Ний Хааг - Совершенство

Реймонд Дадс замолчал, тяжело дыша в микрофон, а Эйдан выдохнул облаком табачного дыма в почерневший от сажи потолок кабины. На фоне меркнувшего дыхания пилота, хрипа его лёгких, загнанных холодом и страданиями, а также постоянной болью, – он слышал безучастный треск разведённого Дадсом огня, а ныне, взирал на пепел сгоревшей надежды чудом выжившего в авиакатастрофе человека.

– Я знаю выход, – уронил лётчик отрывисто, со свистом в дыхании. – У меня есть пистолет! К самолёту пришли не все… а значит были и погибшие люди. Умершие так, как это положено… Задумано Создателем и заложено природой! То, что пожирает мою руку, пожирает меня изнутри – не должно успеть прикончить меня! Я молюсь! Молюсь, чтобы Господь даровал мне силы сделать то, что я должен сделать! Эта тьма… Снова наползает эта тьма! Меня зовут Реймонд Дадс – я первый помощник разбившегося самолёта ВВС США с бортовым номером «23112». Прощайте! И да поможет вам Бог!

Эйдан, переполненный драматизмом последних слов пилота, ожидал услышать выстрел, но вместо этого раздался щелчок отключенного микрофона, который финальной точкой укатился в снега. Помимо раздирающего вопроса: «Что произошло с Дадсом?», в голове металась ещё одна назойливая мысль, которую Эйдан никак не мог уловить. Реймонд Дадс, где-то в начале своего повествования сказал нечто такое, что заставило сердце полярника биться быстрее, но разум, поглощённый прощальным повествованием выжившего человека, отодвинул смысл сказанного на потом.

Кое-как запустив запись заново, Эйдан принялся рыться в ящиках и отсеках кабины, внимательно следя за повествованием. Второй раз слушать прощальную речь было не так горестно, к тому же, промёрзшая электроника стала сбоить, раз за разом теряя обрывки слов и невпопад растягивая слова. Складывалось впечатление, что рассказчик вещает с диска старой потёртой пластинки – и Эйдан надеялся, что в бортовой цепи хватит энергии закончить монолог пилота.

Внезапно, его словно ударило током, – он как раз заглянул в подпольный отсек, да так и остался стоять на полу с вытаращенными глазами.

– Он сказал «инерциальный навигатор»! – выпалил он, повторив только что прозвучавшие слова пилота. – Вот оно – инерциальный навигатор!

Эйдан бросился стаскивать ворох одежды с приборных панелей и срывать с занавешенных окон одеяла. В кабине сразу стало светлее, обнажились и вывернулись наружу тёмные недра, демонстрируя полярнику быт выжившего пилота более детально. То тут, то там Эйдану стали попадаться выцарапанные на обшивке отрывки из молитв, начертанные сажей кресты на дверях и стенах кабины, а сразу над спальным местом, прямо на охваченной светом стене, полярник заметил грубо нарисованное распятие. Последнее пристанище Реймонда Дадса презрительно «разглядывало» непрошеного гостя каждым выстраданным дюймом своего пространства с одним единственным немым вопросом: «А смог бы выжить ты?»

Взгляд скользнул к изголовью спального места, где за ворохом белья и грудой одеял Эйдан разглядел нечто такое, отчего похолодела спина. Полярник отбросил в сторону неряшливые пожитки и увидел на стене невнятный и, тем не менее узнаваемый рисунок, виденный в комнате Корхарта. Под определённым углом на глянцевой обшивке были заметны царапины в виде уже знакомых окружностей, формировавших определённый узор. Складывалось впечатление, что кто-то пытался царапать обшивку отвёрткой в настойчивой попытке оставить изображение. «Рон? Неужели это он? – подумал Эйдан со страхом, изучая рисунок. – Неужели он добрался сюда и выследил самолёт?» На секунду парень представил, как среди мёртвых лиц, толпящихся у кабины самолёта, мелькает знакомое лицо Корхарта… Исследуя невероятную находку, Эйдан с недоверием подошёл ближе и провёл пальцами по холодной стене.

