Дамир Шапсугов - Проблема свободного мышления в юридической науке

Аналогичным образом высказывались и Аристотель, и Бэкон, и Декарт, и Лейбниц, в концепциях которых вообще не ставится вопрос о живой мысли, как единстве двух природ человека и, следовательно, непосредственном объекте исследования и ее трансформации вместе с последствиями, которые она вызывает в действительности. Не имея прямого доступа к ее изучению, как говорил И. П. Павлов, не погружаясь в тончайшие психологические исследования об уме 97 97 Павлов И. П. Об уме вообще, о русском уме в частности / Природа. 1999. №8. С.… , они строят предположения о простых идеях, ощущениях, рассудке и разуме, мысленно обозначаемых ими как анализ процессов мышления. В результате они (концепции) оказываются различными технологиями познания, четко не осознаваемого и недоступного для применяемого ими, инструментария предмета. Ибо познание ума, как говорил И. П. Павлов, ограничивается имеющимися техническими средствами, которые у рассматриваемых мыслителей отсутствовали. Однако, нельзя сказать, чтобы эти технологии не имели, или не имеют сейчас научного значения.

Очевидно, что без их создания и практического применения, их глубокого анализа нельзя было бы иметь знания, опираясь на которые можно было бы продвигаться по пути поиска истины в данном вопросе.

Необходимо отметить, что все ключевые слова, выражающие познавательную деятельность (ощущения, опыт, память, индукция, дедукция, рефлексия рациональность, иррациональность и т. д.), были абсолютизированы с точки зрения их роли в познавательном процессе. Долгое время ощущения считались единственными достоверными источниками информации для познания, что нашло свою формулировку в правиле «нет ничего в разуме, чего раньше не было бы в чувстве», выдержавшем многочисленные испытания временем, но сохранявшем характер закона познания в XIX и XX веках.

Проблема достоверности информации, поставляемой чувствами, наиболее глубоко была исследована теми мыслителями, которые получили, вряд ли заслуженное ими, название агностики. Ведь они стремились получить достоверное знание, но, подвергнув критическому анализу реальные возможности человека познавать через органы чувств окружающий мир и себя, пришли к выводу об их ограниченности 98 98 Беркли Д. Опыт новой теории зрения. Его же. Теория зрения или зрительного языка. Его же Трактат о принципах человеческого знания. Сочинение. Вступительная статья И. С. Нарского. М., 1978. . С этой точки зрения их реальный вклад в развитие познавательной деятельности едва ли меньше тех, кто убеждал человечество в несостоятельности их идей. То же самое можно сказать и относительно указанных выше других ключевых слов. Взаимная критика представляющих собой развертывание отдельных понятий в концепцию дает основание для сомнений в их основательности, убеждает в их односторонности, не позволяющей познать истину.

Особое место в ряду этих понятий занимает интуиция, являющаяся порождением живой мысли первой фиксацией ее отчуждения может быть выражением как истины, так и заблуждения. Очищение ее от заблуждения и подтверждение ее исходной истины осуществляются посредством использования диалектики, включающей в себя операцию опосредования, которая не сводится только к преодолению противоречия, а включает взаимную проверку способов получения истинного знания в формате понятия, образа, символа и др., с тем, чтобы достигнуть максимального совпадения знания, получаемого в формате рационального рассудочного определения, и понятия опосредования, психологических и физических оснований. В этой цепочке действий осуществляется познание предмета.

При этом установление единства физического (природы), природной воли (психологического), понимаемого как естественный процесс функционирования ума (страсти, мнения субъекта и социальной природы – духовно-нравственного содержания) является критерием постижения истины, насколько это возможно в данных обстоятельствах, с учетом степени объективной возможности познания смысла и сущности вещей (всех предметов познания) имеющимися у исследователя на данный момент, учитывая его возможности (наличные средства познания на данный момент). Эта мысль вытекает из идеи бесконечности развивающегося познания и мышления, адекватной идее бесконечности развития мира природы, человека и создаваемой им среды.

Непостигнутое постигается не в каждый данный момент, но по мере создания необходимых предпосылок для возникновения живой мысли и возможностей удержания ее в сознании и исследования надежными средствами.

Исходя из изложенного, можно сделать вывод, что имеющиеся у человека способы получения информации не в отдельности, ни в сочетаниях не могут дать абсолютное знание. Стремление к нему дает возможность создавать относительное знание, которое является надежным фундаментом для получения надлежащего знания.

Интуиция есть способ фиксации живой мысли. Индукция, дедукция, рефлекция, опыт, память, анализ и синтез, система и хаос и т. д. – способы отчуждения живой мысли, в которых она «умирает», чтобы иметь возможность «воскреснуть» в качестве истины или заблуждения. В этом смысле истина не единственный результат познания. Им может быть и заблуждение. Познание не замкнутая, а открытая система постоянно организующего взаимодействия всех познавательных средств и технологий их применения для получения развивающегося знания, позволяет сегодня сделать вывод о том, что проблема истины, традиционно опирающейся на теорию отражения сознанием бытия, смещается в другую плоскость, главным ориентиром в которой выступает поиск живой мысли, в том числе и экспериментальным путем, и выяснение ее действительных трансформаций как новой надежной основы для понимания ее сущности. Созданные искусственные технологии познания и мышления, разумеется, здесь уже рассматриваются как некий опыт, который небесполезно изучать, чтобы не повторять то, что уже ушло в историю познания и мышления и сыграло свою в целом позитивную роль. С этой точки зрения представляют большой интерес взгляды выдающегося естествоиспытателя И. П. Павлова на проблемы ума и его познания.

И. П. Павлов в своей работе – цикле лекций, объединенных общим названием «Об уме вообще, русском уме в частности» дает описание ума, проявляющегося в работе, в частности, в его личном опыте, рядом с которым нужны тонкие психологические объяснения, которые он опускает в своем изложении, дает классификацию видов ума, обосновывает особенности целостности разновидности ума, называя его русским умом, к исследованию которого он привлекает как критерий ума, некий, как он говорит, аршин – установленные им общие свойства ума.