Дмитрий Кононов - Постмортем

И вот теперь я пишу о Софии Дятловой, городском цветке на растресканном омском асфальте. Вечно молодая, вечно тридцатилетняя поэтесса, погибшая в автокатастрофе на трассе где-то на севере области. Она не поведала миру о тюремной философии, она не спела легенды древних племен – она жила, как живут миллионы девушек в любом городе мира. Много пила, часто меняла мужчин, влюблялась и разочаровывалась, билась об заклад и проигрывала, а порой с торжествующим визгом одерживала верх, получала по носу и давала сдачи, наслаждалась юностью и свободой от любых обязательств. Кто знает, быть может, каждая девушка заслуживает собственной книги, собственного биографа – но феномен Дятловой состоял в том, что она непрерывно делилась своими чувствами с миром, облекая их в поразительные формы. Многие ее стихи накрепко врезались в память после первого же прочтения, до нее ни один поэт в Омске не собирал концертных залов – и уж точно, ни один поэт не относился к своей славе с таким беспечным равнодушием. Один ее концерт задержался на три часа просто потому, что она остановилась поговорить с уличным музыкантом и повела его в кафе, напрочь позабыв о паре сотен зрителей. Никто не ушел, ее ждали – и ее дождались. Сказать, что Дятлову не критиковали – значит ничего не сказать. Завистники, моралисты и просто «порядочные люди» всех мастей, включая коллег по цеху, не давали ей спуску, обсуждая каждый ее шаг, особенно в последние несколько лет жизни поэтессы. Ей же было все равно. В одном интервью, которое и сейчас можно легко найти в интернете, она заявила: «Если хотят послушать – дождутся и послушают. Мне не нужен зал, поставьте микрофон на площади, я буду читать на площади».

Так почему же папку с именем Сони Дятловой у меня вырывают из рук двое неизвестных? Мысли мои сделали круг и вернулись к нелепым теориям заговора. В доме было тихо, даже собака не лаяла этажом ниже, не топали соседские дети, закончил скрести метлой дворник. Я услышал шаги на лестнице. Тяжелые мужские зимние сапоги по погоде, или даже армейская обувь. Кто-то подошел к двери моей квартиры.

Повинуясь странному инстинкту, я выдернул флешку и сунул ее в карман. Встал из-за стола и зачем-то взял в руки кухонный нож. Кто-то вставил ключ в замок моей двери и аккуратно открывал его. Два поворота, готово. Находясь на кухне, я теперь явственно слышал, как другой ключ мягко вошел в скважину второго замка. Два поворота. Звук открывающейся двери, тяжелые шаги. Мне стало страшно. Я хотел было вызвать полицию, но телефон остался в кармане пуховика, который висел в прихожей. Когда я прикидывал, спасет ли меня дверь кухни от профессиональных агентов секретных служб, в коридоре передо мной показалась молодая светловолосая женщина в армейских ботинках и немаркой бежевой куртке. Увидев помятого небритого мужика с ножом в руке, она вздрогнула.

– О, Господи, – испуганно проговорила она. – Простите, что побеспокоила. Мама забыла сказать мне, что снова сдала квартиру. Меня Катя зовут.

И, помолчав, добавила:

– Доброе утро.

Есть в нашей жизни вещи, которые всегда происходят не вовремя. Таких вещей больше, чем кажется: пульпит на пустом месте, спущенное колесо, внезапное наступление дедлайна – или восьмое марта, когда ты один должен придумывать оригинальную вечеринку для всего женского коллектива редакции. Думаю, к этому списку вполне можно добавить внезапное появление очень привлекательной девушки. Каждый раз, когда судьба преподносит мне такую встречу, можно быть уверенным: законы мироздания восторжествуют, и я буду небритым, помятым, похмельным, в спортивных штанах, старой футболке и с кухонным ножом.

– Доброе, – любезно ответил я Кате, по возможности небрежным жестом убирая нож обратно в ящик. – Меня зовут Роман, я хлеб резал.

Катя улыбнулась.

– Я так и поняла.

– Тамара Васильевна не предупреждала, что вы зайдете, – продолжил я парад глупости.

– Ну конечно, она же не знала. Я, наверное, и вправду не вовремя, – она отступила на полшага. – Знаете, я пойду.

– Нет-нет, подождите. Все в порядке, – затараторил я, сбрасывая тягостное оцепенение. – Я просто недавно проснулся. Работаю много. Часто по ночам. Собственно, я журналист… писатель. Приехал сюда, можно сказать, в командировку. Из Москвы.

Катя с любопытством наблюдала, как я метался по кухне, ополаскивал чашки, неловко управлялся с газовой плитой.

– Из Москвы? Понимаю. Но вы ведь родились в Сибири, правда?

– Да, здесь, в Омске. А как вы узнали?

– У вас выговор очень чистый. Как у диктора в новостях. У меня подруги есть, москвички. Они не так говорят. Самый чистый выговор у нас в Западной Сибири, это все знают.

Я попробовал вспомнить что-нибудь умное из университетских лекций диалектолога Зуева. Вспомнил, как списывал на экзамене, так что в ответ на странную катину реплику только рассеянно покивал:

– Да-да. А вы, Екатерина, какими судьбами тут? Решили навестить родительский дом?

– Я за книгами. Тут на антресолях, – она указала пальцем вверх. – Остались мои книги, когда я еще в школе училась. Там сказки всякие, энциклопедии. Решила в детдом отдать. Только книг много, я хотела в несколько приемов. За один раз все не утащу. Можно, я табуреточку возьму?

Я снова кивнул. Катя улыбнулась в ответ, по-доброму, без тени кокетства. Повесила в прихожей куртку и, встав на шаткую табуретку, открыла антресоли. Теперь я видел только ее ноги в голубых джинсах да нижний край толстого свитера. Катин звонкий голос звучал приглушенно:

– А-ах, ну и пыли тут. Мама не думала, что вам здесь что-нибудь понадобится. А может, она и забыла про этот склад.

– Вообще-то я люблю книги, но к детской литературе, увы, вполне равнодушен, – я старался говорить громко, чтобы Катя меня слышала.

Отчего-то мне было очень приятно говорить с ней, пусть и о таких пустяках.

– Ну, не скажите, – протянула Катя. – В детской литературе вся искренность этого мира, какая только осталась. Дети – самые требовательные читатели. Они вообще ничего не прощают: ни вранья, ни скуки.

– Вы говорите, будто сами пишете для детей.

Катя рассмеялась было, но тут же закашлялась. Я поспешно протянул ей стакан воды. Серой от пыли рукой она взяла его и стала пить, не сходя с табурета.

– Спасибо, – наконец ответила она. – Куда мне писать. У меня просто двое племянников, сыновей сестриных. Читаю им вслух. Они иногда такие вопросы задают – я на месте авторов со стыда бы сгорела.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.