– Или ты пришёл, когда здесь уже никого не было?.. – прошептал он, вопрошая у загадочного рисунка. – Для чего?

Искомое устройство оказалось тяжёлым небольшим боксом с откидной крышкой под которой находился скромного размера монитор. Ликующий Эйдан поставил навигатор на спальник и включил питание. Несмотря на то, что ранее ему не приходилось работать с подобной моделью, за десять минут полярник (лоцман в недалёком прошлом) разобрался в установке и прокладке координат, тем более что все точки и привязки уже имелись в базе прибора. Текущее положение навигатор определил, как семьдесят одна миля к северо-востоку от Коргпоинт.

Чтобы не разряжать аккумулятор, Эйдан отключил питание и с трудом отнёс тяжёлый ящик в вездеход. Травмированная рука вновь дала о себе знать, распространяя жгучую боль до самого подбородка. Снаружи, надломленный голос пилота звучал ещё громче, чем в кабине, рассеиваясь ветром по белой пустыне. Эйдан воровато глотнул водки и опять закурил, вслушиваясь в прощальные слова незнакомого ему человека. «…Джозеф погиб, до последнего пытаясь посадить самолёт», – неслось по заснеженному безмолвию. Ридз хмуро разглядывал искалеченный самолёт, который стал для раненого пилота и прибежищем, и тюрьмой. Перед глазами всё ещё стояло грубо выполненное распятие над спальным местом: дилетантская попытка повторить фигуру Спасителя; неумелая мазня пальцами, отчаянная, скорая и от того такая пугающая, – а ниже, зловещий необъяснимый символ смерти, как чёрная метка, прикопанная в одеялах.

Полярник повернул ключ зажигания, но машина никак не отреагировала. Эйдан выругался и, памятуя о плавающей неисправности, о которой упоминал Корхарт, пошевелил ключ в замке зажигания. Снова попытка – безрезультатно. Ещё раз – никакого эффекта!

– Да заводись же ты, сука! – процедил он сквозь зубы, снова и снова поворачивая ключ в замке.

Эйдан занервничал. Взгляд невольно стёк на колени, где покоился тяжёлый карабин, воронёной сталью провожая блики уходящего дня. В голове появилась нехорошая мысль, что гиблое место не отпускает, что случайный путник, как и погибшие здесь люди – обречён. Неожиданно Эйдан встрепенулся: «Нужно хоть что-то сделать для Дадса, чёрт возьми! Письмо, о котором он говорил, надо найти письмо для его семьи! В оружейном отсеке!»

Выскочив наружу и со злостью хлопнув дверцей, он снова направился в кабину самолёта, но едва поднявшись по ступенькам, замер как вкопанный. Сквозь прихваченное инеем стекло, полярник заметил какую-то движущуюся тёмную точку на белой вековой скатерти вдали. Чувствуя накатывающую тревогу, он бросился к ветровому окну и прильнул к замёрзшему стеклу. Сомнений быть не могло: вдалеке, навстречу разбившемуся самолёту шёл человек, однако расстояние оказалось слишком велико, чтобы разглядеть детали.

Грохнув прикладом по приборной панели, Эйдан оборвал громогласную трансляцию, мысленно ругая себя за прежнюю неосмотрительность… Первым порывом было броситься к вездеходу, но обездвиженная машина тут же приняла образ ловушки! Эйдан взлетел на спальник и отщёлкнув замки, высадил эвакуационный люк на крыше. Высунувшись по пояс, навалившись грудью на глянцевый фюзеляж, парень положил перед собой карабин и глянул в линзу прицела. Несомненно, к самолёту приближался пилот: на его голове тускло поблёскивал лётный шлем, закрывавший тонированными очками большую часть лица, а из-под накинутого на плечи одеяла выглядывала лётная куртка. В руке он держал пистолет и спускался с небольшого пригорка неуверенными шагами, то и дело увязая в глубоком снегу.