Татьяна Свичкарь - Костёр для третьей смены

Диночка смотрела во все глаза, не зная, нужно ли обижаться на это слово, а Ира, которая видно уже знала его смысл, одним прыжком подскочила к Кате, и мгновенно завернула ей руку за спину, так что Катя согнулась пополам.

– Предупреждаю – я на каратэ хожу! Ещё раз меня обзовёшь – я тебе харю разобью, поняла?

И Катя стихла, поняв, что Ира не шутит. Пока дозовешься вожатых, Ира и вправду может приложить её лицом об тумбочку, или своим твёрдым кулаком расквасить нос. Пусть Иру потом накажут, но разбитое лицо ведь останется….

После завтрака ребятам – и старшим и младшим – вручили веники и велели подметать дорожки возле своих дач. И если младшие мели старательно, аж пыль стояла, то кое-кто из старших «проявил шлангизм», как сказал вожатый Андрей Мясников.

– Ты чего, как шланг – стоишь и качаешься? – обратился он к Диме Сапрыкину, Вчера тот, взяв переходящую свечку, попросил звать себя Димычем.

– Ну, сегодня-то мы купаться пойдём? – в ответ спросил Димыч.

И Андрей кивнул – пойдём.

Мимо шла Ирина Николаевна:

– Всем-всем доброе утро! И вы мне должны ответить также. Не слышу…. Ещё раз… Громче и дружнее!

– Всем-всем доброе утро! – в нестройном хоре голосов выделился бас Саньки Мезина.

– О, как! – восхитилась начальница, – Ну, будешь у нас запевалой!

Первый отряд и купаться отправился первым. В остальных отрядах тоже ныли про Волгу, но очередь есть очередь.

Больше всего повезло малышам: их отправили в корпус, в прохладную комнату, под кондиционер. Они как воробушки расселись на ковре, и к ним пришёл Коля-баянист, чтобы учить новую песню.

Да здравствуют каникулы, и песня у костра,

Каникулы, каникулы, весёлая игра…

А первый отряд всё-таки почапал купаться. Если в лагере было жарко, то пляж казался просто раскалённым. В другое время можно было бы залюбоваться красотой этого места. Неширокая полоса песка в форме полумесяца, а по обеим сторонам – горы, справа – легендарный Добрынин курган. У подножья его – пропускной пункт национального парка – ворота, деревянные столбы, стилизованные под русских богатырей. Дальше – к кургану – на машинах ехать было нельзя, а пешим туристам приходилось покупать путёвку. И водохранилище раскинулось – огромное, действительно почти как море. В берег вдавался узкий залив, но там никто не купался: стоячая вода пахла тиной. Да и Волга, увы, вовсю цвела.

– Как тут всё сказочно выглядииииит, – протянула Олечка Котенко, красивая девочка, с каштановыми волнистыми волосами и светлыми прозрачными глазами, – Голубое небо, золотой песок, зелёная вода.

– Ага, а потом от этой зелёной дури купальник не отстираешь, – скептически откликнулась Аурика Морозова.

– Ну что ж делать, ребята! – с привычным уже энтузиазмом возразила вожатая Лариса, расстилая своё пляжное полотенце, – В душе потом отмоемся. Заходим в воду, только за буйки, чур, не заплывать!

И тихонько спросила Андршку Мясникова:

– Ты плавать-то умеешь, если что? Если кого-то вытаскивать придётся? Я на воде чуть получше топора держусь…

И тут оба увидели несущегося к ним Саньку. Он держал что-то в высоко поднятой руке:

– А-а-а-а-а….Я покойника нашёл!

– Что?! – взметнулась Лариска, – Мезин, покажи немедленно, что у тебя!

Но Санька погонялся немного за визжащими девчонками и лишь потом, запыхавшийся, подошёл к Лариске. В руке у него была зажата длинная изогнутая кость, напоминавшая ребро.

– Где ты это взял, Боже мой?!

– А вот там, где залив. Там склоны песчаные, осыпаются, и кости торчат. Ещё есть. Хотите – принесу?

– Не смей ничего трогать, может быть там зараза какая… Веди туда, где ты это нашёл.

– Ну да, зараза! – не поверил Санька, – Вся зараза уже сгнила давно, одни кости остались. Может это какого-нибудь разбойника останки. Тут же говорят, в этих местах, Стенька Разин со своей шайкой когда-то гулял.

– Да покажи же…

Естественно, смотреть такую диковинку – покойника – отправились всей толпой. Даже девчонки подхватились.

Идти пришлось недалеко – метров сто. Правый склон песчаного обрыва действительно осыпался. И кое-где из песка торчали обломки досок, белели кости.

– Я всё понял, – сказал Андрей, – Тут просто старое кладбище было. Когда плотину построили, и вода поднялась, образовался этот залив. Он стал подмывать склоны оврага, и размыл часть кладбища.

– Так, ничего не трогать! – закричала Лариса, – Всё оставляем, всё кладём на место

Народ радостно заржал:

– На какое место?

– Где взяли, там и кладем. И уходим-уходим-уходим, – Лариса хлопала в ладоши, – Нам с вами на купанье дали всего час. За нами идёт второй отряд. Если не хотите плавать, я вас сейчас в лагерь загоню!

…По сравнению с раскалённым песком вода была упоительно холодна. И пусть она цвела, и ничего нельзя было в ней разглядеть (тем более, что нырять Лариса категорически не разрешала), но только сейчас пропал, растаял где-то в туманной дали город, в котором ребята провели весь год. А были только бескрайнее море-водохранилище и ещё более бескрайнее небо. Солнце – жаркое, будто они неведомо как очутились в Африке, и горы вдали, про которые обещали вожатые, что они все вместе непременно пойдут туда в поход. А пока мальчишки и девчонки плавали, визжали, окатывая друг друга пригоршнями воды.

– Меня за ногу задела какая-то большая рыба! – кричала Олечка.

– Это сом, это сом! – ёрничал Санька, – Сейчас он тебя на глубину утянет и схавает!

Олечка рванула на берег, а Санька погнался за ней с какой-то рыбёшкой в руке, судя по её неподвижности – она только что плавала в Волге брюхом вверх.

Олечка упала на песок, а Санька грохнулся рядом и попытался засунуть ей дохлую рыбёшку в лифчик купальника. Олечка отбивалась, а Ларисаа пообещала:

– Мезин, я тебе её сейчас в рот засуну!

Весть, что первый отряд «нашёл покойников» разнеслась по лагерю молниеносно, и теперь уже отряды, которые шли купаться, собирались хорошенько обыскать это место.

Мечтали:

– А если череп найти и вставить вовнутрь свечку….во будет класс!

– А может, там каких-нибудь женщин хоронили, с украшениями… Представляете, бриллианты, настоящий клад.

Но вожатые были уже предупреждены и на пляже сразу становились спиной к заливу:

– Туда ни шагу! Купаемся только здесь, на пляже…

Ирина Николаевна, когда ей рассказали, покачала головой:

– Вот не было печали…

И стала крутить диск старого телефона. Она собиралась позвонить в сельский храм, чтобы организовали это дело: пришли, собрали кости, отпели их, похоронили где-то.

В этот день случилось ещё одно происшествие в том же первом отряде. Тихий час уже не встретил яростных возражений. Ребята рано встали, целый час плавали, да ещё такая жара… И после обеда все валялись в постелях, кто разговаривал тихонько, кто «играл в телефончик», а кто и вправду задремал.