Татьяна Росс - Больше чем секс. Картинки к Фрейду

– Кажется, да… – протянула я, на самом деле еще не до конца поняв, к чему клонит незнакомка.

– Чего только не издают. Генерал описывает бои с подробностями перестановки сил вплоть до одного танка. Или балерина рассказывает о том, как ставила танец. Ну или вот… про встречи и любовные интриги. Но кому интересно, с кем именно эта актриса спала?

– А что же интересно? – недоумевала я.

– Господи, непонятливая… интересно душевное состояние человека, его ощущения. Ну давайте конкретно, возьмем вас. Скажите, вы довольны своей жизнью? Ну не тем, что у вас есть квартира и муж, лежащий на диване…

– Откуда вы знаете? – не выдержала я.

– Да не знаю, догадываюсь. У вас его либо вовсе нет, либо лежит на диване… третьего не может быть. Иначе не торчали бы тут с чужими воспоминаниями.

Я внимательно посмотрела на незнакомку и наконец поняла, о чем она говорит.

– Вы правы. Муж есть и лежит. Дети тоже есть. Работы, правда, нет. Сократили… Но муж достаточно зарабатывает. Все очень хорошо. Но…

– Правильно! – выкрикнула яркая женщина. – Именно! НО! – она протянула это слово и, желая выделить его значимость, даже подняла вверх указательный палец и помахала им в воздухе, как делает учитель перед носом бестолкового ученика. – И что же? Почему так… все есть, все отлично. Но… что же НО? Что у вас не так? Почему вы сидите тут, а не идете домой? Почему вам плохо? С чего себя жалеете? Меня зовут Ириной, – неожиданно закончила женщина.

– Разве в двух словах ответишь, – тихо сказала я, не обратив внимания на то, что со мной хотят, видимо, познакомиться, погрузившись в поиск ответов на вопросы, поставленные Ириной. А ведь на сто процентов она права. Все хорошо, но вместе с тем так плохо. Не просто плохо. Простите, совсем хреново…

– Почему? – спросила я.

– Что почему? – переспросила Ирина. – Почему плохо? А вот об этом и нужно думать. И если ты вспомнишь свои переживания, свои ощущения, то найдешь ответы на все эти вопросы… А мы… – Ирина махнула рукой. – Мы все прикрываемся воспоминаниями о прожитом, не желая или боясь открыть даже для себя свое нутро… свои ощущения, а не встречи. Вот где собака зарыта. Важны не люди, с которыми мы знакомимся, в которых влюбляемся, а те чувства – любовь, ненависть, безразличие, – которые мы испытываем к ним. А плохо вам, потому что ничего не хочется… – выдохнула Ирина.

Мы замолчали и обе ушли в собственные мысли. Хотелось переварить услышанное. Найти ответы на мучавшие вопросы. Почему же я чувствую себя такой несчастной, почему кажусь одинокой при живом муже, пусть и лежащем на диване и не разговаривающем со мной? Почему ничего не хочется, хотя жизнь едва перевалила через свою половину? А ведь раньше я жила совсем не так. Была очень даже живой и желанной. Но главное, я желала сама. Я видела мужчин, и они мне нравились. Хотелось дотронуться до плеча, коснуться щеки. В пору моей юности были модны короткие курточки, которые носили парни в сочетании с крепко обтягивающими их попки джинсами-дудочками. Джинсы выдавали все мужские секреты. Мужчины словно издевались над женщинами, выставляя свои прелести, выпирающие из-под синей ткани, не прикрывая их куртками.

– Да, было время, – я почувствовала, что во мне что-то шевельнулось. Воспоминания оживили атрофированные чувства. Я сглотнула слюну.

– Ну, что? – спросила Ирина, опять словно услышав мои мысли. – Поняла, о чем нужно думать и что вспоминать?

– Кажется… – протянула я задумчиво.

– Знаешь, – Ирина вдруг перешла на «ты», – брось ты эту тягомотину, – она указала на книгу, которую я продолжала держать в руках, – и напиши свою.

– Что? Книгу? – ошеломленно переспросила я.

– А почему и нет? – вопросом на вопрос ответила Ирина. – Времени у тебя полно. Сама сказала, что не работаешь… Увидишь, твоя книга будет интереснее этой. Ты сама разберешься в себе. И другим поможешь задуматься. Ведь сколько баб, которые, как ты… сидят и жуют сопли от чужих любовных романов. Пресных и глупых, как пустышка во рту младенца. А ты ковырни себя изнутри, да поглубже, открой правду, которую сама забыла. Или не знала. Да-да… если напряжешься, вспомнишь и то, чего не знала. Вот увидишь! Иди и пиши! – безапелляционно скомандовала Ирина.

Я смотрела на нее как загипнотизированная. Она улыбнулась, сунула мне в руку картонку визитки и попросила позвонить, когда я закончу писать.

– Я буду первой твоей читательницей, – сказала Ирина. – Дерзай… – и исчезла так же неожиданно, как появилась. По-английски. Не прощаясь. А может, я не заметила, потому что провалилась внутрь себя. Отключилась от окружающей действительности…

Посидев еще немного, я поднялась, подхватила сумку с овощами и поплелась к своему подъезду. Дома я нашла мужа, по-прежнему лежащего перед телевизором. Он не заметил, что меня весь вечер не было дома. На экране мелькали мужики, как оглашенные носящиеся за мячом.

– Привет, – кинул муж, даже не повернув головы в мою сторону.

Я прошла в спальню, где в углу приютился бывший косметический столик, давно оказавшийся без надобности… теперь на нем стоял компьютер, на котором писала свой диплом дочь. Переехав к жениху, она оставила старый агрегат у нас, предварительно научив меня на нем печатать письма. Писать я любила. Она подключила интернет, и я могла переписываться со своими знакомыми современным способом, быстро и результативно. Подойдя к компьютеру, я нажала кнопку включения. Он приятно заурчал, а комната окунулась в голубой свет. Я села на стул перед компьютером и защелкала клавишами.

«Моя сексуальная жизнь прошла по волновой, как, впрочем, говорят, происходит все в этом самом нереальном из реальных миров… ведь никто не станет отрицать, что за зимой приходит лето, а за ночью – утро, за дождем обязательно выглянет солнце, а после штурма наступит штиль…» – начала я с пафосом и с размахом. Почувствовав подъем и правильно выбранное направление, я продолжила: «Так же волнообразно развивалась и моя сексуальность. Сначала она долго не двигалась, оставаясь на нулевой точке. Затем в один момент взвилась ввысь, так быстро достигнув апогея своей амплитуды, что я не успела ни опомниться, ни осознать происшедшего со мной… и, продержавшись наверху совсем немного, опять рухнула вниз почти до состояния минуса… Да, пожалуй… Состояние моей сексуальности на сегодня равняется минусу. Отсюда не выбраться. Все кончено. Скоро климакс. Я больше ничего не хочу…» – начав писать с энтузиазмом, я вдруг сникла.

Непрошено выкатилась слеза, царапнув по сухой щеке. Мне опять стало себя невыносимо жаль. Я резко, опрокинув стул, встала и подошла к окну. В черном проеме мерцали огоньки. На небосклоне зажигались звезды, а в окнах соседних домов гасли лампочки.