Вч. Филиппов - Несколько дней в Ярмонге. По-русски в стихах и прозе

Видно мне теперь, со своей высоты, – не человеческих это рук дело. Ведь говорили: приидет день, и будет плохо. Всем, причём. Говорили: приидет день, и опустится ночь. На далёкой звезде, на полях металлического водорода, рождён будет Тот, Который Всё И Свершит. Планету его сотрясёт в миг, и Тот вынужден будет спасаться на межпланетной турбине. Займёт его путь без малого четыре световых года, четыре месяца и четыре дня. А на Пятый день турбина его встанет на неизвестной земле, где, главное, всё такое же, как и на той, далёкой: и атмосфера, и жидкости, и давление. Единственное, не будет там полей металлического водорода, из предсмертного спокойствия которых и был Тот рождён. И будет цель – сравнять горы, подъять впадины, и засеять Обетованную жизненно важным материалом. Тогда Тот будет доволен… Но странно, что Труба его приземлилась именно здесь.

Пою я песнь свою адищу города! Ибо печально.

Увидел трубу я на востоке – что маячит она, одинокая, в своей глуши за шоссе? Что судьба её? Настало время новое, возвещаю: гуманоиды с черными глазами растворятся среди толп! Первый Период будут они, подпитываясь от Трубы, льстить человечеству, будут обучать новым философиям и дарить технологии. Во Второй Период будет глобальное отупение. В Третьем Периоде разразится война – и победят гуманоиды. Вот, вижу: Генерал их, во славе и в доблести, восседает трон, и глаза его, очи чёрные, поистине мудры – поистине бесчеловечны. Вкусил он земного величия – и пресытился. Вижу, вижу: Труба объявлена первым бастионом колонизации, стоит свидетельством их генерации, и вход туда платный. Горе!.. Инаугурат, повелитель Молний и Автократор – уникальный самодержец планеты. Судьба Земли находится в единственном атоме золота в его правом мизинце. Вот, вижу: спускаются его Пресвятые Сёстры, императрица Фортуна и королева Мессалина, дабы вершить суд по сторонам трона. Голос их трубен: мать их – Труба. Интеллект их всемогущ: их отец – весь Космос, слитый коитусом с внеземным Принцем, псевдогенератором Трубы. Зовут они меня – прииде, домине, прииде. И я пойду тогда к ним, опережая сограждан, я первым расспрошу у Него обо всём деле. И если надо будет – приму свой крест. Пусть меня поглотит турбина Пентагона и спрессует в крохотный рубин. Завтра, когда уже всё свершится, когда я выполню свою миссию, горожане проснутся – как обычно, от воя Оно. И ни у одного из них не возникнет тёмной мысли об опороченном восточном горизонте. Ещё через сутки раздадутся первые гитарные рифы – это трели едущих на выходные на Озеро. В их корзинках мутно оплывают стенки бутылей с дурманящей влагой и лоснятся жирные окорока. Вот, ещё несколько шагов – и начинается восточный лес, сад чудес, в центре которого – волшебный сосуд, будто бы озеро. Из него вытекают Тигр, Нил и Евфрат, разнося чистые капли райского совершенства во все стороны Света: в Европу, в Азию и в Африку. Насытятся эбеновые ливийцы с шеями из чистого золота, будут черпать воду своими посеребрёнными руками пустынных аристократов. Насытятся тогда и многорукие инды, изнеженные обилием пряностей и бриллиантов, будут черпать воду пиалами, высеченными из цельных сапфиров. Насытятся также и стойкие нордики, дети Одина, напоят водой синь своих охлаждённых глаз и сверкание своих арктических длинных кос.

И всё благодаря мне.

