Евгений Журавли - Мерцающие блики Озера Забвений. Роман

Ходжа Данияр – мавзолей пророка Даниила. Пятикупольное здание в красивом месте на окраине Самарканда, с длиннющим, почти двадцатиметровым надгробием. Считается, что мощи библейского святого растут, поэтому надгробие со средневековых времён постепенно увеличивают. Их поместил сюда Тамерлан, перенеся из Ближнего Востока в XIV веке, оставив часть их и в первичном захоронении. Видимо, тогда, когда и возникли споры о том, какое из захоронений является более священным, правитель постановил увеличивать размер гробницы, внедрив легенду о росте мощей. Так мазар стал неоспоримым.

«Аксакал сказал, что надо посетить это место. Вы же христиане. Без него твой хадж будет неполным, – говорит Искандер. – Можешь что-нибудь у него попросить. Вряд ли пророк откажет. Христиане здесь не каждый день бывают. Вот, видишь эту акацию? Говорят, ей лет семьсот. Так вот, пять лет назад сюда приезжал ваш русский главный имам, Алексий II, молился здесь, и акация зацвела. Святое место».

Мазар Ходжа Данияр почти пуст… Кроме нас, из посетителей присутствуют одна узбекская семья и явно русский бородач с молодым сопровождающим.

«Здравствуйте! Туристы?» – здороваюсь я с ними.

«Все мы странники божьи. И вам здоровья!» – ответил человек.

«Вы, наверное, священник? Простите, если помешал», – догадываюсь я.

«Нет, что вы, не помешали. Я, действительно, настоятель. Мы из Ташкента. Просто люблю это место… Все мы у одного водопоя, все здесь равны. Но кто-то уже напился, а вы выглядите жаждущим. Ищете ответы на вечные вопросы?»

«Вечные вопросы на то и вечные… – мягко отвечаю я. – Но мудрость никогда не помешает».

«Ах, молодой человек… Многие ищут мудрости, полагая её за ум. Но мудрость человеку могут открыть только три сестры – Вера, Любовь, Надежда. Они как три проявления своей матери, Софии… Тот, кто их не познал, не увидит и мудрости. Никогда».

Неожиданный подход. Поверить ли настоятелю? Или есть другой путь? Люблю ли я? Надеюсь ли? Верю? Острые вопросы зашевелились в душе…

«Спасибо, отец».

«Бог в помощь!» – улыбнулся отец Григорий.

На древней акации совсем мало ленточек, которые принято по всей Азии повязывать на перевалах и в священных местах. Древний обычай, символизирующий жертву, – дань в виде кусочка одежды, оставляемая богам. Среди нескольких ленточек трепещет на ветру и маленький скомканный кусочек бумаги, застрявший в ветвях.

Беру его в руки и усмехаюсь… Надо же… На одной стороне крупным шрифтом написано ОЗЕРО. Явно заглавие статьи, продолженное уже не читаемой палочкой – это может быть любая из букв типа Н, П, Ю, Р или других… На обратной стороне и вовсе абракадабра: « – Кхоламан, Камбар, Хайбат, Пудина, Панир, Зульфикар». Дальше строка обрывается.

Верхняя часть страницы, глянцевая бумага – явно какой-то популярный журнал на русском языке, типа «Вокруг Света». Какие-то географические названия? Мусульманские термины?

«Можешь понять, про что здесь написано?» – спрашиваю Искандера.

«Непонятно. Похоже на имена… Но если ты считаешь, что этот обрывок к тебе попал не просто так, ты должен всё выяснить».

«Ха! Должен? Да это же просто ничто! Какое это послание? Несколько букв на кириллице! Даже совпадением нельзя назвать».

«Зря ты так. Священное место. Именно должен».

На всякий случай я разворачиваю обрывок и кладу между купюр в кошелёк…

Там, откуда я приехал, где серые башни городов упираются в серое небо, сейчас кипит и движется в водовороте автомобильных гудков жизнь. Она кипит всегда. Уникальная форма биологического и материального существования, разделённая на тысячи отдельных жизней. В каждой из которых некто абсолютно одинок… И в этом котле бежит и барахтается некое самоосознающее одинокое «я», пытаясь получить то, без чего существование в этом ареале немыслимо. Пытаясь иметь доход, статус, работу, жильё. Пытаясь иметь будущее.

