Владимир Пироцкий - Стихийное

Корабль не создает шторм и штиль,
парусник плывет при малейшем бризе
и только вперед,
а если видишь на горизонте остров,
а ветра нет, у тебя еще есть весла и руки
и ты можешь грести,
даже если этот остров – мираж.
Никогда не бросай весел, действуй.
Один из миражей может оказаться
ступенькой в будущее…

Плыву, лечу на крыльях мечты
и проверяю такелаж.
Полундра! Каррамба!
Всем – семь футов под килем!

Я пр ре о до ле ва ю себя,
пе-ре-ма-лы-ва-ю в себе,
всё, что я чувствую. Но
не знаю как совладать
с этим страхом гордостью
и напряжением внутри.

Я хочу быть свободным
но не знаю чем заплатить
мне жаль расстаться
со всем что во мне, пусть даже
оно мешает тормозит
и отравляет утреннюю росу
душит давит гнетет
оно твердит мне в кишках
десятки лет одно и то же,

оно кружит у меня в голове
и туманит горизонт за два шага
оно дает мне опору чтобы
стоять на месте или ползти
на четвереньках в тесном туннеле
оно не пускает меня
ни вперед на простор
ни в сторону

лжет что ничего другого
у меня нет
оно незримо вязко
костляво и липко
держит за плечи
закрывает мне рот
душит и запечатывает мысли
за ку по ри ва ет за ку по ри ва ет за ку
поры моей кожи

оно дает мне
ощущение гаденькой
и наивной защищенности
оно лжет мне в глаза,
убеждая себя в своей правоте
оно привязывает меня
к ночному горшку
чтобы я не ошибся на ветру

оно отнимает мне ноги
чтобы я не поцарапал кожу в терновнике
оно подменяет мне море воем сирен,
воем сирен на перекрестках
бесконечным воем и холодом
спасает от надрыва тошнотой и
серыми бескровными лицами вокруг
шелухой быта и пошлостью
оно защищает меня.

Б… ля аа а!
От себя самого.
О-о, вот оно что…
Кто дал тебе право
готовить меня
к медленному тлению,
растлевать меня?
Отвечай, сволочь!

– Врешь!
Я пре о до ле ва ю се б я…
Себя.
Я пожертвую частью себя.
А ты будешь та я ть
та я ть
ис че
за ть…

Даже пуле, потребна,
хотя бы какая-то доля секунды,
чтобы впиться в живое горячее тело
живого пока человека.

Тупо безжалостно в тело живое
надменно, упрямо и пошло
взорваться,
чтобы живого убить
навсегда
человека.

Всё происходит во времени, длится,
крадется иль прыгает из-за угла
настигает.

Пространство не в счет? Вопреки
устаревшему мудрому ветхому старцу Зенону
хитро расставившему на пути
на пути на пути Ахиллеса
ловушки из мыслей, сомнений и стонов,
чтоб замирал, спотыкаясь на полном ходу
несравненный избранник богов?

Упуская еще на полшага
мирно спокойно и тихо
бесцельно ползущую верно улиту,
медленно вовремя через преграды
без сна и без славы,
не оглянувшись назад, доползающую
до порога судьбы и значенья

каждый растянутый до бесконечности
в космосе жизни, мельчайший шажок постигая,
как несравненный подарок судьбы и усилий,
сделанных собственной волей,
распахнутой миру души
оживая, чтобы отринуть те доли секунды,
что не смогли бы меня уберечь от свинца…

…или смогли?

Похоже, я и есть – тот «третий лишний»,
на этом празднике лжецов и лицемеров, средь
злых рабов, пустых господ, цветущих пышно
кровавых выгод, упырей закоренелых,
уютно прозябающих в болоте мнений,
взаимных подлых дрязг и вожделений.

Хотел я уберечь людей от зыбких будней,
но я превысил полномочья разума. И доли.
Нет ничего, чем разум, беспробудней,
безрассудней и ничего странней,
смешней, страшней, чем божья воля.

Я признаю себя виновным и никчёмным.
Пример истории меня не научил.
Завидую светло профанам и ученым,
желаю творческих успехов им, инсайтов, сил.

Я захотел мудрее стать других, теперь наказан.
Тщеславье терпеливо дожидалось,
покуда я дойду до этой точки – слаб и связан,
чтоб окончательно добить то, что осталось
и призвало депрессию – обратный путь заказан.
Теперь уж без меня. Скучайте и решайте.
Ещё я здесь пока. Всё кончено. Прощайте…
(звучит Увертюра «Эгмонт» Л. Бетховена,
затем бравурная музыка)

Еще два слова хочется сказать. Увы, напрасных.
Давно известно, что нет в мире вечных истин,
пусть бесконечно добрых и прекрасных, но
беззащитных пред лжецом, глупцом, софистом,
лицемером, которые б не вывернули наизнанку
не превратили б в зло, в чаду разбойного запала,
на дыбе подлости и глупости.
Любовь пропала.

И засвистели петли Линча спозаранку.
И дружно топоры стучали в такт.
И сея страх, костры, тиранам угождая, наизнанку
апостол с дьяволом подписывал контракт.
Тоскуя, смерть играла и влекла, звала, пугала,
флиртовала, ревновала, изнывала, оживала.

И нравственность сама,
сухим, бездушным, злым параграфом бряцала.
Торгуя честью, жгла и
головы рубить сплеча, не уставала.
Под знаменем насилья и обмана,
во имя высших целей, сея смерть.
Смердя и разрушаясь под пятой тирана.

И как же жить теперь, смиряться и терпеть?
И полюбить, как божью кару, плеть?

Когда одна и та же скользкая идея
в пространстве «умственного тупика» 8 8 Отсыл к «Гамлету» У. Шекспира. , потея,
умы затмила, совесть усыпила. Теперь
кому-то служит оправданьем черных дел,
во имя будущего или для сегодняшней корысти,
тем, кто дорваться до короны не успел
и всеми силами стремится путь себе расчистить.