Дамир Шапсугов - Проблема свободного мышления в юридической науке

Этот общий взгляд выдающегося естествоиспытателя на проблему ума чрезвычайно важен для понимания процессов становления ума и тех технологий его выражения, которые создавались в разные эпохи человеческой истории великими мыслителями, которые, не имея практически никаких технических средств для изучения ума, практически опираясь только на наблюдении и опыты, разрабатывали замкнутые, логически стройные концепции с целью дать объяснение, возможно, самой выдающейся способности человека, позволяющей ему познавать мир и определять свое место в нем.

Опыт И. П. Павлова по исследованию ума особенно ценен как исследование проблемы ума одним из выдающихся естествоиспытателей человечества, даже если он, возможно, и не был детально знаком с философскими, либо социологически ориентированными идеями об уме. В свою очередь первые, по крайней мере, те, о ком идет речь в данной работе, явно не были естествоиспытателями в полном смысле этого слова и, по этой причине, преимущественно, не затрагивали такую проблематику в своих исследованиях, довольствуясь знаниями, полученными предшественниками, с опорой на логику и развитие способности к творческому мышлению. Это обстоятельство сильно ограничивало их возможности в разработке универсальных концепций ума, хотя каждый из них в свое время имел право считать и, по-видимому, считал, эту цель достигнутой. Сегодня понятно, что без естественно-научной части учения об уме обречены быть технологиями отчужденной мысли, воплощенными в силу этого в специально создаваемых искусственных концепциях, гипотетически содержащих правдоподобные положения, подлежащие осмыслению на новом этапе познавательной деятельности.

«Ни Аристотель, ни Платон, ни Декарт, ни Мальбранш, подчеркивал Б. Спиноза, не скажут вам ничего о душе. Она остается неизвестной. Душу, освобожденную от тела при помощи абстракций, столь же невозможно себе представить (ведь представление основано на ощущении) как и материю без формы. Чтобы познать свойства души необходимо сперва открыть свойства, явно обнаруживающиеся в телах, активным началом в которых является душа 99 99 Спиноза. Трактат о душе. .

Получается так, что технологии работают, как выразился И. П. Павлов, «вне жизненной необходимости, вне страстей» и это «работа, далеко идущая от работы того ума, который действует в жизни» 100 100 Павлов И. П. Об уме вообще, русском уме в частности // Природа, 1999. №8. Публикация Ю. А. Виноградова и В. О. Самойлова. .

Проведенный анализ учений об уме, на наш взгляд, вполне подтверждает обоснованность выводов И. П. Павлова и относительно их содержания. Действительно, ключевые слова рассмотренной концепции; ощущения, представления, память, индукция, дедукция, интуиция, рассудок, разум, являются обобщениями, не опирающимися на факты действительности мысли и экспериментально установленные процессы ее функционирования, позднее ставшие предметом исследования вновь образованных наук. Их смысл определяется предельно общим образом, без опоры на естественно-научные знания, без того, чтобы «дойти до непосредственного видения действительности» 101 101 Павлов И. П. Указ соч. С. 4. . В этой связи представляется характерным, что И. П. Павлов использует слово «сигналы», а не термин «ощущения», широко применявшийся и применяющийся и сейчас в обобщающих концепциях об уме без конкретизации его естественно-научного содержания.

Таким образом, естественно-научный аспект проблемы ума, оказался вне сферы внимания его исследователей. Это обстоятельство четко было зафиксировано И. П. Павловым, применительно к русскому уму, но отражает состояние всех исследований ума предшествующих эпох, разумеется, в разной степени.

«Русский ум не привязан к фактам. Русская мысль имеет только слова „не хочет прикоснуться к действительности“, она совершенно не применяет критики метода, т.е. нисколько не проверяет смысл слов, не идет за кулисы слова, не любит смотреть на подлинную действительность. Мы занимаемся коллекционированием слов, а не изучением жизни». 102 102 Павлов И. П. Об уме вообще, русском уме в частности // Природа, 1999. №8. Публикация Ю. А. Виноградова и В. О. Самойлова. Этот вывод он характеризовал как приговор русской мысли. В этом контексте важно подчеркнуть, что И. П. Павлов, разрабатывал проблематику деятельности ума, настаивал на необходимости абсолютной свободы мысли как качестве, свойстве ума. При этом Павлов И. П. не говорит то же самое о свободе слова, понимая их различие. 103 103 И. П. Павлов. Об уме вообще.

Как подчеркивал Б. Спиноза, «Мысли – мои философы, только они могут просветить разум в поисках истины, именно к ним приходится восходить, если всерьез ее познать» 104 104 Спиноза. Трактаты о душе. .

Указанный И. П. Павловым недостаток ума, характеризовавшийся им как, «словесная гимнастика», «фейерверк слов», «этикет вместо фактов», сказался особенно негативно на становление юридической науки и не только в России, где в мышлении названном правовым не оказалось права. Другого и не могло быть, пока не раскрыта естественно-научная сторона познания, процессов формирования и действия права.

Известно, какое огромное влияние на юридическое мировоззрение оказала психологическая концепция права Л. Петражицкого. Наконец-то, казалось, стена, разделявшая юридическую науку и психологию была разрушена, но объявленного господства психологии в юридической науке не случилось по той же самой причине, на которую указал И. П. Павлов.

Отчуждение мысли в формате отдающих психологией терминов, не могло заменить живую мысль о праве, которой и эта теория не занималась, поскольку не опиралась на естественно-научные процессы ее функционирования.

Таким образом, учения об уме на деле оказывались предметно ориентированными на изучение видимости ума, выступавшей в формате различных технологий отчуждения живой мысли.

Общая исходная черта технологии отчуждения – исходные допущения, аксиомы (старое знание), а не твердо установленный факт живой мысли, продолжающей свою жизнь через развитие предмета, явления, проблемы, а не их статичное состояние. Таким образом, переход предмета, проблемы в видимость, отождествляемую с предметом действительным (подмена предмета), является началом «работы» технологии видимости предмета, т.е. его отчуждения в видимость. Мир видимостей через технологии отчуждения преподносится как мир действительный. Простые идеи Локка, монады субстанции Лейбница, сомнение Декарта, опыт Бэкона, формальная логика Аристотеля на деле выступают началом объяснения и построения мира видимостей – искусственного окружающего мира, как среды формирования новых поколений людей. Дело доходит до создания искусственных продуктов питания, искусственной одежды, целого «технопарка» созданных человеком орудий и средств выделения физического человека из природной среды и постепенного включения в нее робота вместо человека – живого, который может оказаться уже не нужным природе. Ему, кажется, найдена замена в виде чистого разума без живого человека, которому не страшна смерть, не доступна любовь и совершенно ни к чему свобода и справедливость. Возникает новая природа, в которой человек утрачивает свою ценность как нравственное существо. Возникает некий «император» над роботом, воля к власти которого достигает конечной точки своего существования. Когда крушатся империи, возникает новый мир, но уже без императоров.