«Смотри, – говорю я Тимуру, – ты видишь этих людей? Их тысячи. Видишь, они едут в машинах, садятся в маршрутки, спешат по своим делам, пытаясь устроить свою жизнь… Видишь? А сейчас пойми, Тимур, пойми навсегда – почти никто из них не является хозяином собственной жизни. Почти никто. Либо им СКАЗАЛИ что делать, либо им НАДО. То есть они либо ВЫНУЖДЕНЫ, либо ДОЛЖНЫ. Это нужно понять. Учись выбирать сам, что именно тебе делать. Именно ты…»

Иметь доход, статус, работу, жильё. Иметь собственное будущее. Иметь жизнь… Но жизнь имеет тебя.

«Ты движешься туда, куда стремился Искандер?» – спрашивает Искандер. Он имеет в виду, конечно, Александра Македонского. «Именно. И не только», – отвечаю я. Этот путь начался не вчера. Мне необходимо найти то, к чему стремились все великие завоеватели. Неужели же только к власти? Не могу в это поверить… Совсем недавно, далеко в глубине Ирана, попинав камни на грандиозных руинах древнего Персеполя, мы сидели на ступенях мавзолея другого великого воителя – Кира. Того, который создал огромную Персидскую Империю, того, которого почитают евреи за то, что он освободил их предков из вавилонского плена. Кроме Александра Македонского, позже здесь зачем-то мечтали побывать Наполеон и Гитлер. Но, к счастью, не дошли. «Присядь», – попросил я. Тимур сел, и я рассказал ему, как точно таким же солнечным январским днём 2342 года назад здесь сидел в задумчивости Великий Александр. И размышлял Александр только об одном: сравнялся ли он в славе с Киром Великим?.. Именно это и было его действительной целью, его смыслом жизни. Александр был слишком ревнив к славе… «Пап, а почему он разрушил Персеполь? Ведь ты говоришь, что он сделал его своей столицей…» «Из зависти, сын. Из зависти к величию, созданному другими. К тому, что было для него слишком недоступным».

Мы не можем обладать статусом. Статус обладает нами.

Где моё Озеро Забвений? Далеко ли? Хватит ли жизни и воли мне, земному и маленькому, до него дойти?.. «Не, Жень, был ли ты дальше? Ты был у самого края, до которого смог дойти Александр?» – снова спрашивает Искандер. «Здесь недалеко древняя Александрия Бактрийская. А рядом с ней Искандеркуль – озеро Александра».

Большой путь всегда начинается с первого шага. Мы выходим на шоссе, и я поднимаю руку… Воспоминания уносят меня далеко, в середину 90-х, когда я только закончил «восьмилетку» и перевёлся в другую школу в соседнем колхозе; до неё от моего дома было ровно десять километров, о чём говорили километровые столбы. Так вот, после окончания уроков было обычно два с половиной часа до автобуса, и поэтому я с одноклассником выходил на асфальт за посёлок и поднимал руку. Так было день за днём, но вот однажды остановившийся человек, видя, как я наскрёб в кулачок монет, ухмыльнулся: «Только не надо денег, я не потому тебя подвёз, но могу рассказать, почему…» И начал рассказ: «Было очень досадно, что тормозят далеко не все. Времена были небогатые, и обычно мы оставляли водителю стоимость проезда по тарифу автобуса… Как и ты сейчас… Но знаешь, очень много людей улыбались и отказывались. Хотя мы все были тогда очень бедны. И я тогда пообещал себе: когда-нибудь у меня будет своя машина, и я буду подвозить таких школьников. И только бесплатно. А машина – это было нечто несбыточное. У моего отца, например, не было. Такие вот дела, парень. Так что забери свои монеты. И – можешь мечтать. О чём хочешь. Всё сбывается…»