Игорь Петров - Свисс хаус, или В начале месяца августа

Андреас разливает вино. Лед покрывается пузырьками, плавает на поверхности. Австралийцы делают неплохое вино. Коту ничего не давать, пусть даже он будет падать в голодные обмороки. Как вообще дела? Да, я мог бы заходить чаще. Мне не надо чаще! Когда ты был последний раз у Максимилиана? Андреас делает большой глоток, лед приятно прикасается к языку. Наверное, на прошлую Троицу. Но если бы там что-то изменилось, они, конечно же, дали бы знать! Не так ли? Речь ведь не об этом, а о простом человеческом внимании. Андреас пропускает эту ремарку мимо ушей. И потом, коли ты уж здесь, надо, наконец, что-то сделать со всеми этими банками в «комнате для хобби»! Ах да, банки! «Комнатой для хобби» называлось пространство на втором этаже. Если вытянуть руки, то можно достать до переплетения балок, поддерживающих кровлю. В детстве Андреасу они казались мостами над пропастью. Пестрые банки из-под пива, колы и других напитков, расставленные рядами по балкам, выглядели путешественниками, переходящими на пути к поставленной цели смертельную бездну.

А сейчас? Сейчас это просто банки. Ты можешь забрать их с собой или утилизировать. Зачем? Они мешают? Андреас вытирает пот со лба. Иногда возникает впечатление, что мы говорим на разных языках. Нет? Лучше расскажи, какие планы на завтра? Бранч как всегда будет наверху! На хуторе? Да. Речь будет говорить Курт? Кто же еще? Он уже очень старый, и непонятно совершенно, что будет… потом! В смысле? Кто сможет возглавить правление общины. Молодежь теперь уезжает в город и стучит в климатизированных офисах по клавишам, делая неизвестно что и получая за это баснословные деньги! Ну, не такие уж и баснословные. Ты прекрасно понимаешь, о чем речь! В самом деле, как будто на разных языках говорим. До сих пор не ясно, кто мог бы возглавить правление. Потому что после клавиатуры хочется есть, не так ли? А еду нельзя распечатать на принтере! Уже можно! Ты издеваешься? Нет, ни в коем случае. Уже есть опытные образцы так называемых трехмерных принтеров, устройств, создающих объемные объекты, в том числе и, например, образцы белковой массы, эквивалентной мясу.

Лично я не желаю есть «эквивалентную белковую массу», мне хочется нормальной еды, которая растет не в офисе. А на горных лугах, в полях и вообще там, где грязно и нет всех этих… как они называются? Коворкингов? Вот-вот! Так или иначе, общину должен кто-то возглавить. А Курту уже знаешь сколько лет? Короче говоря, в восемь утра нужно будет уже быть там, наверху, сама церемония начинается в девять. Вечером мы поедем смотреть фейерверк. Андреас мысленно закатывает глаза. Блюмлиальп и салют на Первое августа! Как оригинально! Но внешне он не подает и вида. Кот, свернувшись седой комок, спит в траве у живой изгороди. Сельчане все еще сидят, как и полтора столетия назад: справа либералы, слева демохристиане? Ты, конечно, можешь издеваться! Мать бросает на стол полотенце, встает с места, отодвинув стул, кот испуганно подскакивает, щурясь спросонья. Сейчас принесу рёшти.

Община Блюмлиальп принадлежала к числу провинциальных, но все равно и здесь, как и везде в стране полтора столетия назад, «прогрессивные» радикал-либералы и «консервативные» католики-демократы находились в ситуации неустойчивого конфликтного противостояния. Нищета, этот великий уравнитель, была еще и непреклонным миротворцем. Выживать приходилось всем: и тем, кто хотел решительного обновления общества на основе антицерковных, либеральных идей, в центре которых находились неотчуждаемые права человека и гражданина, и тем, кто видел в либеральном радикализме угрозу устоям привычного для них мира, среди которых, то есть устоев, церковь играла центральную роль. Поиск возможности мирно сосуществовать, не уничтожив друг друга, был когда-то главной темой и здесь.

Указывая на «темноту» людей, на их необразованность и клерикализм, либералы стремились проводить прогрессивные реформы, если надо, даже наперекор народу, без учета его духовного настроя, в центре которого находились идеалы политического католицизма. Найти способ, который позволял установить в обществе хотя бы минимальную степень взаимного доверия, долгое время не получалось. Слух о том, что где-то в Санкт-Галлене народ вышел на площадь под стены парламента и тихо ждал решения депутатов, вооружившись дубинами, граблями и вилами, добрался до высокогорного Блюмлиальп с заметным опозданием, но тем решительнее народ выступил в пользу простого и эффективного метода: пускай правление решает, а мы будем молча ждать итогов.

Все вместе мы и будем главной оппозицией, потому как народ всегда должен оппонировать власти. И если нам не понравится ее решение, то тогда… власти узнают об этом без промедления! Но сидеть на собраниях мы будем раздельно: протестанты-либералы с одной стороны, католики-демократы с другой. На всякий случай, чтобы не забывать истоков! Так продолжалось годы, так продолжалось десятилетия! Так было и тогда, когда семья Хоффманн переехала сюда из-под Лёйкербада, потому что именно в этом регионе были лучшие клиники и потому что Курт дал им тут право первородства, и потому что тогда была еще у них надежда на то, что отец сможет найти себе новое место на железной дороге, и что мать, переучившись на физиотерапевта, поможет Максимилиану своей любовью, и что врачи смогут, применив все свои знания, вытащить его из клетки, в которой тот оказался! Они прошли весь этот путь, от надежды к осознанию невозможности волшебства, путь, в конце которого отец, бросив свой дом, уехал в Берлин, чтобы открыть там магазин напитков как алкогольных, так и безалкогольных, путь, в конце которого руки матери стали жесткими, как камень!

Рёшти можно посыпать сыром. А смеяться над этими людьми нельзя, хотя бы потому, что они дали нам возможность тогда, после переезда, ты не помнишь всего, ты был маленький, встать здесь на ноги, осмотреться, а первый год община даже не взимала с нас платы за тот дом, в котором зимой так страшно выл ветер, но это был наш дом, в котором мы жили, пока не переехали сюда, вложив вот в эти полы и стены все, что только у нас было. А сколько еще надо вкладывать? Скоро вон подойдет срок очередного технического осмотра нагревательного котла. Знаешь, сколько это стоит? А новый сертификат кантонального надзора? Я выслал денег на печку, мы уже обсуждали этот вопрос. Мать машет рукой, вытирает передником глаза. А ты даже не заходишь ладно домой, но к Эмили! Почему ты не заходишь к Эмили?

Андреас делает глоток. Кажется, он выпил слишком много этого упоительно холодного шардоне из бутылки с кенгуру на этикетке. Эмили превратилась у матери в навязчивую идею. Что вообще происходит? Андреас вспоминает Анну-Мари. Он прекрасно помнит, что, получив письмо с прокурорским решением по «вашему делу» (оказывается у меня вдруг появилось «мое дело»! ), он испытал нечто вроде яркой вспышки, словно молния на мгновение ослепила глаза и заставила мысленно прикрыть их обеими руками. Молния так же быстро исчезла, как и появилась, и Андреас не успел разобраться в ее природе, в том, откуда она вообще взялась. Но сейчас это уже не молния, теперь это ровно гудящее острие огня, способного испепелить все вокруг.