Валерия Советова - Золотая кнопка царицы

– Да ее сейчас прибьёт кто-нибудь, – ругнулась Катя и пошла собирать богатства, разбросанные на ковре.

Вопреки опасениям, подруга вернулась целехонькая, с фирменным пакетом самого дорогого супермаркета в районе.

Три бутылки шампанского терялись в груде аппетитно упакованных закусок. Красная икра, шпроты, до безумия вредная салями, йогурты, сыр, подумать только, мягкий и в стаканчиках.

– Батон нарезанный зачем брала? – упрекнула Катя подругу, – мы с тобою что, герцогини? Нож в руки взять не можем? Насколько дешевле обычный хлеб было взять. Торт … куда? Это ж на целую толпу гостей! Оливье из ресторана готовый… неужели б сами не нарезали?

– Фу-ты ну-ты, Меркулова. Внуков не нарожала, а уже – как бабка… Тебе точно дети нужны – играть научишься.

– Ну знаешь ли… – обиделась Катя.

Подруга подскочила к ней и обняла:

– Я пошутила! Обожаю! Обожаю тебя! Ты сестра моя теперь, на всю жизнь!

Спустя два часа подруги, разомлевшие от шампанского и вкусной еды, из-за стола так и не встали.

– Три часа дня, а я уже навеселе. Это ни в какие ворота, – Катя держала Викину дочь и допаивала смесью. Девочку, похоже, все устраивало. Она довольно чмокала соской и полностью разделяла праздничное настроение.

– Вот так бы каждый день, – потянулась Вика.

– Каждый день нельзя, мне работу искать надо, – процедила Катя сквозь зубы. Она разом выпила два стакана воды из-под крана, надеясь побыстрее протрезветь, – такими темпами скоро не на что шиковать будет.

Стрельцова выкопала из горы лакомств пачку сигарет.

– А вот это брось! – спохватилась Меркулова. – Чего удумала! Рядом с новорожденной дымить.

– Пойдём на балкон, – примирительно отозвалась Вика, – девка заснула уже. Нетренированная. Не выдерживает длительных загулов.

Катя глянула. И правда. Глаза Викиной дочки сомкнулись. Девочка сыто ворчала во сне. Оставив ее в кроватке, подруги вышли на воздух. Затянулись обе, хотя до этого момента у Кати и в мыслях не было курить.

– Один раз живём, – подбодрила ее подруга, – будь что будет.

Вика с наслаждением затянулась и посмотрела поверх бетонных домов. Ее жемчужное платье измялось, но не потеряло праздничного смысла. Покроя оно было простенького, девчоночьего: трогательные рукава фонариком и отрезная юбчонка. Миниатюрная Вика напоминала выпускницу школы.

Кате представилось на мгновение, что так и есть: последний звонок отгремел вчера и прячутся они с подружкой на балконе от строгой мамы. Как зайдёт сейчас родительница! Как даст дрозда за шампанское! Отнимет сигареты! Слезы набежали на глаза. Некому больше ругать, не от кого прятаться.

– Он ее не любит, – голос Вики вернул Катю из туманных воспоминаний, – ты тоже заметила, да?

– Думаешь? – засомневалась Меркулова.

– Конечно. Ему нужна только я. Ничего он не забыл. Скоро вернётся.

– Он с таким уважением отзывался о жене, – возразила Катя.

– Вот именно. С уважением. Мать – мамулечка, сестра. Где любовь? Страсть? Интерес как к женщине? Уведу его в два счета.

– Уведи сначала, – поморщилась Катя и добавила, – погано это – семью разбивать.

Вика в ответ показала язык и шутливо ткнула подругу кулачком.

– Эй, не задирайся! – смешливо отпрянула Меркулова.

– Кстати, я придумала, как назову спиногрызку.

– Как? – заинтересовалась Катя.

– Я дам ей имя … Влада, – и Вика посмотрела торжествующе. «О как лихо я придумала!» – искрились ее глаза.

– Ну… необычно, – замялась Катя, что за имя такое? Владислава что ли? Владлена?

– Нет. Влада. В твоём словаре нашла между прочим.

– Никогда раньше не слышала…

– Знаешь, что означает? Царица, владычица…я же говорила, что придумаю шикарное имя.

Катя открыла глаза и насторожилась: что не так? Она потянулась, перевалилась с боку на бок и поняла: за окном светло и на часах – восемь. Ночь прошла, а малышка ни разу не закричала… что с девочкой?! Катя рванула в спальню подруги и, распахнув дверь, выдохнула. Малышка лежала в постели Вики, уютно устроенная в «гнезде» из одеял. Сытая и довольная.

«А ведь у неё теперь есть имя, – вспомнила Меркулова, – Влада, Ладочка, Лад ́ошка». А что? Оно ей подходит. Похоже на «ладное». А кроха и впрямь: вон, какая ладная.

Меркулова перевела взгляд на подругу. Та сидела, закинув ногу на ногу. Шлейф сорочки пенился на покрывале, как молочная шапка на коктейле. Живая реклама материнства и семейного счастья.

С глазами, переливающимися от удовольствия, Вика одной рукой метала пуховку по лицу, а другой – щекотала животик дочери. Ладошка радостно хихикала.

На придвинутом стуле саквояж, переполненный косметикой, уютно соседствовал с чашкой кофе.

– Ты очаровательна в роли мамы, – искренне похвалила Катя.

– Спасибо, – отозвалась Вика, продолжая оглаживать щеки.

– Неужели Владочка не просыпалась? Я не слышала.

– Просыпалась, – кивнула Стрельцова. – Я не стала тебя будить. Сама понянчила.

– Ты?! – изумилась бывшая учительница.

Вика жеманно приподняла уголки губ:

– Да. Снова привыкаю к семейной жизни.

Катя хотела поблагодарить подругу, но осеклась. Пока размышляла, что ответить, в дверь постучали.

Меркулова понеслась в прихожую, радуясь поводу не обсуждать сомнительную тему. Она поспешно отперла замок, даже не спросив, кто за дверью.

– Что я тебе говорила? Это он! – прямо в ухо ворвался ликующий возглас подруги. Оказалось, Вика уже стояла рядом.

Катя перевела взгляд на нежданного гостя. Это и впрямь был Игнат. Но стрелки морщин, прорезавшие загорелый лоб, дали понять: он пришёл вовсе не признаваться в любви. Испанец предостерегающе посмотрел на подруг:

– Я не один.

Из темноты подъезда, кряхтя и шаркая, выползла мешкообразная беременная женщина. Мелкая голова, руки и ноги неловкой формы, скучное коричневое пальто располагались хороводом вокруг громоздкого живота, похожего на аквариум. Квадратные туфли, подобные мужским, и огромная сумка, напоминавшая хозяйственную, взывали к сочувствию.

Но стоило только посмотреть на лицо, скучное впечатление от облика дамочки проходило. Сытые щечки будущей мамы розовели весной и детством. А глаза порхали ресницами-мотыльками, говоря всем вокруг: «Я влюблена и всем довольна. Кладов не ищу, не стремлюсь в выси. Благодарна за то, что имею. Счастлива прямо сейчас и безотлагательно».

– Моя жена Людмила, – сдержанно представил Игнат.

– Ты что – похвастаться бабой своей пришёл? Экой красавицей меня заменил! – Вика живо приняла бойцовскую стойку.

Ресницы-мотыльки беременной женщины задрожали, глаза намокли от подступающих слез. Людмила коснулась плеча мужа и тоненьким, как у школьницы, голоском пролепетала: