Хелен Фрост - Уроборос сбрасывает шкуру

К моменту окончания отчетной речи Нёртон уже покинул свое кресло, обошел стол и пристраивался на нем прямо напротив Суетиной так, чтобы ее взгляд невольно падал в область его паха, или же она должна была чуть задирать лицо кверху, чтобы разговаривать с Нёртоном на равных. Но довольствовался занятым положением Кай недолго.

– Я смотрю, ты достаточно быстро освоился в директорском кресле. Ну как, удобно, не трет, не жмет, не преет? – Говоря это, Суетина поднялась со своего места и, обойдя стол уже с другой стороны, комфортно устроилась в личном кресле Нёртона. Кай встал со стола и отошел на некоторое расстояние; встав в позу наблюдателя, он внимательно следил за тем, как Суетина с нескрываемым любопытством шарит на его столе, перебирая канцелярские принадлежности и предметы личного свойства, периодически поглядывая на него, встречаясь с его нахмуренным взглядом вдруг откуда ни возьмись озорным взглядом своих изумрудно-прозрачных глаз.

Нёртон молчал, слегка притормаживая от столь откровенной провокации со стороны этой серой и безликой мышки, способной только на то, чтобы исподтишка подставить какого-нибудь нагадившего котенка, и то лишь тогда, когда тот ни сном ни духом не чует приближающейся опасности. Неужели она как-то прознала про подложные финансовые отчеты и хочет его сдать, тем самым расстроив не только сделку, но карьеру, и даже лишив свободы? О последнем Кай хотел думать меньше всего, ему почему-то всякий раз при подобных мыслях невольно приходило на ум такое, от чего даже кандидату в мастера спорта по боксу в среднем весе становилось неуютно в собственных штанишках.

Суетина, заметив промелькнувшие на лице Кая опасения, хотя и не поняв их содержания, но уяснив, что она является их причиной, произнесла:

– Кай, я тебе не враг. Поверь мне. Более того, я горжусь тобой, ведь как-никак ты мой ставленник, поскольку в утверждении твоей кандидатуры на эту должность мой голос был решающим. Впрочем, как и с предложением по покупке акций. Я почему пришла, собственно говоря…

Суетина встала и подошла к Каю. Он смотрел на нее серым застывшим взглядом, уже внутренне собравшись, не проявляя никакой реакции. Ему нужно было в доли секунды сейчас решить, что означают данные откровения, какую цену придется заплатить ему за суетинский протекционизм. Она же улыбалась ему новой, как будто свежеприобретенной улыбкой, улыбкой света и добра. В этой улыбке Каю открывалась совсем другая Суетина, незнакомая и неожиданно привлекательная, а значит, еще более опасная, более коварная.

Суетина читала с лица Кая, и ей нравилась та реакция, которую она в нем производила. Опасность всегда привлекательна для мужчины, тем более для такого, как Кай. Конечно же, он не остановится перед ее коварством и попробует ее победить. Именно победы над собой желала Суетина рядом с этим мальчиком, и пятнадцать лет разницы в возрасте не имели никакого значения. Кай не догонял, но, почуяв дичь, как натасканный пес взял след. Суетиной оставалось только вести его, пусть это не танго, пусть погоня, но так долгожданно и так восхитительно.

– Кай, я хочу пригласить тебя на свидание – на деловое, не делай такого лица, а то я подумаю что-нибудь не то. Поскольку я уверена, что ты примешь предложение Стопырёва и подпишешь соглашение по акциям, то нам с тобой следует выходить на более продуктивный уровень сотрудничества. Тебя удивляет, что я так откровенна с тобой? Позволь, я объясню причину своей откровенности завтра вечером за ужином в ресторане. Выбор места встречи оставляю за тобой. Жду тебя у своего дома в восемь вечера, надеюсь, адрес ты не забыл.

***

Суетина ушла. Весь остаток дня Нёртон провел в бесцельных переговорах по вопросам ведущего проекта. Сотрудники, как сговорившись, отказывались быть вовлеченными в процесс и искали всевозможные поводы вывести своего руководителя из равновесия. Все поставленные им производственные задачи были решены неверно, разработка проекта находилась в той же стадии, в которой она была перед совещанием директоров в среду. За сутки никаких сдвигов не произошло, что, конечно, было прогнозируемо, но вконец неприемлемо. Поэтому к завершению рабочего дня Кай, набирая обороты в раздаче волшебных пенделей, наконец усмотрел преимущества подобной техники управления своим департаментом и, достигнув от нее некоторого, для начала только психоэмоционального, положительного результата, довел до логического конца данную процедуру, сообщив Алине, что ее ждут в этом месяце штрафные санкции в виде запрета посещения салонов красоты и супермаркетов в рабочее время.

Последовавшие далее события еще более утвердили Нёртона в мысли, что он действует в верном направлении. Рабочее колесо завертелось, вода потекла на его лопасти, и коллектив стал выдавать идеи, как горячие пирожки, нисколько не застревая на этапе перемалывания или просеивания. Конечно, идеи получались не очень. Встречалась и шелуха, и непродел, кто-то приносил чистый клейстер, а кому-то удавалось изготовить крендель в сахаре, иные по-тихому сушили сухари. Удовлетворившись совершенным с его помощью рывком в светлое будущее, Кай покинул рабочий кабинет, одарив угрюмую Алину нежным воздушным поцелуем победителя.

Весь следующий день Кай посвятил своей работе, получая дивиденды от вложенных им накануне усилий по оптимизации производственного процесса в своем департаменте. Даже Алина, еще утром будучи сердитой на него за незаконные штрафы с целью принуждения к бесчеловечному труду, видя непреклонность своего директора, к обеду все же смягчилась и присоединилась к оптимизировавшимся коллегам в качестве активного наблюдателя. На данном этапе Нёртона устроил даже такой результат.

***

Вечером в пятницу Кай легко добрался до дома Суетиной. Работая в фирме первый год курьером, он частенько задерживался на работе по собственной инициативе, оставаясь на сортировке корреспонденции сверхурочно и без оплаты, – все ради того, чтобы понять систему взаимодействия в фирме и заодно поздно вечером предложить услуги водителя Суетиной, которая всегда заканчивала работу позже всех, очень уставала и соглашалась на предложение Кая. Спустя первый месяц таких упражнений у Кая с Суетиной это вошло в привычку. Ни о каком флирте не шло и речи, Суетина вся была погружена в работу, Кай был погружен в учебу и поиск карьерных возможностей. Они разговаривали в дороге обо всем понемногу, в итоге Кай смог зарекомендовать себя как ответственный и вдумчивый молодой человек. И, будучи студентом второго курса, он смог занять должность менеджера транспортного отдела, правда, никого ни обойдя в этом забеге, поскольку работа была волчьей, то есть кормила ногами, и, значит, мало чем отличалась от работы курьера.