Александр Лышков - Олежкины истории. Повести и рассказы

Он дал указание снабженцам, и те в экстренном порядке закупили комплект детской хоккейной формы. Коньки вот только не успели приклепать к ботинкам – времени до матча оставалось два дня. И на клюшках сэкономили. Но ребята, несмотря на это, всё равно страшно обрадовались. Это надо же – их признали и уважают! Правда, к гордости от обладания формой – а потратили на неё, а как утверждали посвящённые, аж целых две тысячи рублей, сумасшедшие по тем временам деньги – примешивалась ещё и дополнительная ответственность. Нужно было оправдывать доверие старших.

Но руководству этого показалось недостаточным. На помощь физруку срочно отрядили Кима Ивановича, старшего инструктора из районной спортивной школы. Тот, правда, с хоккеем тоже не особо дружил, но неплохо разбирался в футболе. А где футбол – там и хоккей, полагали они. К тому же он имел какие-то связи в городском спорткомитете, что тоже было немаловажно. Знал он и другие секреты подготовки чемпионов, в чём ребята вскоре смогли убедиться на собственной шкуре. Или почти на ней.

Ким Иванович прибыл в школу утром, накануне выезда команды на матч. Одет он был подобающе: светлая дублёнка, под ней – тёмно-синий шерстяной олимпийский костюм, в руках – большая сумка с эмблемой кого-то цветка с тремя полосками поперёк. Они заперлись с физруком в каморке и затихли. Видимо, разрабатывали секретный план на игру. Команда в ожидании инструктажа расселась в зале и стала раскладывать ещё не утратившую первозданный фабричный запах форму по баулам.

– Макс, теперь мы уже точно «залатанная шайка». – Олежка повернулся к своему однокласснику Вовке Максимову, демонстрируя ему хоккейный панцирь. – Латы у нас просто богатырские.

От уроков их сегодня освободили, но это никого особо не радовало. Переживания по поводу предстоящего матча отодвигали на второй план все остальные чувства.

Дверь в каморке открылась, и из неё показалось широкая физиономия Виктора Николаевича.

– Яковлев, иди сюда. Начнём с тебя как с капитана.

Юрка недоумённо пожал плечами и зашёл в каморку. Маленький и шустрый, он удивительно ловко просачивался между защитниками и оказывался один на один с вратарём. Капитаном же его выбрали, скорее, не за это. На первый взгляд трудно было разглядеть в нём лидера, и могло показаться, что он им стал по недоразумению или, как говорят, по приколу. Но за этой, далеко не богатырской, внешностью скрывалась душа настоящего бойца. К тому же он мог шуткой подбодрить упавшего духом товарища и метким словом пристыдить растяпу. Хотя всё это не мешало всем звать его Яшкой.

Через минуту он появился с довольно странным лицом, искажённым гримасой отвращения.

– Тебе что, горчичника отвесили? – ухмыльнулся Серёга Башкатов. – Для профилактики или в качестве аванса?

Сам он слыл заядлым курильщиком и приглашение в каморку по другому поводу как-то не воспринимал.

– Иди, сам узнаешь.

Башкатов с недоверием покосился на дверь, из-за которой снова высунулась голова Виктора Николаевича.

– Башкатов, давай, заходи, – обратился физрук к сидевшему поблизости Серёге. – Тебе не привыкать.

Тот насторожился.

– Да ладно, не переживай, не обидим.

Засопев, Башкатов поднялся и исчез за дверью. Вскоре из каморки раздался сдавленный кашель и через несколько секунд он, зажимая рот рукой, появился на пороге.

– Ну и гадость! – выдавил он и натужно кашлянул. – Следующий.

На вопрос, что это было, он только пожал плечами. Любопытство нарастало, но никто из товарищей не мог или не хотел толком объяснить, что там происходит. Кто морщился, кто загадочно улыбался. Наконец очередь дошла до Олежки. Зайдя в каморку, он увидел инструктора, сидящего перед молочной флягой и усердно перемешивающего её содержимое здоровенным половником. Зачерпнув им в посудине, он наполнил стоящий на столе стакан какой-то мутноватой, с белёсой взвесью жидкостью и протянул его пареньку.

– Пей, не бойся. Это вода с глюкозой.

Олежка с недоверием взял стакан, поднёс его ко рту и сделал небольшой глоток. Раствор был сладковатым на вкус и не таким уж противным. Он выдохнул и, чуть не поперхнувшись, в несколько глотков допил остальное. Затем вытер рукавом губы.

– Молодец, – удовлетворённо кивнул инструктор. Он повернулся к физруку. – Не то, что этот твой Башкатов. Он уже, поди, портвейн из горлышка хлещет, а от эликсира здоровья ему, видите ли, дурно стало!

– Тот может, – согласился с ним Виктор Николаевич. – Доберусь я до него как-нибудь.

Наконец, с «допингом» было покончено, и им дали команду на выход. Два автобуса, выделенных исполкомом, один – для хоккеистов, другой – для болельщиков, поджидали пассажиров рядом со школой, урча моторами. Глава администрации, директор и секретарь комсомольской дружины пожелали отъезжающим возвращения с победой. Не хватало только благословения батюшки.

Олег даже не мог припомнить, что было с ними по дороге, и как он очутился на льду «Юбилейного». Всё это, казалось, происходило не с ним, а с кем-то другим и напоминало ему сон. К реальности он вернулся лишь в раздевалке, уже после первого тайма.

– Геша, что с тобой случилось? – Физрук тряс за плечи Гену Меркулова, сидящего рядом с ним. – Ты просто сам на себя не похож!

Меркулов был главной надеждой команды. Настоящий самородок, в свои неполные четырнадцать он виртуозно катался на коньках и в совершенстве владел клюшкой. Имея средний рост, на льду Гена казался чуть ли не наголову выше остальных – столь заметны были его действия. Порой он в одиночку мог решить исход всего матча. Хотя и без формы он выглядел тоже далеко не по-детски – его щёки, уже знакомые с бритвой, отливали синевой. Нередко представители команды побеждённых требовали у физрука предъявить Гешины метрики, считая его подставным игроком.

– Сам ничего не понимаю. Коньки не слушаются, бьют в ноги. Не могу толком развернуться.

Ким Иванович насторожился.

– Ты их давно правил?

– Накануне, как положено. Даже канавки проточил.

– А ну-ка, дай посмотреть.

Тот расшнуровал конёк и протянул его инструктору. Он провёл пальцем по лезвию и покачал головой.

– Слишком острые, а у них здесь тепло, поэтому ледяное покрытие рыхлое. При резком повороте коньки вгрызаются в лёд и скалывают его. Надо бы притупить.

Похоже, у многих была аналогичная проблема. Где же ты раньше был, подумал Олежка. Геша вытащил из сумки точильный брусочек и стал неуверенно водить им по лезвию конька.

– Этак ты их совсем загубишь. Надо бы поменяться тебе с кем-нибудь. У кого коньки не бьют?

Олежка на секунду задумался и затем стал расшнуровываться.

– Попробуйте мои, – он протянул конёк Киму Ивановичу.

– Эти, вроде, получше. Размер, правда, приличный. – Он сравнил его с Гешиными. – Ну, ничего, на два носка пойдёт.