Петр Альшевский - «Святой Глеб»

– Зачем ты все устроил? – спросила Лиза.

– Когда я увидел этот хозяйственный, во мне что-то екнуло и сказало: остановись. Зайди. Посмотри. И я прислушался – зашел внутрь, посмотрел на товары, ничего важного не узрел, доски я заметил еще до входа… внутри их и не было. С продавщицей я заговорил как раз о них и почему-то вышел на наркотики, а потом заявил, что и я бы убивал… не в воде, а на суше.

– О воде ты с ней…

– В воде убивает твой брат, – сказал Глеб. – Не до смерти, в духе честной игры… матчи по водному полу, по-моему, проводятся в воде. Если ее перегрели, от воды поднимается пар, а если недогрели, пар идет изо ртов игроков. Въезд в спортлагерь попроще, чем в обычный?

– У них там не тюрьма, – промолвила Лиза. – Нужно сказать к кому едешь, и тебя впустят. По машине стрелять не станут.

– От выстрела в бензобак мы бы взлетели. Не слишком высоко, но безвозвратно. Твой брат бы переживал?

– Он не знает, что я приеду на машине, – ответила Лиза. – Знай он, кто в ней горит, он бы, наверно, прослезился. Не захныкал, а едва-едва, как мужчина.

ЗАКОНЧИВШЕМУ рабочий день Кириллу Суздалеву нужно отдышаться, и он это делает – выходит из здания, закатывает глаза, напористо выдыхает и идет к своей машине, около которой отирается незнакомый Кириллу мужчина в перехваченном поясом белом пальто; уши у его шапки опущены, но, кинув взгляд на подходившего и остановившегося Кирилла, Зязин их поднимает, выказывая желание расслышать все, что ему будет сказано.

– Вы Кирилл? – спросил Зязин.

– Кирилл.

– А я Зязин.

– Будем знакомы, – пробормотал Кирилл. – И чем я обязан вашему появлению?

– Меня прислал ваш друг, – промолвил Зязин. – Он мне сказал, как вы выглядите и как вас искать: он ничего не напутал. Своими точными сведениями он свел нас, как говорится, лицом к лицу.

– Кто? – спросил Кирилл. – Глеб?

– Глеба я знаю, но это не он. Меня привело к вам дело, насчет которого с вами мог побеседовать и Глеб – его об этом просили, однако понимали, что между вами тремя запутанные отношения, а я человек со стороны, и мне не нужно оглядываться в общее с вами прошлое, чтобы довести до вас следующее: Михаил Шамонин желал бы…

– Мишка? Вы от него?

– Да, – сказал Зязин. – Мы с ним коллеги. Но он хотел бы быть не моим, а вашим коллегой – помириться и работать у вас. Если в вашей фирме, конечно, есть вакансии. Для оформления примирения Миша предлагает встретиться у него, у вас, в ресторане, на симфоническом концерте, в театре кукол, под открытым небом…

– Вот говнюк, – процедил Кирилл. – Никакого самоуважения. Вы…

– Зязин.

– Передайте ему Зязин, что разговор состоялся. Я был весь в колебаниях, волосы ерошил и кулак покусывал, но простить его не смог и уехал на тренажеры в душевном расстройстве.

– Вы занимаетесь на тренажерах? – спросил Зязин. – На силовых или на беговых?

– Как придется… Мишке привет. И пусть он больше вас не присылает.

– Я и сам не приду, – сказал Зязин. – Все, что надо, я выяснил.

– Сами вы можете приходить, но только от себя, а не по поручению этого бздуна… со мной он работать вздумал! Да мне его рожу и на фотографиях-то видеть омерзительно, не то что в конторе. В мою контору ему не проползти… змееныш! Ну и денек…

НЕВЫСОКИЙ, но плечистый брат Лизы Володя похож в своей дутой куртке на бордовый шар, перекатывающийся по засыпанному неглубоким снегом футбольному полю чуть впереди Лизы и Глеба, который с одобрением подмечает происходящие в девушке перемены, связанные со встречей с любимым младшим братом: она выглядит более счастливой, открытой и беззащитной. От оглядывающегося Володи благодушия не исходит.

