Екатерина Андрусевич - 11 дней осени

– Привет, Вася, это Виктор.

– Даа? —вопросительно протянул Василий.

– Это я, вчера ты подвёз меня до дома. Я был немного не в себе. Я хотел сказать тебе, что..

– Виктор? Вчера? Сомневаюсь. Я сейчас не очень понимаю, кто вы, не могу припомнить ни одного знакомого мне Виктора, наверно мы вам снимали какой-нибудь ролик или передачу. Впрочем, неважно, я со вчерашнего вечера нахожусь за городом, в Мышкине, у меня что-то вроде мини – отпуска с лю… Одним словом, если вы хотите встретиться и обсудить производство видеороликов, то я вернусь в воскресение вечером, мы можем созвониться и договориться о встрече в понедельник, я буду доступен в любое время. Хорошо?

В моих ушах застучало, а в глазах потемнело. Мысли судорожно забились о черепную коробку.

– Василий, ответьте мне на один вопрос. Вы знаете, кто такая Беатрис?

– Беатрис? Хмм, это что-то французское? Название компании, для которой мы делали видео?

– Нет.

– Это всё очень интересно, но я действительно сейчас очень занят, давайте в понедельник, Виктор, вы не против?

– Да, в понедельник. Хорошо. До свидания, Василий.

– Отлично, хорошего вам дня, Виктор.

Я смотрел на проносящиеся мимо деревья, рельсы на соседнем пути. В голове застучало сильнее.

Не надо впадать в панику, всё нормально, может быть я переутомлён. Навязчивые мысли и провалы в памяти сейчас не редкость – дикий ритм жизни и информационное поле поглощают нас. К тому же, возможно, я – алкоголик, и это всё – последствия моей пагубной привычки. Я посмотрел на тыльную сторону своей ладони, подняв руку перед собой. Длинные пальцы руки немного дрожали. Да, всё верно, я просто немного не в себе. Это проходит. По – крайней мере, два дня я не пью, а это значит, что скоро наступит ремиссия, меня отпустит, и я вернусь к нормальной жизни. Но Василий, не могло же мне это привидеться, как-то же я попал домой. Я вписал номер Васи в телефонную записную книжку и продолжил наблюдать за проносящимися мимо пейзажами. Сейчас я встречусь с Лизой, она прольёт свет на моё состояние. Всё прояснится, память вернётся. Подумать только, у меня есть жена, она где-то близко, ждёт меня. Жаль, что вместе со штампом в паспорте не вклеивают фотографию супруга, мне помогло бы это – не представляю сейчас, кого я увижу и узнаю ли я её.

Газетный киоск оказался в десяти метрах от выхода со станции. У него кружилось множество людей, но я сразу увидел и узнал миловидную невысокую блондинку, которая в задумчивости вертела в руках телефон и ожидающе смотрела на выходящих с перрона людей. Ещё издалека, увидев меня, она заулыбалась и помахала мне рукой. «Отличный выбор, Виктор», – подумал я и улыбнулся в мыслях сам себе – «Кажется, жизнь налаживается». Я подошёл к ней, собираясь с мыслями, и радостно заулыбался, когда она обняла меня.

– Ты голоден? Я ужасно проголодалась, пока тебя ждала. Но мне хочется поскорее уйти с вокзальной площади. И у меня появилась идея – поехали в Парк Горького. Сегодня не очень тепло и солнечно, но мне там нравится в любую погоду. Давай погуляем и съедим там что-нибудь вкусное? Как тебе идея?

– Да, пожалуй, поехали, метро же там?

Я узнавал эту местность, не вспоминал, а именно узнавал, будто я бывал тут тысячу раз, всё было так знакомо. Просто я не помнил, когда тут был в последний раз и откуда я знал, что за тем или иным поворотом будет то, что мне нужно. «Инстинктивное поведение», – так это, кажется, называется у животных. Я молча шёл к метро, слушая, как Лиза рассказывает про мальчиков, об их проделках и открытиях, которых так много в детском возрасте в загородной жизни.