3.

m o d e r a t o

вред поездок новые впечатления тихо ходил по парку у фонтана мамаши и несмышлёные дети с игрушечными колясками система-матрёшки радуга в брызгах читал том на грязной скамейке-лавке-скамье присяжные и ленин головой подпорка неба не замечают просто есть всегда был над ними и так и остаётся как лета назад единственный думаю об этом сидя здесь инородный элемент читает толстую книгу что-то умное солнце выжигает страницу и страницу не переворачиваю целый час не врубаюсь и отвлекают прохожие а то и дети подойдут и смотрят им любопытно детям субъект этот с сигаретой сейчас старуха попросит выбросить здесь дети скажет а я не выброшу а только переверну страницу свою яркое о бессмысленном как в парке два года назад в том конце невыясненное думал буду сторониться теперь иное здесь всё после реконструкции всё тот же ленин перед зёвом проспекта вдаль смотрит указывает на свершения тебя тянет глянуть куда тоннель сталинского ампира а всё туда-же к заводским джунглям в смрад и ненависть придавленных горожан вырастают одинаковые proles лишённые там этого и ходят кругами с пивом и в кино тоже идут на дискотеку на дискач говорят по субботам а то же – на танцы как эпоху назад ходили и все как один есть скинхеды безыдейные только что ещё пиздатее не задумываться и без фильтрации вот оно провинцио наяву пофигизм и коллаборацио под размытым флагом непонятного движения заурядной посторонности в среде дрожжи впитывают и множатся что иное и не может впитаться так маскируется ни клубов ни баров только субботний дискач местный диджей-стар анекдот о брежневе приплести косыгина и медали всё путём колбаса два-двадцать между ног прошёл с бабой с кривыми зубами-она нашёл тоже ко мне подойти нет не сумею сыграть и разводить нудню заново пиздеть о своём становлении как в школе издевались жёсткое время-школа-пора и при всякой погоде ля-ля-ля поёт она радио на ухо всегда тем летом ехал по направлению москва школа снова перебирать и опускать моменты как трудно нам-пидорам в городке одни и те же слова как ленин нерушимый республик свободный читать кона библию гея у всех на глазах рабочая молодёжь идёт из цехов болезненно безликая несокрушимая толпа вытянулась сосиской из проходной с лицами хаки пятна подарок потолков цеха много зарабатывают всё пропивают зараз множить множить заводы повсюду заполнять этими лишь бы не я и требуют соединиться с ними тусоваться в обнимку в баре с пивом и тоже могу пить сколько раз напивался вот этот случай с котельной пошёл и орал о пришествиях только зачем он мне подвернулся подскочил ебало закрой и мне стало смешно гнуться пополам как кизи и повторил ты больной мама коляску в детстве уронила бо-бо совсем спрашивал а я смеялся нашёл в платяном шкафу водку и высосал родители у *вых нажраться не думать ни о чём не вышло стал плести ересь сам с собой танцевал по комнате пел лунного пьеро даже верил что катится чёрная большая слеза на загримированном лице а в час ночи вышел из подъезда в эти бетонные трущобы к котельной только потом сообразил что труба стоит здесь вечность целую но уже развесело развезло если бы подошёл познакомиться я бы познакомился без задней мысли а тут стал орать как дурак на весь квартал сам не веря лишь бы смешно было и вдруг этот голос ебало закрой люди спят стало ещё смешнее в районе спальный как не спать здесь с утра тем и занимаются беспробудно харю давят идиоты кто идиот спросил тон повысил все-все-все идиоты вы в этой деревне чугунной со своими сковородками на ржавых плитах вот ты пришелец я знал найду здесь вас пришельцев с чугунной планеты только они скажут так не бывает ничего не бывает вам всё за ширмой кажется идиоты сейчас думаешь я психень и неправда пусть пусть пусть он двинулся на меня только я успел без смеха уже выхватить нож как же здорово что я взял с собой нож как знал что будет такая хренотень кухонный нож взял резать гуманоидов вот и один готов поверить он и есть то самое истина где-то рядом валялось бездыханное тело-игрушка а я убежал в этот парк бежал через весь город сейчас они меня настигнут мамаши с детьми будут наблюдать как меня берут за шиворот вот чего ненавижу это зашиворот как недоумка а нож-то я выбросил всё оставил только рука в крови этот взгляд кассиршы в книжном когда покупал книгу купил и снова пошёл в парк к фонтану дожидаться придёт кто ко мне и возьмёт и арестует – по факту совершённого убийства всё вылетело в трубу.