Артём Кайнов - Проклятый Рай. Здесь есть всё, о чем ты мечтал, но нет того, без чего не можешь жить

Гуес открыл глаза. Гуес открыл глаза и сразу пожалел об этом. Денек стоял погожий. В тесную комнатушку ломился сербряно-нежный свет. Он отер щеку рукавом, думая: «Да когда же это прекратится», и перевернулся на другой бок. Он начал корчиться: его изнуренное тело нисколько не отдохнуло, все конечности ломило, будто его вот-вот четвертуют, а одежда электризовано пощипывала кожу. Захотелось поскорей раздеться, но в комнату подселился неуступчивый холод. Черт возьми, он еще жив! Только на кой черт, спрашивается? Словно подслеповатый котенок, он уткнулся носом в ложбинку между подушкой и подлокотником, почуяв тепло. Правая щека прочувствовала на себе ломкую ткань подушки, словно та заледенела или очерствела. Ноздри защекотала осевшая пыль.

Гуес разблокировал айфон и, через некоторое время смахнув фотографию Эллы, набрал контакт «Говнюк». Ответа не последовало. Гуес дал приятелю второй шанс, но тот и им не затруднился пренебречь. Гребаный задрот, за уши от компа не оттащишь. Тем временем в секции слышались частые легкие шаги – без сомнений, это была Элла. Принцесса, заточенная в темной башне под стражем свирепого дракона, он бы тебя спас, если бы ты его выручила! Гуес поднялся с кресла, посмотрелся во фронтальную камеру, поймав себя на мысли, что очень даже зря, поправил свою черную послушную шевелюру и пошел проходить запоздалый утренний туалет. Как только он ступил за порог, хмуро глядя под ноги, к нему почти беспристрастно обратилась Элла:

– О Боже! У нас в секции йети! А ну признавайся, снежный человек, что ты сделал с моим плюгавым добросердечным соседом? И не заставляй спрашивать, почему у тебя такие большие зубки!

Она была в невысоких сапожках с квадратным каблуком, в колготках (по-видимому, с начесом) и подкупательно-простоватом синем платье с белыми рюшами, которые на любой другой девушке смотрелись бы вульгарно и смешно. Волосы ее были аккуратно забраны, а лицо с минимумом косметики выражало притягательное целомудрие, хоть и не без толики позёрства.

– Слопал! То есть скушал. Залпом, – он улыбнулся, потягиваясь. – Ты на очереди, потому что я вечно голоден.

– Ах, господин пещерный человек, мы это знаем не понаслышке.

– До-о, а разреши полюбопытствовать, милая девочка, куда ты путь-дорогу держишь в таком потрясном одеянии.

– За охотниками, – приподняв подбородок и сжав руки в замок, ответила девочка.

– Прости, что вчера так и не заглянул в назначенный час. Роковые обстоятельства заставили меня задержаться кое-где, а вломиться к тебе и минутой позже я не мог себе позволить. Плюгавость плюгавостью, а галантность никто не отменял, – взяв девушку за руку, промурлыкал он.

– Да ничего страшного. Я и сама забыла об этом, – улыбнувшись и отняв руку, ответила она и вернулась в комнату.

А, конечно, забыла, только перед тем, как позабыть, уведомила весточкой. Так, чисто случайно.

Зайдя в комнату, Элла увидела в глазок, как Гуес зашлепал в туалет по коридору. Она, задумчивая и возбужденная, резво выпрыгнула из полусапожек, плюхнулась на диван, стянула колготки и выскользнула из платья, повесив его в шкаф. Затем надела свой домашний свитшот с цветочным принтом и облегающие штаны. Блин, не надо было раздеваться и так быстро уходить из секции. Может, он подумал, что она уходит на свидание? Она легла ничком на диван и стала копаться в айфоне. Инстаграм, ютуб, вконтакте – десятки, а то и сотни просмотренных страниц и вкладок. Тысячи отфильтрованных фотографий с разновидными мехами в разгаре меловых снегов и различными хештегами наподобие «погуляшки», «обедушка», «winter», «счастье_есть!» Напоследок она прочитала несколько лестных отзывов о своих лирических стихотворениях на литературном сайте, с довольно постным лицом поблагодарила всех пользователей и, перечитав несколько собственных произведений, заблокировала айфон. Взглянула на дверь. Встала, выложила из сумки пару учебников и тетради, одна из которых ничуть не походила на учебную: в ней были выразительно изображены разные части тела с татуировками. Малую часть из них Элла рисовала, представляя на себе, а большую – на мужчине. Она наскоро перелистала все рисунки и, встав и поглядев на дверь, сняла с полки каталог с духами. Ей нравилось подбирать ко всем своим эскизным детищам разные ароматы, но к последней татуировке – изуродованные ангельские крылья во всю спину – ничего не подходило. Вполне возможно, что в данном случае гармонировал бы какой-нибудь оксюморонный запах, например смесь мокрого белого мрамора и нечто вроде жженого ладана, а попадалась все одна труха: древесно-каминно-каньячно-фруктово-слащавый букет, которым отдавали все ее предыдущие рисунки. А может, назвать эту татуху Жан-Батист Гренуй 14 14 Герой романа П. Зюскинда «Парфюмер. История одного убийцы» и одноименного фильма , который не имел своего запаха? Элла закусила губу и, положив тетрадь на колени, снова посмотрела на дверь. Блин, почему он не приходит?

Любопытство взяло верх, и девушка не спеша подошла к двери, чтобы поглядеть в глазок. Секция пустовала. Она понаблюдала еще с минуту и, сгорая от нетерпения, хотела было выйти, но тут же замерла, подумав, что Гуес хочет ее напугать. «Что за глупости,» – сказала она себе под нос, но все-таки решила подстраховаться, разыграв адресата.

– Ой, наш капитошка решил поиграть в прятки. Судя по всему, и маску «Очень страшное кино» надел. Вылезай из-за холодильника. У тебя ноги торчат, наперсник Гая Фокса.

Она притворила дверь, отшатнувшись, поглядела по сторонам и, недоумевая на себя, вышла в секцию. Из туалета не доносилось ни одного звука и слева, где жила Донара Васильевна, – тоже. Вообще Элле нечасто приходилось с ней разговаривать и по большому счету она никогда не замечала умудренную жизнью соседку, несмотря на то что иногда с ней сталкивалась. Они не были знакомы друг с другом, и, по-видимому, это обеих устраивало. Однако время от времени Элла бросала на нее неприхотливый и испытующий взгляд, мысля, почему она вечно одна, вечно суха, вечно однообразна, молчалива, скрытна и т. д. Порой вполне серьезно девушка думала, что ее соседка глухонемая и получила комнату от государства в рмаках специального федерального закона; и чем дольше Элла жила по соседству, тем сильней в этом убеждалась. Зимней обуви Гуеса на половике не было; и, чтобы точно убедиться в его отсутствии, она, залезши в свои махровые тапки-рыбы, едва подошла прислушаться, как дверь тут же распахнулась, выставив наружу понурого хозяина.

– Что, опять лазила в мой холодильник в надежде чем-нибудь поживиться? А я-то думаю, почему он вечно пуст.

– Что-о? – возмутилась Элла. – Самый закоренелый и беспринципный вор, невзначай заглянув в твой недохолодильник, горько бы расплакался и пожертвовал тыщенку-другую.