Виталий Беспалов - Ксения, которая скоро умрёт. Хроники Петербурга курильщика

Но Оля все еще молчала. Так же неспешно она запустила руку в сумку и достала целлофановый пакетик. Затем, сделав долгую затяжку и быстро выстрелив порцией дыма вверх, непривычно медленно заговорила.

– На-а-адо поставить точку. Ксюши больше нет, а мы даже тела ее не видели. Только шмотки и дневник. Она мне как-то, кстати, говорила, что хочет, чтобы ее после смерти кремировали и прах развеяли над водой тут, в Питере. – Оля на Иру не глядела, словно она общалась не с ней, а с Обводным каналом.

Ира лишь скривила губы.

– Прости, но это какая-то дичь. Ксю «Отчаянных домохозяек» своих пересмотрела? Там, по-моему, вообще никого из героев нормально не хоронили, только сжигали и прах развеивали, – сказала Ира, будто бы совсем недавно она не плакала, стоя у клуба, и вообще Ксения была для нее чужим человеком.

Оля повернулась и посмотрела ей прямо в глаза, но во взгляде ее укора не было.

– Я очень ее люблю, хоть она и сказочная… Была. Но сейчас хочу хоть как-то… Ну хоть что-то… – Оле хотелось произнести нечто торжественное про «воплотить последнее желание усопшей», но усталость и алкоголь были против. – В общем… блин, я просто хочу сжечь здесь ее любимую кофту… ну эту… фиолетовую – ты вчера ее принесла из больницы. И развеять прах.

Ира закатила глаза, но промолчала. «Хочешь, так сжигай. Язычница хренова».

Когда перед выходом из дома Оля сворачивала Ксюшину хлопчатобумажную кофту и упаковывала ее в свою сумку, то рисовала в своем воображении, как кофта моментально вспыхнет от соприкосновения с пламенем зажигалки и сгорит за считанные секунды.

На деле же все оказалось не столь быстро и красиво. После нескольких попыток кофта все же загорелась, но вскоре потухла.

– А-а-а, фак, ну она же хэбэшная… – злобно произнесла Оля, пытаясь вновь ее поджечь. Пару минут спустя кофта все же сгорела, но ветер дул не в нужную сторону, и часть пепла осталась на Олиных коленях.

Ира все это время стояла рядом и молча наблюдала за происходящим. «Оля, Оля… Добрая и тупая Оля», – думала она, но не злилась на нее за такое окончание вечера. Она понимала, что Оля, пожалуй, единственная во всем Питере верила, что произойдет чудо и Ксения не умрет. Ей теперь сложнее, чем всем остальным, смириться с тем, что это все-таки случилось, что она уже ничего не сможет сделать для Ксении.

«Да и я дура…» – винила себя Ира. Когда Ксению положили в больницу, она общалась с Аллой Сергеевной, она же понимала, что Ксюша не поправится. Но вместо того, чтобы заранее продумать, как и где ее будут хоронить, Ира пыталась забыться в кафешках. И в машине Кирилла, который всегда приезжал и забирал ее пьяную. Вот и сейчас она решила пойти в клуб «да и еще на Вику наехала…»

– Надо было не кофту сжигать, а ксюхин дневник, – сказала Оля, когда они уже ехали в такси (пройти еще пять километров пешком было выше их сил).

– Ты совсем идиотка? – Ира вновь начала злиться. – То есть Ксю это перед смертью писала, чтобы мы взяли и сожгли все к хуям? Ты вообще понимаешь, что ты несешь?

Оля и в самом деле не осознавала ценности этой 96-листовой тетради, исписанной мелким почерком. Она считала, что это была всего лишь странная причуда Ксении, бессмысленное последнее желание.

– Я понимаю, что ты его читать не будешь, ты вообще ничего длиннее сообщений от клиентов в чате не читаешь последнее время, – Ира хотела пристыдить Олю. – А я вот сегодня начала его читать. И ты знаешь, это нечто. Мы столько всего о ней не знали…

– Может, оно и к лучшему, – буркнула себе под нос Оля и закрыла глаза.

Вчера было больно. То есть все последние недели я понимала, что угробила себя так, что дальше некуда, но вчера было действительно больно. Я не знала, что кости и легкие может ломить так сильно, что ты не можешь писать, читать и даже думать – только боль.

Таблетки, что мне выдали, помогли. Сегодня попробую продолжить.

В общем, я стою у школы и понимаю, что внутри родители Крис. С собой у меня лишь паспорт, пара кофт и 40 рублей. Нужно быстро придумать, куда и к кому идти.

Моим друзьям от шестнадцати до восемнадцати, и почти все живут с родителями. Без родаков только Илья «Маньяк» – он недавно снял однушку вместе со своей девкой (какой-то нервной готичкой из Петрозаводска). Как только он стал жить с ней, то стал избегать встреч со мной. Да и я не напрашивалась. Не вариант.

Надо подождать часик, когда все вернутся со школ домой, и можно нагрянуть к Насте «Вдове». Красивая высокая девушка из другой школы, в прошлом блондинка. Кто-то даже говорил, что она была влюблена в меня, до сих пор не знаю, правда ли.

«Крафт, пиздец…» – прошептала она через полтора часа на лестничной площадке. Я не решилась рассказать ей все, лишь то, что мы с Крис фоткались «по приколу», а ее родители это нашли и побежали к моей маме и в школу.

«Не, Крафт, тебе завтра в школу нельзя, – сказала она, а потом, немного подумав, добавила: – И послезавтра тоже».

Она знала, что меня и без того там хотят отпиздить пацаны с параллельного класса. Теперь же достанется точно.

Но что делать? Перевестись в другую школу за несколько месяцев до ЕГЭ не получится. Да и черт с ней, со школой, – где мне сегодня ночевать? Попросилась к Насте. Ее родители знали, что моя мать подбухивает, и легко поверили в историю, что она в загуле, побила меня и выставила из дома. Пустили переночевать на раскладушке при условии, что я завтра же вернусь домой: «Она проспится, ей станет стыдно, еще извиняться перед тобой будет…»

Сотовый у Крис был отключен – видимо, родители его забрали. К счастью, у Насти дома был интернет, я смогла зайти в аську со своего номера. Час ждала, когда Алена будет в онлайне. Просто хотела спросить у нее совет.

Я помню, что она ответила мне: «Велкам ту взрослая жизнь» и позвонила. Чтобы избежать расспросов Оли, вышла говорить на площадку. «Настреляй денег на билет до Питера, я тебя встречу, поживешь у меня, начнешь работать, все нормик будет», – весь разговор сводился к этому. Когда я попыталась возразить, что у меня на носу ЕГЭ, осталось совсем немного времени, чтобы окончить школу, то Алена рассмеялась: «На могилку тебе твой аттестат положим, когда тебя до смерти отпиздошат, да?»

Я всю ночь не могла уснуть. Думала, как так получилось, что еще пару лет назад я была тихим рыжим задротом, который чертил планы своего дома, а теперь я транссексуалка-готка, которая бросит все и сбежит в Питер. Было страшно решиться: я понимала, что меня будет искать милиция, в школе поднимут всех на уши, понимала, что я бросаю все и всех, кто у меня есть, и непонятно, что получу взамен…

Но что я могла сделать? Вернуться домой, упасть перед мамой на колени, чтобы она обрила меня наголо и успокоилась? Несколько дней пропустить школу, а потом прийти, надеясь, что все обо всем забыли? Выхода нет – найти 400 рублей на дорогу и сбежать.