Алёшка Емельянов - Битум

зовущие рты куртизанок,

и стайки задиристых нимф,

цыган и цыганок вязанки,

святые, пропившие нимб,

и инок, не встретивший Бога,

торговцы, скопившие жир,

вино, несмолкаемый гогот…

Плебейское зрелище, пир…

Факторы жизни

Прошедшие мимо собаки

и сытая стая волков,

отсутствие нрава рубаки,

невзятие в войско полков,

сонливость, смирившая тягу

отправиться в тур, на парад,

где давка и вирусы, крахи

иль бешеный взрывчатый гад,

и печень, прогнавшая яды,

таблетка, унявшая боль,

и гонщик, промчавшийся рядом,

и вышедший ртом алкоголь,

отрезанный вовремя палец,

несказанный вовремя спич,

от пули закрывший вмиг старец

и мимо упавший кирпич,

врагов победившие предки,

факт, что не шахтёрим слюду,

совсем неглубокие реки

и стойкий настил на пруду,

невсходы на древние горы,

на трапы, на кран, этажи…

Мы – взрослые дети, которым

позволило что-то тут жить…

Нутро городов

Чадящие дымки заводов,

трухлявые шпалы, басы,

цементами сыплются своды,

как будто песочны часы,

каблучные гильзы, оладьи,

заразы бараков смердят,

зеркалья белёсых окладов,

органами трубы гудят,

из сблёва цветные лепёшки

особых (двуногих) зверей,

над кучей барачною мошки,

тождественность туш и дверей,

машины туманят горчицей,

текущие язвы дерев,

и в рытвинах блинные лица,

и птичий охрипший распев,

и запахи плесени с луком,

гнилых перегаров, сырых,

монеты заржавленных люков

и крышек златисто-пивных,

томительный бег наклоняет,

оплётки-жгуты, провода

века городок заполняют,

где платная пища, вода.

Столбы – Вавилона опоры.

Бетонно-стекольчатый лес

с двуногою фауной, флорой…

Всем правит, наверное, бес…

Движение

К работе неёмкой и скучной

бегучесть толпы в пустоту,

из коей (набитой и душной)

несутся в домов простоту.

К заботам, весельям, покою

стремится рождённый с основ.

И роль от царя до изгоя

играется цепью часов.

И стен наполняя сосуды

своим переливом из них,

всё множат обид и дел груды,

и меньшат дыхательный миг.

Движенья – приливы, отливы

для творчества, дел, новостей -

стремлённо, забвенно, пугливо

вперёд и назад до смертей…

Вращается кровь, помогая,

решая игры новый кон,

и в поисках очи моргают,

пока не отыщут свой сон…

Закатывание монеты

Златистый диск монеты

магнитит пласт лесов,

сводя к закату лето,

пруты и пух кустов.

Клубясь, рыжеет небо

на розовом холсте.

Чуть синь над низким хлебом.

Сникает мазь кистей.

Смолкают щебет, шорох -

сонлив любой вокруг.

И вечер так недолог.

Ржавеет сочный круг

и тучится окружье,

хмуреет полотно.

Легко так иль натужно

закрыл Господь окно?

На водной глади кольца.

Луна – глазок иль лаз?

Вмиг дешевеет солнце,

прохладно серебрясь.

Его богатство тает,

темнея по кайме,

и вижу вдруг хрусталик

в чернисто-хвойной тьме.

Fighter

Не просолиться, век плавая в море -

значит иметь лучше ум, чешую,

что, как бронёй, ограждают от горя

юркую рыбу в привыкшем строю.

И не попасться ловцам и акуле -

значит быть лучшею в битве, волне,

мехом гармони распахивать скулы,

мчаться, иль прятать себя в глубине.

Свежая, жильная рыбка вкуснее,

чем горьковато-аморфная суть.

Я говорю, пузырясь, всё яснее:

"В водах и стаях отчаянным будь!"

Силы с годами намерены таять

средь одиночества, глаз и борьбы,

но пусть моя трёхсекундная память

не соизволит сей слоган забыть!

Positions

Место пустому – на свалке

(– это ж скажу про людей),

пламя – для высохших палок,

веток без пышных теней.

Место девицам – в борделях,

низколетящим – в сачке,

слабым и мёртвым – на мелях,

глупым – на голом крючке.

Хоть дик, порочен, прожорлив,

в ад человеку нельзя.

Жариться диким обжорой -

это животных стезя.

В зимах не водятся грозы.

Каждому – время и час.

Хоть и цветок жив в навозе,

пчёлы к нему не летят.

Сделаны планы и схемы.

Лодки для рек, не небес.

Всё для работы системы.

Каждому – мера и взвес.

Выверен образ, зазоры,

розданы роли и срок.

Фауне, камню и флоре

нужен полезнейший прок.

Служат детали удобству.

Старым не место в строю.

В той ли позиции, свойстве

я в этом мире стою?!

Частицы песен

Твори рыжей щепкой звучанья,

все души пронзающий звук,

и с чёлки стряхнувши скучанья,

гони хладь от ищущих рук.

Пусть рифмокруженье завьётся

пуховою вьюгой, дождём,

и каждая нить изойдётся

мелодией ночью и днём.

Пусть падают буквы на крыши,

как градинки, искры огней.

Пусть замерший город услышит

творенье живое во тьме!

Пусть каждо-упавшие ноты

весною ростками взойдут,

а улицы, люди, высоты

всепышно, цветно расцветут.

Услышавших выдохнут лица,

взметелит пыльцою мотив,

что будет извечно плодиться

сезонам, беде супротив…

Кире Покровской

Обрушения

Однажды всё падёт:

империи и семьи,

и полюсный весь лёд,

берёзовые серьги,

приверженцы добра

и бусины в колосьях,

со стен дырявых бра

и гроб с сырых полозьев,

все связи и мосты,

дома, хребты в поклонах,

ведь рухнули, застыв,

столбищи Вавилона;

и канет дружба вниз,

все свадебные клятвы,

царей, деревьев жизнь,

что были ненаглядны;

и память, боль, мечты,

все идолы, лавины

и звёзды, я и ты,

герой, мулла, раввины,

терпение вдовы…

Голодным, алчным мало.

Зам. Бога по любви

однажды так распяли…

Похожесть

И вектором мечтаний,

раздачей чувств, тепла

без алчности, метаний,

желаньем чуда, благ,

чтоб ярче труд вершился,

чтоб грусть была мертва,

чтоб саван нам не шился,

и им была листва,

чтоб не было тут в рясах,

коронах, латах всех,

чтоб кости, дух и мясо

без боли жили век,

чтоб был покой Эдема

и дружба фаун, флор,

объятья душ и дермы,

рост трав, умов и гор,

чтоб в водах жили рыбы,

чтоб конь был сыт овсом,

и чтоб пустели дыбы,

и грёзой про всё-всё,

отметками на коже,

что в нас любовь и лень

с тобою мы похожи,

как гиацинт, сирень.

Почва

Привалена тяжестью зданий.

Не дали ей вволю рожать

и чувствовать деток касанья.

Под пашней закатанной мать.

Не может погреться на солнце.

Потливо в каракуле спит,

как старо-морщинные горцы,

что в чёрное небо глядит,

в котором не птицы, а черви,

и корни, совсем не лучи,

и рядом гудящие нервы

железных туннелей, мячи,

как будто её схоронили

с игрушками, выстроив речь,

святым фараоном средь пыли,

от зла чтоб, копаний сберечь.