн.

– И ей тоже нужно прикрытие, – догадался штурмбанфюрер.

Катрин кивнула.

Шван вернулась домой за несколько минут до прихода Келлера. Она помогла накрыть его матери на стол и ушла переодеться к обеду.

За этим занятием и застал её фон Гинсбург. Она поняла, что открылась дверь, и в комнату вошёл мужчина, но не отреагировала. Стоя к нему спиной в одной шёлковой сорочке, девушка выбрала в шкафу блузку и юбку. Кинув всё это на кровать, Катрин, наконец, обернулась.

– Добрый день, Келлер, – она холодно улыбнулась. Взгляд мужчины скользил по телу. Он облизнулся, но смог взять себя в руки.

– Одевайся и приходи в гостиную.

И вышел. Это дало небольшую передышку. Но ничего! Катрин знала, что скоро она станет свободной. В сумке лежал компромат, после обнародования которого Келлеру не отмыться. Офицер СС – педераст! Вот это будет гром среди ясного неба! Жаль, конечно, фрау фон Гинсбург, но она пойдёт на всё, чтобы разделаться с мужчиной. Она видела пока только одну фотографию, на которой Келлер запечатлён в известном баре с кружкой пива, а на заднем плане целуются парочка парней. Фотография была не очень хорошего качества, это была тайная съемка, но на картинке явно был фон Гинсбург.

Уже поздно ночью, слушая храп Келлера, Катрин вдруг решила пойти завтра в парк. Она сможет спрятаться и понаблюдать за Кольбе.

СД. Государственная безопасность. А попросту ищейки рейха, которые разыскивают врагов нации и сдают их в гестапо. Таким лучше не переходить дорогу. И Шван сильно переживала за Ангелу. Брюнетка уж слишком по-детски полагала, что раз их семьи когда-то общались, то Курт всё ещё благосклонно к ней относиться. Мало она натерпелась от фашистов, так теперь ещё этот молодой человек, в которого девушка явно влюблена. Или думает, что влюблена.

Блондинка посмотрела на волосатую грудь фон Гинсбурга и, поморщившись, повернулась на бок. Мужчина как будто почувствовал это и тоже повернулся, взяв в охапку красивое тело, и прижался к нему, что-то пробормотав нечленораздельное.

Катрин закрыла глаза и попыталась уснуть, хотя в объятиях Келлера это было невозможно. Она вспомнила, как любила Ангелу, как целовала её… Как девушка преобразилась в её руках. Будто проснулась и ответила на её страсть…

А теперь откуда-то появился Курт Кольбе. Он что, с неба свалился? Зачем? За что ей это? Ангела, вроде, решилась довериться ей, а теперь всё может рухнуть в один момент. Шван вздохнула.

Курт Кольбе только недавно вернулся из гестапо. Уставший, но довольный.

Пастор Шнайдер, конечно не выдал ни одного имени, но он умирал долго, подвешенный за цепи. Его лицо превратилось в кровавую кашу, а во рту не осталось, наверное, ни одного зуба. Под конец, когда уже было понятно, что мужчина не переживёт эту ночь, ему позволили пристрелить священника.

И вот он вернулся домой, снял китель и белую рубашку, на которой были капли крови. Нисколько не сожалея, мужчина выкинул её в мусорное ведро.

Он ждал завтрашний день и встречу с Ангелой Шмид. Ему было интересно, что случилось с её родителями, зная, что её отец был помощником управляющего банка. Вряд ли он был им сейчас. Если его не уничтожили в Хрустальную ночь, то он позаботиться об этом лично. Ему никогда не нравился Роберт Шмид, ни его жена Ядвига. Что до Ангелы, то она была милой девушкой. Но сочувствия он к ней не испытывал. Да и сложившаяся ситуация полностью развязывала ему руки. Никто его не осудит, если он поразвлечётся с ней. Вряд ли девушка будет сопротивляться, она смотрела на него таким влюблённым взглядом, что Кольбе не сомневался, она безропотно ему отдастся.

Мужчина уснул быстро безмятежным спокойным крепким сном младенца.

Катрин проводила Келлера на работу, приняла душ, оделась и пошла в парк Фридрихсхайн. Ангела была уже там. Она сидела на каменной скамье и ждала Кольбе. Шмид её не видела. Это было главное. В этот утренний час у фонтана вообще никого не было, поэтому Шван, прячась за кустами смогла приблизиться к скамейке и встать за её каменной стеной.