– Зря вы меня не послушали, – пробурчал Володя. – Мой вариант вполне прокатывал. Я бы посидел в вашей машине, и вы бы двинули обратно, у нас же тут не весна, долго не погуляешь, а вести мне вас некуда.

– К тебе исключено? – спросила Лиза.

– Туда, где я живу? Это место не для моей сестры. У нас там куча озабоченных подростков, и ни одной девки, что нас бесит, ведь прежде приезжали и дзюдоистки, и синхронистки – приедут, съедут, приедут новые, а нынче лишь мы и хоккеисты, и эти… команда по бадминтону. И тоже парни. Доходяги… в ручонках ракетки и воланчики. На тренировках они сморкнуться, разомнутся и давай пулять через сетку. Десять по сто они под секундомер не гребут.

– У вас тут есть бассейн? – спросил Глеб.

– Ха! – воскликнул Володя. – Да вы тормозите! По-вашему мы плаваем на ледовом? На катке?

– На катке не выйдет? – усмехнулся Глеб.

– Откуда вы все знаете? – поразился Володя. – С кем-то говорили?

– Мы только что приехали, – сказал Глеб.

– А уже все знаете. Нет, вам кто-то сказал, иначе я не врубаюсь, каким-таким о катке вы узнали. Под ним и вправду накрылась система охлаждения, и лед элементарно растаял – хоть плавай, хоть на лодке ходи. Занятия у хоккеистов отменили, и силу им тратить не на что, броди да приставай… мы после тренировок измучены, и нам не до драки стенка на стенку. Она была нам предложена.

– Вызов не принят? – спросил Глеб. – Я вас не провоцирую, но мне представлялось, что ватерполисты здоровее хоккеистов.

– Мужчины здоровее, но мы еще не мужчины, – сказал Володя. – Мы выступаем по юношам, и в нашем возрасте имеет значение каждый год в разнице между тем, сколько им и сколько нам, а та команда хоккеистов нас старше. Всего на год, но разница, повторяю, важна. Когда летом сюда прибудут хоккеисты помоложе, или такие же, как мы, зубов они явно не досчитаются… Вы ели?

– Ты ловко это сделал, – усмехнулся Глеб.

– Что? – не понял Володя.

– Перескочил от выбитых зубов на еду.

– Да я не нарочно, – пробормотал Володя. – Совсем не про еду.

– Ну ты, брат, мудришь, – сказала Лиза.

– В нашей столовой вас не накормят, а в кино, думаю, пустят. Для спортсменов тут устраивают показ разных фильмов, и сеанс начнется через пятнадцать минут. Я о нем помнил, но вас не приглашал, потому что в зале нам не поговорить: тренер требует, чтобы мы сидели все вместе и чувствовали плечо товарища, бла-бла-бла… в жару там без кондиционера край, а зимой самое оно. Моя продрогшая сестра бы отогрелась.

– А что сегодня показывают? – спросила Лиза.

– Какое-нибудь старье, – ответил Володя. – В нашем древнем кинозале все старое – и фильмы, и кресла, и механик. От этого старого гада не следует ждать, что он будет крутить приличные фильмы.

В КИНОЗАЛЕ демонстрируется «Проверка на дорогах». Ряды поднимаются вверх, и Лиза с Глебом сидят выше всех; под ними разрозенные одиночки и кучная группа из полутора десятка юных ватерполистов. Где-то среди них и Володя – Лиза его не видит, фильм девушку не увлек, инертность не помышляющего поцеловать ее во мраке мужчины ей непонятна; Лиза к нему льнет, но Глеб не реагирует. Он смотрит на экран. Происходящее там ему не безразлично.