Анна Таури - Несущие Свет

Глушь Далекая – это и правда как корабль назовешь, так он и… В общем, сначала пришлось встать в четыре утра, потом трястись в душной электричке до обеда, после – шесть часов тащиться провинциально-неспешным автобусом, и на десерт брести 10 км пешком через лес в сумерках…

Хорошо хоть, с автобуса меня встретил колоритно-подвыпивший дедок, обладающий местной достопримечательностью – велосипедом, который, поскрипывая несмазанной цепью и петляя погнутыми колесами, честно тащил мои сумки.

Но природа… Словно за этот бесконечный день пути я вернулась на триста лет назад. Интересно, у них хоть электричество есть? О газе и теплой воде я уж, так и быть, заикаться не стану.

Деревня оказалась милая: белые домики с соломенными крышами, приютились у реки, окруженные лесом. И тишинаааа… Хоть кричи – только птицы поют да кузнечики пиликают. Ни души, ни машины.

Бабуль у меня оказалось тут аж две! Где же вы были все мое несчастное детство, пока я прозябала в санаториях и пионерских лагерях?

Мою родную бабушку звали Мотя. И еще была бабушка Одарка – ее сестра, которая, выходит, приходилась мне бабушкой двоюродной. Они выглядели очень старыми, да что там, древними. Сухими, как гербарий.

Я все не могла поверить что в этом же мире, в этом же времени живут люди вот так – вне суеты мирской, вне цивилизаций, мобильников, будто в другой реальности.

Не успела я явиться на порог, как меня чуть не сбили с ног. Вокруг меня носились, причитали, охали. Меня усадили за стол, уставленный как для целой свадьбы. Как ни пыталась я бабулям объяснить, что мяса-то не ем, так же, как сала и рыбы – все было безуспешно, только хоровой вопль на высшей ноте:

– Ооой, боооженькиииииии. Як же ты жывэш, дытыно? А ну йиж давай, а то ты больна чи шо?

В общем, к трем часам ночи после четвертой бутыли самогона они решили пойти за врачом, «а то ця внучэнька – то страх божый, худэннэ шо йе-ё и не йисть ничого». Еле отговорила, удалось удачно перевести тему на моих папу с мамой, да выпросить фото сестренки, которая, как оказалось, вот только-только уехала, что было крайне прискорбно.

Узнала заодно и прочие слезливые подробности мыльной драмы, развернувшейся вокруг моего рождения. А потом я уснула, напрочь вырубилась, сломленная бесконечным душным днем дороги и невероятным количеством старательно затолканных в меня яств за ужином-пиром.

Разбудили меня как только солнышко начало робко выглядывать из-за горизонта и золотавыми отсветами старательно разрисовывало облака. А проснулась я от слов:

– Шо ты спыш галодная? Иды пайиж шо, доченька, а патим дальшы спать.

Это было настолько абсурдно, что у меня не было слов. Я отвернулась, накрылась подушкой, но терроризм продолжился:

– Ты мене пачула, га?

– Да, слышу я… дайте еще поспать, пожалуйста… Я очень вчера устала… – и провалилась обратно в сон, который, как оказалось, зорко караулили – только я шелохнулась да открыла глаза, как на меня снова налетели со страшной силой тараторить на их диалекте все мыслимое меню.

А потом оказалось, они решили, что я должна обязательно сегодня доесть весь свадебный пир за один присест. Я испуганно сглотнула. У бабушки был такой вид, будто если я сейчас не прикончу это все одним махом, меня больше никогда никуда отсюда не отпустят…

Оправившись от этих жутких формальностей, сопутствующих моему приезду, я пошла на исследование округ деревни. Глухие леса с огромными комарами, дикие поля с травой по пояс и неожиданно приютившимися болотцами, хитрая маленькая речушка, вытекающая из прекраснейшего озера… Мечта!

Я даже умудрилась за целый день два раза заблудиться в лесу, дважды же похоронить себя там, думая думу о том, кто же для вселенной важнее – я с моим грешным человеческим существованием или вся та орда комаров, жуков, пауков, хряков, мявков и прочих и прочих, кто унаследует часть меня для продолжения себя?

Наткнулась я в лесу и на лисью нору с мяукающими лисятами, на радостно журчащий родник и прекрасную поляну, как из сказки (прям вот бери и садись медитируй на съедение комарам). Красота неописуемая!

Нет, я не могу столько есть! Шестиразовое питание из десятка блюд, это выше моих сил. Бабушки же при этом так обижаются, словно размер моего желудка – страшнейшее оскорбление для них. И словно я ко всему этот желудок урезала специально им в отместку…

Да еще по семь раз на дню приходят разной дальности родственники на меня поглазеть, потискать, порасспрашивать как там я, как мама, как Столица… Их такое количество на меня одну, что я никак не могу запомнить, кого как зовут, а в их спутанных историях совсем потеряла нить. Поэтому, на всякий случай, здороваюсь всегда и со всеми.

Когда я наконец смогла вырваться к озеру, перезнакомилась с лучшими представителями местной молодежи. Что вам сказать? Похоже, если у этого народа и есть какая чакра, то и та одна, и находится в известном всем месте. Но вот что удивительно – им ее вполне хватает!

А уж словарный запас – Эллочке на зависть. Сколько там у нее слов было? Тридцать? Эти же, не считая простеньких предлогов и местоимений, пользуются всего… тремя! С помощью трех матерных слов, выражают они все свои мысли и эмоции. И что самое удивительное – все понятно!

В остальном день прошел, как вчерашний. Прогулялась в лесу по дороге домой с озера, наткнулась на заброшенный сад и сладкую-пресладкую яблоню, от души наелась, даже не заблудилась ни разу! А там уже и вечер зажужжал комариками.

Самое страшное для цивилизованного, испорченного комфортом человека – так это постоянное ощущение толстого-толстого, как в рекламе, слоя пыли, грязи и пота на теле.

Местные справляются нехитрым способом – залезая в озеро или реку. Я честно пыталась, но вылезая из озера, я могла спокойно устраиваться работать рекламным проспектом – в воде поднимается такое количество ила, и оседает он таким ровным слоем на теле, что потом по нему можно рисовать пейзажи.

У бабушек же гигиена, как оказалось, трехразовая: на Новый Год, перед Пасхой и после того, как выкопают всю картошку, а все что свыше – это вредно и от лукавого.

Так что я жалостливо вздохнула и пошла придумывать стратегию, как бы его так помыться, чтобы наконец вымыться, а не очередной раз чем-то измазаться. Главной задачей было достать чистую теплую воду. Так и быть, чистая есть в колодце, но там она не то что не теплая, а, мягко говоря, ледяная, да и закалять меня в детстве никому в голову не пришло, так что вариант сам собой отпал.

А вот нагреть ее можно тремя способами. Первый. Попросить бабушку засунуть засветло в печку чугун с водой. Встать спозаранку, пока вода еще не остыла, и попутно вылавливая из воды пепел, трески дров, углинки и прочее, что было содержимым печи на протяжении последнего столетия, пытаться мыться.