Юлия Негина - Солнцепоклонница

Мы ходим в кино, купаемся в реке, едим дыню, пьем кофе, разговариваем о книгах. Мы придумываем и решаем бесконечные головоломки разной степени трудности, незамысловатые способы познакомиться поближе.

– Я никогда не совершал попыток суицида.

– Не верю. Совершал.

– А что это, так сразу – и угадала? Ну ладно.

– Я выиграла. Опять твой ход.

– Я никогда не был на свинг-вечеринке.

– Не верю, был.

– Да что ты будешь делать! Правильно. Тогда: я никогда не был влюблен взаимно.

– Нет! Не верю! Этого не может быть!

– А вот и может. Ты проиграла. Твой ход.

– Гм, как интересно… Неужели правда? Ладно: я никогда не принимала тяжелые наркотики.

– Не верю – принимала.

– А вот и нет! Какого ты обо мне мнения!

– Я никогда не хранил в холодильнике бараний мозг, чтобы изучать его строение…

В одну из них мы добавили азарта:

– Если ты выиграешь, что ты хочешь? Я, соответственно, сделаю свою ставку.

– Если я выигрываю, мы будем обниматься и целоваться. Вот прямо здесь и сегодня.

– Ого… Что же тогда загадать мне?

– Что-нибудь очень трудное, чтобы я испугался и отказался играть.

– Поездку в Казань! Достаточно трудно? Я давно мечтаю там побывать в хорошей компании.

– Это меня совершенно не пугает. Играем.

Так я выиграла поездку в Казань, а наши прикосновения оставались сдержанными, как рукопожатья глав государств. Фильм по мотивам наших свиданий имел бы возрастной ценз 6+.

– Не, на самом деле мы все делаем правильно, – иронизировала я в полном отчаянии, – гуляем по городу, рассуждаем о бренности бытия и холодно прощаемся у подъезда. Меня все устраивает. Если бы было что-то по-другому, то в октябре, когда ты уедешь в Германию, я бы осталась с морем вазопрессина в крови и идеально сформировавшейся привязанностью. Кому это нужно? Так что будем продолжать, как и начали, ничего не меняя.

– Какие друзья в сорок лет?! – заявил он как-то на вопрос о круге его общения, – у женщин, наверное, проще с этим, потому что они менее амбициозны, для них большую ценность имеют сами отношения. Да и генетически они более схожи, среди мужчин больше разнообразия, поэтому трудно сойтись в интересах. Вам проще, вы все похожи.

Я пожала плечами.

– Хотя, я, конечно, глупость сказал. Разнообразие в геномах должно быть примерно одинаково и среди мужчин, и среди женщин.

– Вот это уже больше похоже на правду.

Раньше была популярной телеигра «Угадай мелодию». «Я угадаю эту мелодию с семи нот», – утверждал первый участник. «А я угадаю эту мелодию с пяти нот», – заявлял его соперник. Иногда они переоценивали свои способности и проигрывали. «Я могла бы угадать эту мелодию с одной ноты», – думала я. Но, случается, музыка завораживает, ты стоишь и зачем-то слушаешь дальше.

К чему все эти «я неперспективен, я уезжаю»? Он охотно рассказывает о девушке, безнадежно в него влюбленной когда-то в прошлом. Ах, бедняжка. Ему было так неприятно огорчать ее, но пришлось, что делать. И эти их слезы. Он не может их выносить. Конечно, не надо доводить до слез.

– В плане моих слез тебе не о чем беспокоиться.

– Ну вот, скажи спасибо: даю нам возможность расстаться бескровно.

– Так и сделаем.

– Да. Так и сделаем.

– Вот и отлично, договорились, – отрезаю я, стираю его контакты из телефона и мужественно не отвечаю на сообщения всю неделю, пока он в Москве по делам.

– Не отвечает… – комментирует он, продолжая слать смс и смешные селфи, – плохо себя ведет…

– В соответствии с договоренностью, – малодушно нарушаю молчание.

– Пакт Молотова и Риббентропа. Расстаться лет через 30, а не сейчас. Позвоню завтра.

Очень трудно соскочить с карусели на полном ходу. Для этого нужна невероятная ловкость, чтобы не переломать себе все кости. Пока набираешься смелости, карусель совершает еще пару кругов. Мы встречаемся снова. По-настоящему драматический характер отношения приобретают в тот день, когда в супермаркете нам не продают бутылку вина. Мы стоим у кассы в 22:02, в то время как вино пробивают до 22:00.

– Просто алкоголь – это для взрослых. А когда ты – щенок, и тратишь последние минуты, чтобы набрать чипсов и жвачек, то вот и пей свою минералку, – упражнялся он в самокритике, когда мы подъезжали к его дому, где планировался романтический ужин. Так я вообразила, когда он приглашал к себе, сразу, как только вернулся в город:

– Приезжай в гости сегодня. Замочим мясо вместе в кефире. Научу тебя.

– Мы только замочим его в кефире – или еще приготовим и будем есть?

– Съедим в четверг, оно же долго маринуется. Тут лес рядом, заодно проверим закон о разведении костров на прочность.

– Ты шутишь про четверг? Сегодня, насколько я знаю, понедельник.

– В Скандинавии протухшая селедка – одно из национальных блюд. Ну ладно, я хватил, конечно. Съедим утром. Хотя есть маринады, где за 2—3 часа можно. Блин, по прогнозу – дождь и сегодня, и завтра.

– Тогда нужно заменить шашлык на другое блюдо. Что ты еще умеешь?

– Курицу запечем.

– О!

– С картофелем и майонезом. Часов в восемь тогда заберу тебя.

Я, затаив дыхание, заглянула к нему в холодильник, но там не было препарированной головы барана. Там вообще ничего не было, за исключением большого пакета протеинового порошка. Домашний уют явно не входил в систему его ценностей. Мы запекали только что купленную курицу, как он и обещал, обложив ее вокруг картошкой. На столе была заляпанная чем-то липким клеенчатая скатерть с рождественскими мотивами, а на окне в гостиной – гирлянда; все это, вкупе с птицей в духовке в половине двенадцатого ночи, серьезно напоминало встречу Нового года, хотя вообще-то стояло лето.

– Если оставить этот лимонад открытым, то недели через две он превратиться в брагу.

– Курица будет готова через два часа, алкоголь – через две недели…

– Да, придется тебе, по ходу, тут пожить.

– Что ж, мы играем по твоему сценарию.

Мы, как обычно, что-то рассказывали друг другу, хохотали, гадали на будущее по антиутопии Оруэлла, сочиняли бездарные истории про страсти и фобии выдуманных персонажей, лежа на его диване. Он обнимал меня обеими руками, уткнувшись лицом мне в бок, как ребенок, который боится засыпать один в темноте. В моем представлении, находясь в такой близости, мы должны были бы давно забыть об ужине и оторваться друг от друга, только почувствовав запах горелого мяса из кухни.

Некоторые птицы украшают гнезда или пещеры разноцветными камушками и перьями, чтобы привлечь самку. Они стараются, готовятся к ее визиту. Если бы я выбирала, как птица, это было бы последним гнездом, где стоило задержаться. Но красота – все-таки нечто рациональное, а поступки людей все чаще противоречат логике. Чтобы быть с мужчиной, женщине достаточно просто впасть во временное помешательство, при котором насекомое в матрасе – милая особенность его холостяцкой квартиры.