– Миша вчера впервые увидел живую козу. Долго рассматривал её. И спросил у бабушки, которая доила животное, больно ли козе, когда её так сильно дёргают за живот… Представляешь, он спросил у мамы: «Бабушка, а животные – это роботы? Почему они не говорят и не плачут, если им больно?». Я сначала смеялась, а потом и сама призадумалась – а вдруг он прав и все наши домыслы о том, что звери что-то чувствуют, думают и переживают – это только наши фантазии? Где уверенность, что они не механизмы, пусть и «природно – сделанные», наделённые лишь сложно – изучаемой нами программой? Откуда мы знаем, что они разумны и способны принимать решения, пусть и касающиеся всего лишь их «бытовой» жизни – где пожевать траву, куда пойти на поле, с кем размножиться? Что ты думаешь на этот счёт?

– Не знаю, это было бы слишком …просто. И потом, есть масса научных исследований, которые подтверждают, что животные обладают и логикой, и сочувствием, сопереживанием, другими «человеческими качествами». Я не рассказывал тебе про книгу Маркова «Эволюция человека»? Там ведь даже описываются эксперименты, которые чётко доказывают, что даже речные раки обладают логикой.

– Но ведь точной уверенности нет, так? Люди только предполагают, что то, что они видят – это логика?

– Ну, эти предположения подтверждаются информацией, которая считывается приборами, улавливающими импульсы из мозга рака. А так, как ты рассуждаешь, то и про людей нельзя сказать, что мы – всего лишь не запрограммированные субстанции. Я, например, не знаю, как в твоей голове образовываются мысли. Не программа ли это, изначально заложенная в тебе. И испытываешь ли ты какие-либо чувства, делая те или иные вещи.

– Отлично, мы так с тобой договоримся до того, что я – терминатор и лишь имитирую человеческое поведение, – она рассмеялась.

Она продолжала болтать о детях, пока мы ехали до нужной станции. Я не решался заговорить с ней о недавних происшествиях. В какой то момент я решил, что пусть всё идёт так, как идёт, я не буду пугать её своими «затмениями». По – крайней мере, сейчас, пока мы так мило общаемся. Возможно, всё произойдёт естественным путём – она будет постепенно, сама того не осознавая, «вводить меня в курс дел», рассказывая какие-то мелочи из нашей совместной жизни. Или моя память вернётся сама, в какой то прекрасный момент. Это было бы просто великолепно – от такой возможности я заулыбался и расслабился ещё больше. В любом случае, мне нравится, что всё происходит именно так. Вот только разговор с Василием немного огорчил. Надо будет позвонить ему завтра и договориться о встрече – хотя бы деньги отдать, которые он мне так легко и бескорыстно оставил вчера.

В Парке Горького была масса народа – всё – таки выходной, хоть и не в очень погожий денёк. Семейки с детьми и парочки ходили и сидели повсюду – в маленьких уютных чайных, на скамейках у набережной, в шезлонгах, заботливо выставленных работниками парка на газонах под слабыми солнечными лучами. Мы шли по широкой дорожке вдоль реки и глазели на те действа, которые проходили в здесь. Три «арены» – зала под открытым небом с занимающимися йогой и другими физическими упражнениями девушками в одинаковых майках, площадка для танцев, с весёлыми бодрыми стариками и молодыми парами, витринами с мороженым в одинаковых обёртках. Дожёвывая сэндвич, Лиза не переставая тараторила о детях и своих впечатлениях о загородной жизни – мы в первый раз сняли дачу за городом, чтобы малышам было где погулять и отдохнуть летом. И эта дачная жизнь так затянула моё семейство, что летние каникулы продлились уже до самой середины осени – благо до школы старшего было ещё очень далеко, а Лизина работа могла протекать из любой точки страны – достаточно только ноутбука, подключенного к сети.