Семён Ходоров - Иосиф и Сталина

Что же касается Володи Великанова, то буквально через несколько месяцев он полностью реабилитировал себя перед Иосифом, когда отработанным боксёрским ударом сбил с ног старшекурсника. На заседании комсомольского бюро факультета Владимиру хотели вынести строгий выговор. Однако, когда он гневно проронил секретарю бюро:

– А ты бы не сделал тоже самое, когда студент, получивший двойку на экзамене, обозвал профессора Шварцмана «жидом пархатым».

Поскольку рассмотрение персонального дела комсомольца Владимира Великанова получило широкую огласку на факультете, то оно автоматически перешло на осуждение студента, оскорбившего профессора. Принцип пролетарского интернационализма в данном случае был соблюдён. Похоже, что принцип был взят Володей на всеобъемлющее вооружение и в дальнейшем. Порукой тому являлся факт его скоротечной женитьбы на студентке столичного медицинского института Ирине Абрамовне Гофман. Злые языки утверждали, что это было связано с московской пропиской будущей супруги. Однако, кто-кто, а Иосиф абсолютно точно знал, что основой их брака было небывалое, ярко вспыхнувшее чувство, нерастраченной до этого, взаимной любви.

В один из дней Иосиф в качестве донора безвозмездно сдавал кровь, в результате чего получил освобождение от занятий. Не так часто выдавалось у него время для ничего неделания. Да, по правде говоря, и слова он такого не знал. Библиотека, в которой он хотел ознакомиться с новой периодикой по физике, оказалась на санитарном дне. Пришлось вспомнить, что в московском институте геодезии и картографии учится его казанский одноклассник, которого Иосиф и решил навестить. Благо общежитие находилось недалеко от Курского вокзала, возле которого он в данный момент находился.

Войдя в комнату, где жил Камиль, Иосиф сразу почувствовал затхлый запах сигаретного дыма и спиртного. За столом вместе с его приятелем сидели ещё один парень, который наливал в давно немытые стаканы что-то из бутылки, на этикетке которой было написано «Солнцедар». Иосиф и не ведал, что содержимым этой ёмкости являлось низкосортное креплёное вино, которое окрестили правильным названием «бормотуха». Видимо, после его распития потребитель излагал свои мысли не очень членораздельно.

Увидев на пороге Иосифа, Камиль бросился к нему и, крепко обняв его за плечи, радостно завопил:

– Вот и кореш мой объявился, как раз во время, третьим будешь.

Несмотря на свою отдалённость от выпивающего братства, Иосифу, конечно, было известно, что при развитом социализме было принято выпивать «на троих». Традиция упиралась своими корнями в стоимость бутылки водки, которая стоила два рубля восемьдесят семь копеек. Вместе с закуской, плавленым сырком «Дружба» по цене 13 копеек, получалось ровно 3 рубля. То есть, чтобы выпить водки и закусить, выходило точно по рублю с потребительского носа. А рубль обычно жена выдавала мужу каждый день на обед. Вот и соображали страждущие на троих.

Иосиф, разумеется, не горел желанием быть третьим, четвёртым или даже пятым. Но выпивающий народ считал «отказника» либо больным, либо крайне неуважающим своих собутыльников. Поскольку и это не было секретом для Иосифа, он посчитал нужным оправдаться:

– Ребята, извините, мне сегодня нельзя, я сегодня сдал поллитра крови.

Собутыльник Камиля, протягивая ему стакан, радостно провозгласил:

– Пей, дорогой, не стесняйся, от этого напитка твоя кровь будет только здоровее.

Камиль, зная непьющий нрав своего одноклассника, сбивчиво прогнусавил:

– Да, отстань ты от него. Не видишь, что моему другу сегодня нельзя.

Неизвестно, чем бы закончилась эта перепалка, если бы в комнату не ввалился какой-то блондин с яркой девушкой, явно восточного происхождения. Он тут же залпом осушил, предназначенный для Иосифа стакан, и, подмигнув ему, что-то прошептал Камилю на ухо. Тот тут же подхватил своего однокашника под руку и вывел из комнаты. За ними поспешно ретировался из комнаты и собутыльник.

– Что случилось, Камиль? – недоумённо спросил Иосиф, – пожар, землетрясение или потоп.

– Можно и так сказать, – рассмеялся Камиль, – просто Валентин должен срочно переспать с Гульнарой. Мы об этом заранее договаривались.

Сказать, что Иосиф был в шоке от слов одноклассника, успев про себя вспомнить слова римского оратора Цицерона «О времена! О нравы!», означало сказать ничего. Обернувшись на стук закрываемой двери, он увидел на ней, незамеченную ранее, выписанную красной гуашью, надпись «Прежде, чем зайти сюда, подумай, нужен ли ты здесь!», чуть ниже, уже зелёным цветом, красовалась ещё одна текстовка «Рефракция – продажная девка империализма!». Если первая реляция просто вызывала недоумение, то вторая порождала вопросы. Иосиф знал, например, что рефракция есть не что иное, как преломление световых лучей. Но какое отношение это оптическое явление имело к проституткам и социальному строю, было выше его знаний как в физике, так и в социологии.

Пока он раздумывал о гносеологических корнях прочитанного, Камиль дёрнул его за локоть и буквально втолкнул его в дверь, противоположную от «рефракционной». Прежде, чем переступить порог ещё одной комнаты геодезического общежития, Иосиф успел краем глаза заметить при её входе ещё один вывешенный шедевр, который скромно гласил: «Чего хочет женщина, того хочет Бог, – но только Бог и знает, чего она хочет! Поэтому, есть женщина – есть проблема, нет женщины – тоже проблема». Когда же, Камиль втолкнул его вовнутрь со словами:

– Девочки! Знакомьтесь, это мой друг Ося, мы вместе с ним учились в школе, – одна из них, привлекательная брюнетка, оторвавшись, от рамочного зеркальца, стоявшего на столе, заворожено выпалила:

– Ой, какой красавчик! Там у вас в Казани все мальчики такие привлекательные. А я думала, что все татары на Чингисхана похожи.

Иосиф хотел было сказать, что Чингисхан вовсе не татарин, а монгол, а также раскрыть, кто он на самом деле по национальности. Но Камиль, предвидя этот опрометчивый шаг, сквозь смех решительно фыркнул:

– Какая разница, Рита? Татары, монголы или татаро-монголы. Абсолютно неважно. Важно только то, что Ося учится в МГУ на физическом факультете.

– Ничего себе студентик, – вступила в разговор рыжеволосая Анечка, – ты и в самом деле соизволил спуститься к нам с ваших богемных Воробьёвых гор.

Третья «проблема», в обличии миловидной толстушки Даши, тут же саркастически, поинтересовалась:

– А может талантливый физик решит нам задачки по инструментальной оптике наших приборов, которые нам, как раз завтра, необходимо вклинить в проект.

– Нет проблем, – тут же откликнулся Иосиф, – всё будет сделано в лучшем виде.