Семён Ходоров - Иосиф и Сталина

– Ну вот и пьянь тропическая заявилась, – послышался девичий голос со спального места напротив кровати, на которую водрузились Рита и Иосиф.

– Открой окно, – приказал тот же голосок, – а то спиртным несёт, дышать невозможно.

Иосиф хотел было привстать и подойти к окну, но Рита схватила его за ремень брюк и убаюкивающе попросила:

– Да не слушай ты эту рыжую лисичку, от неё только что парень ушёл с точно таким же запашком из уст, которые она жадно целовала.

Мыслительный аппарат Иосифа работал в направлении, что он должен делать с Ритой, чтобы достичь того, чего физик Ландау добивался от своих любовниц. Несмотря на это, в проблесках своих не очень трезвых умозаключений он уразумел, что эротическая атрибутика в этой комнате является константой. Рита, словно догадываясь, что происходит у него в голове, ласково прощебетала:

– Осенька! Забудь про всё. На Аньку не обращай внимания, она нам не помешает. Всё идёт по плану.

Но Иосиф не привык к реализации таких, немыслимых по его мнению, проектов. Он молча стоял перед, уже оставшейся в коротеньких сиреневых трусиках и такого же цвета бюстгальтере, Ритой. Она, как русалка с распущенными волосами, стремительно спрыгнула с кровати и, присев перед ним, стала расстёгивать ему ремень и снимать брюки. Иосиф, будто в каком-то гипнотическом дурмане, не двигался с места, заворожено вглядываясь в пухлые и упругие бугорки её груди, выбивающиеся из лифчика. Когда он остался в своих, чёрного цвета, трусах, которые почему-то называли семейными, Рита то ли критически, то ли смешливо глянула на, как она считала, готового к употреблению, Иосифа и легонько подтолкнула его к цветастому матрасу, мятая простынь из под которого валялась на полу.

Но студент славного МГУ не был готов к подобному употреблению. Внезапно, совсем не к месту развивающейся матрасной эротики с Ритой, в нетрезвом воображении Иосифа возникла Эльвира. Только обнажённая черноволосая красавица была не в помоечной комнате в общаге и не на видавшем парные голые тела пожухлом матрасе. Она просто ненавязчиво выставляла своё, до сумасшествия очаровательное неприкрытое, естество на фоне, залитой солнечным светом, берёзовой рощи. Иосиф, как во сне, всматривался в эти прекрасные очертания, а Эльвира, интригующе улыбаясь, своим маленьким пальчиком манила его к себе.

В это время Рита, уже абсолютно голая, безответно прижималась к размякшему, по сути дела, парализованному Иосифу. Он же, как ей показалось, не хотел предпринимать никаких активных действий, чтобы овладеть добровольно отдающейся ему сибирячкой. Даже тогда, когда Рита, как бы невзначай, коснулась своей нежной рукой его детородного органа, она не почувствовала, чтобы хотя бы одна мышца его тела напряглась или дрогнула в преддверии наступающего наслаждения. Она резко отстранилась от Иосифа и разочарованно вскрикнула:

– Не думала, что в столичном университете обитают молодые импотенты.

Рыжая Анечка, которая со своей постели наблюдала за этим полуэротическим водевилем, не удержалась и, покатываясь со смеха, тихо, но так, чтобы все слышали, пролепетала:

– Так тебе и надо, подруга. Не будешь в следующий раз кого попало в своя мятую постель завлекать.

…Несмотря на некоторое отклонение от нормы, испытанное при мимолётной встрече с Ритой, жизнь студента физического факультета МГУ Иосифа Перельмана продолжалась. Все экзамены в зимнюю сессию он сдал на отлично и получил даже повышенную стипендию, что отнюдь не было помехой для его скромного бюджета. Серьёзная учебная нагрузка несколько отодвинула его воспоминания о не совсем удачном дне, проведённом в общежитии геодезического института. Однако по ночам его мучали тягостные мысли об этом злополучном времени. Получалось, что де-юре он имел счастье вживую обозревать двух очаровательных обнажённых женщин: Эльвиру и Риту. А де факто он всё равно оставался девственником, так и не познавших их. К тому же его крепко удручало, что он потерпел фиаско с последней из них как мужчина.

Однако Иосиф был обладателем аналитического склада ума. При детальном разборе своих эротических полётов он пришёл к достаточно разумному выводу, что вряд ли несостоявшаяся эрекция при связи с Ритой давало ей право назвать его импотентом. Иосиф вполне обоснованно полагал, что причиной бездействия его эректильной составляющей являлись два фактора. В какой-то степени повлиял алкоголь, который он никогда не употреблял. Но не это было основным. Главенствующим являлось полное отсутствие чувства любви к Рите. Имело место только сексуальная тяга и физиологическое неравнодушие противоположных полов друг другу. Затаёнными извилинами Иосиф отдавал себе отчёт, что есть мужчины, которых называют самцами, кобелями или, на испанский манер, брутальными мачо, для которых слегка приподнятый подол женской юбки действует, как красная тряпка на быка. В то же время он хорошо понимал, что его естество устроено по-другому. Ведь иметь интимную связь с женщиной без проявления ярких чувств к ней, равносильно разовому сексу с проституткой, описанному в романах Мопассана и Золя. В конечном итоге Иосиф заключил личный контракт с самим собой. Это соглашение предполагало, что потеря его мужской девственности будет связана только с безмерным чувством сильной и страстной любви к той девушке, без которой его дальнейшее существование будет просто невозможно.

Из этого персонального компромисса непроизвольно вытекало, что на уважаемого Льва Ландау он будет стараться походить только как на гениального учёного и талантливого исследователя физических явлений. Но знаменитый физик не станет предметом его поклонений в области покорения женских сердец. Осталось всё продуманное проверить на практике, которая лишь одна является критерием истины.

Истина не заставила себя долго ждать. Связано это было, как ни странно, с количеством семестров. Для многомиллионного студенчества всей страны в учебном году их было всего два. Однако при коммунистическом строительстве светлого будущего, летнее двухмесячное безделье молодых людей считалось непозволительной роскошью. Поэтому, был придуман третий семестр, который был назван трудовым. Предполагалась, что студенты будут трудиться на ударных комсомольских стройках, намеченных очередным съездом партии. Фактически получалось, что они будут брошены в помощь заключённым, которые трудились там и, вероятно, без их помощи, социализм достроить не могли.

У Иосифа были совсем другие планы на каникулярное время. Первую его часть он хотел посвятить написанию реферата на тему «Квантовые симметрии фундаментальных физических моделей». А вторую – давно запланированной поездке с отцом на базу отдыха под романтическим названием «Рыбалочка». Там намечался масштабный отдых от трудов праведных в полном соответствии с названием этого пансионата на живописном берегу Волги.