Семён Ходоров - Иосиф и Сталина

– Проблема в твоём глубоком заблуждении, – язвительно проронила Рита, – сомневаюсь, что даже в течении часа ты сможешь решить такие специфические задачи.

Не прошло и пяти минут, как Иосиф придвинул Рите несколько листочков с решением около десятка задач, выписанных с объяснениями разборчивым почерком.

Рита, выдыхая в приоткрытую форточку сладковатый дымок от сигареты «Ява», мечтательно заключила:

– Ты посмотри, какой умный, а я думала просто милашка-мальчик, на Ален Делона схожий. Спасибо тебе!

– Одним спасибо не отделаешься, – возник вдруг из небытия, задремавший Камиль, – положен Осе поцелуй от красивой девушки.

Рита тут же подбежала к Иосифу и наградила его таким всепроникающим засосом, которого он даже от Эльвиры не удостаивался. Он ещё не успел отдышаться от этой, такой неожиданной и в тоже время приятной, акции проблемной геодезистки, как она, не отпуская своих рук с его плеч, томно прошептала ему на ухо:

– Если хочешь большего, прелестник, оставайся на ночь у нас в общежитии. Обещаю, что найду место для всеобщего расслабления.

С одной стороны, Иосиф не понимал, как чужому человеку можно оставаться в месте, где он не живёт. С другой, юный физик пытался себе внушить, что под расслаблением он и Рита понимают не одно и тоже. Но присутствовала здесь ещё и третья сторона. У апологета теоретической физики вдруг взыграло то, что называют мужским началом. Причиной тому являлась не только жгучая красотка Рита Полякова из сибирского града под названием Омск. Весь сыр-бор касательно женского аспекта вклинился в мозговые извилины Иосифа из-за информации, пересказанной не только студентами, а и преподавателями физического факультета МГУ.

Речь шла о величайшем физике Ландау. Поговаривали, что когда он шёл гулять по дачному посёлку, он внимательно осматривал всех, встречавшихся ему, женщин, внимательно обозревая, прежде всего, фигуру каждой из них. Ведь совсем не даром на одном из философских семинаров другой физик-теоретик, академик Яков Зельдович сказал:

– Формы должны быть такими, чтобы их хотелось взять на содержание.

Что же касается, Ландау, то, ни одна женщина не уходила от него недовольной. Получалось, что его, и на самом деле, боготворили дамы всех возрастов и вероисповеданий. При этом, Лев Ландау заводил множество адюльтеров, оставаясь при этом продолжать жить со своей женой. О его сексуальных похождениях ходили легенды. В принципе, всё это было из области «хотите верьте, хотите нет». Только через 40 лет после смерти учёного на экраны кинотеатров России выйдет фильм «Мой муж – гений», в котором его создатели полностью подтвердят вышеотмеченное.

В этом ракурсе у Иосифа стали появляться шальные мысли о том, что, может быть можно, известное выражение трактовать и в несколько иной форме, т.е. «Что позволено Юпитеру, то позволено и быку». Здесь подразумевалось, что он выступает в роли быка, которому следует учиться у кумира не только постигать квантовую физику, а и не чуждаться притяжения к красивым женщинам. Только вчера ночью, ворочаясь от бессонницы, Иосиф раздумывал об этом. Уснул он только под утро, причём приснилась ему какая-то обольстительная, без одежд, очаровашка, с которой он лежит на багряно-жёлтой листве среди осеннего леса. А уже сегодня, возникшая из ниоткуда, изящная и привлекательная Рита Полякова предлагает ему нечто из области приснившегося.

Пока Иосиф прикидывал «Что делать» и «Кто виноват», Рита, не давая ему опомниться, схватила его за руку и, вытолкнув в коридор, громким шёпотом взволнованно прошептала:

– Послушай, мальчик мой нецелованный, тут проживает не элита из МГУ, а пролетарское студенчество.

– Ты имеешь в виду, – перебил её Иосиф, читая очередную вывеску на одной из дверей, – что здесь находится, беспокойный и горячий народ геодезистов-полевиков.

– Именно так, мой Ален Делон, – подтвердила Рита, – да и ночь у нас, под стать им, будет такой же беспокойной и горячей.

От этих слов у Иосифа похолодело под сердцем. Он судорожно оглянулся вокруг себя, будто его вели на эшафот, но ничего подозрительного не заметил. Перед ним тянулся всё тот же полутёмный коридор, слегка подсвечиваемый рядом тусклых лампочек на прокопчённом потолке. Камиль куда-то незаметно исчез в этом перегоне, а Рита, прижимаясь к нему, продолжала ворковать что-то, не долетающее до слуха озабоченного Иосифа. Он услышал только обрывок её последней тирады:

– Осенька, милый, притормози, ты куда так разогнался. Станция Березай, приехали.

Прибауточной станцией Березай оказалась комната под чёртовым номером 13. Не успела Рита приоткрыть эту дверь, как оттуда раздался хор нетрезвых голосов, поющих «ночь мы прогуляли, день мы проболтали, а потом не знаем ни бум-бум, так выпьем за гуляющих, за ничего не знающих, так выпьем за проспавших, за сессию не сдавших, так выпьем за сдающих наобум».

– Ничего себе, текстовка, – поразился про себя Иосиф, – у нас таких песен не поют.

Не успел он переварить услышанные слова, как, увидев на пороге Риту, один из парней преподнёс ей эмалированную кружку с вином, а весёлый гитарист, сменив тональность, скороговоркой пропел: «Так наливай студент студентке, студентки тоже пьют вино, непьющие студентки – редки, они все вымерли давно». Рита, на ходу поправляя аккомпаниатора, тут же уточнила:

– Не вымерли. Они все замужем давно.

Она подскочила к одному из ребят, сидевших за столом, и, чмокнув его, совсем не так, как Иосифа, в щеку, радостно прощебетала:

– С днём рождения, Славик! Что бы ты дожил до предстоящей сессии и сдал её. Вот тебе мой скромный подарок.

При этих словах она вытащила из бумажного пакета, который держала в руках, бутылку водки «Столичная».

– Ничего, себе скромный, – радостно проблеял именинник, – стоит целых три рубля и ещё семь копеек в придачу. Ты что, мать, повышенную стипендию получила?

– Да у меня в этом семестре вообще нет стипендии, – без сожаления брякнула Рита, – просто у меня папочка заколачивает неплохие деньги, работая водителем на международных перевозках в Совтрансавто.

– Уважаю твоего папочку, – торжественно провозгласил Славик, разливая водку в, неизвестно откуда взявшиеся, шаровидные банки, применяющиеся при простуде.

Протягивая этот лечебный сосудик и Иосифу, в его не очень трезвых извилинах что-то просветлело и он тут же прохрипел:

– А ты кто такой, откуда будешь?

Иосиф, не переставая думать, что же произойдёт сегодняшней ночью, невпопад ответил:

– Я из Казани.

– Значит, сиротой казанской будешь, – понизив голос, скаламбурил Славик.

– Прекращай свой допрос, именинник, – перебила его Рита, – это Иосиф, ни мало, ни много студент-физик из МГУ, мой новый бойфренд.