Татьяна Ковган - #ЗаметкиГорожанинаВпровинции. Роман, написанный в Фейсбуке

Не выдержала, позвонила дочери. Она пообещала, что, если буду реветь, поставит на горох. Ну вот, пожаловалась, уже легче.

За окном мокрый ветер треплет кусты малины и гоняет по опустевшему огороду ведра и тазики, которые я не успела убрать в баню. Ладно, пора собираться. Вот сейчас сопли вытру и побегу в больницу – нужно обязательно переговорить с врачом о состоянии отца. Его завтра утром выписывают и опять толком ничего не говорят.

27 сентября

Отец умер 18 сентября поздно вечером. Я пришла поправить одеяло и поняла, что он не дышит. Умирал мучительно – от рака легких. Две недели пролежал в терапии, а за четыре дня до смерти выписали домой – умирать.

Я так и не смогла бросить пригоршню земли в могилу – видимо, не готова была его отпустить. Пусть эта глава будет той самой пригоршней земли. Я отпускаю. Так надо.

Что я помню из этих последних недель? Фрагменты, вспышки.

…Лицо отца, когда он вернулся с братом из Красноярска. Измученное, с черными провалами глаз. Всегда смуглая кожа почернела и приобрела болезненно-серый цвет. Он очень похудел и практически перестал есть.

Уехал с диагнозом «рак предстательной железы и подозрением на метастазы в легких». Рак простаты в онкологическом центре подтвердили, про легкие – ни слова.

Девять дней в городе – прием врача, через два дня УЗИ, еще через три МРТ простаты, потом только через четыре дня биопсия легких. Биопсию делать отказываются – в легких скопилось слишком много жидкости.

Накануне приезда ночью брат вызывает отцу скорую, в краевой больнице у него откачивают из легких 2,3 литра жидкости. Через неделю снова ехать в онкологический центр – на цитологию.

Отец задыхается, врачи в онкоцентре не дают никаких рекомендаций, только бусерелин – это от рака простаты. Рената, жена брата, подсказывает, что нужны эуфиллин и беродуал, – она знает про них потому, что ее бабушка много лет сидит на этих препаратах, у нее астма. Потом, уже дома, участковый терапевт подтвердит, что лечение мы себе назначили правильно.

…Мы с братом сидим у меня на диване. У него растерянное лицо, я тоже не знаю, что делать. С диагнозом «рак простаты» человек еще может прожить несколько лет. Что означают одышка и мокрота в легких? Одышка появилась всего пару недель назад, это означает, что ее еще можно лечить? Врачи ничего не сказали, а я не разрешаю себе искать ответы в интернете – не хватало только диагностировать рак через Гугл.

…Белая кружка, которая постоянно стоит рядом с отцом, – он откашливает в нее мокроту. Несколько раз в день, как только набирается полкружки слизи, я тщательно мою ее и снова ставлю на место. Отец чувствовал себя лучше после того, как ему откачали жидкость, а теперь все снова: усилился кашель – страшный, со свистом. Эуфиллин и ингалятор с беродуалом практически не помогают.

…Мы с братом в кабинете хирурга в нашей районной поликлинике. Грузный мужчина с тяжелой шаркающей походкой и таким же тяжелым взглядом. Местным больным впору молиться на него – он насквозь видит болезнь и сразу отправляет больных в край, где его диагнозы подтверждаются. Уже именно этим – ранней диагностикой рака – он спас многих и продлил им жизнь. Вот и отца он «вычислил» с первого взгляда.

– Так, послушайте меня. Что вам нужно знать, – тяжелый взгляд снизу вверх, он сидит за столом, сцепив руки. Говорит медленно и спокойно, тщательно взвешивая каждое слово. – Раз начался отход мокроты, осталось не больше месяца. Уйдет тихо, без вскрика. Что нужно делать? Сразу вызываете скорую, чтобы зафиксировать факт смерти. Потом звоните участковому, он составит протокол. С этим протоколом вам нужно будет подойти к участковому врачу, который оформит медицинское свидетельство для получения документа о смерти.

Я поверила этому уставшему человеку с тяжелым взглядом, единственному, способному прямо сказать правду. Брат молчит. Да и о чем говорить? Решили, что родителям пока ничего не скажем. Надо ехать на цитологию – последний анализ, который вряд ли что-то покажет, но мы должны сделать все, что сможем. Просто потому что должны.

…Узкая больничная лестница – терапия на третьем этаже. Лифт не работает. Как мне объясняют, он в принципе есть, но никогда не работает. Поздняя ночь, нас с отцом привезли на скорой. Мы с двумя сестричками изо всех сил тянем на третий этаж носилки. Отец за последний месяц очень похудел, потерял килограммов тридцать, но все равно тяжело. Лестница очень узкая, никак не получается удобней перехватить ручку, чтобы не уронить больного. На крохотной лестничной площадке пытаемся развернуть носилки, чтобы вписаться в поворот, и я чувствую острую боль, словно кто-то всадил раскаленную иглу чуть выше крестца.

Отец в палате, он лежит в постели, я держу его за руку. Он задыхается, мне кажется, что медсестры все делают медленно, очень медленно.

– Пап, а помнишь, как в шестом классе ты купил мне велосипед? Я попросила у мамы, а она сказала, что он мне не нужен, я же девочка. А ты тогда подумал и говоришь: «Собирайся, пошли в магазин». А он мне был очень-очень нужен! Я о нем мечтала. А потом ты меня научил на нем кататься.

Отец улыбается. Ему ставят укол, время тянется, словно резиновая тянучка. Отец начинает дышать спокойней, смотрит в окно, там ночь.

– Матери позвони. Как она там?

Возвращаюсь домой в полной темноте. Мама не спит. Делаю коктейль из пустырника и корвалола, себе в эту смесь добавляю темный эль из круглосуточной пивной точки, торгующей на розлив. Гадость.

…Врач мне объясняет, что такое ХОБЛ и сумчатый плеврит – этим диагнозом увенчалась последняя поездка в онкологический центр, цитологию брать не стали. Я заканчиваю разговор вопросом:

– А это нормально, что женщины-сестрички носят на себе больных с первого этажа на третий? Им же еще детей растить, а у них уже наверняка грыжи в позвоночнике. Что с ними будет через год-два?

– А что делать? Я буду их лечить, – разводит руками терапевт и грустно улыбается.

Опять эта грустная улыбка, от которой хочется выть, – улыбка смирения и полной безнадежности.

Медсестры в коридоре неторопливо разбираются между собой, кто носил в последний раз и чья сейчас очередь. Мы, теперь уже вчетвером, снова несем отца на носилках – с третьего этажа на первый – там находится рентген-кабинет – и обратно на третий этаж – в палату. Он задыхается, сестрички тянут носилки и еще подбадривают отца, утешают. Хорошие девчонки, добрые.

…Бесконечный моросящий дождь и раскисшая под ногами дорога. Автомобили, мчащиеся по трассе и обкатывающие редких прохожих грязной жижей из луж. Из десяти водителей возле пешеходов снижает скорость только один, все остальные проскакивают на полной скорости. Примерно минут тридцать пути от дома до больницы вдоль трассы, столько же обратно. Автобус в селе есть, но он ходит только по одному ему известному расписанию, иногда быстрее дойти пешком, чем его дождаться.