Мария Гарзийо - Бокал сангрии и паэлья

Мда, как говорит не сильно уважаемый мной Сергей Зверев – звезда в шоке. В моих мечтах все было совсем по-другому. Выпустив вздох разочарования, я, гордо выгнув спину, отправляюсь купаться в море. Оно разворачивает мне на встречу свои бодрящие лазурно-голубые объятия. Я неспеша, по-лягушачьи перебирая ногами и руками, доплываю до противоположного берега и вскарабкиваюсь по скользкому камню. Переведя дух и обсохнув на солнце, отправляюсь в обратный путь. Взбитые проходящими мимо моторными лодками волны пару раз захлестывают меня с головой, подвергая испытанию водостойкость моей туши. Я взбираюсь по лестнице на бетонный пирс и вытираюсь полотенцем. В двух шагах от меня какой-то парень в бермудах ковыряет палочкой крошечную желеподобную медузу. Садист ботаник. Судя по размеру это была медуза-малыш. Наверняка на морском дне ее ждут обеспокоенные долгим отсутствием медуза-мама и медуза-папа. Убийца поднимает на меня глаза. Это точная копия навязчивого героя фильма «Ребенок к сентябрю». Если кто не смотрел классику советского кино, поясню – лопоухий, веснущатый с широким носом и маленькими глазами. От его пристального взгляда мне становится не по себе. Странный тип. Смотрит на меня так, как будто уже представляет на месте убиенной медузы. Я отворачиваюсь и спешу прочь. Едва я успеваю принять душ в номере, как мой мобильный транслирует мне вызов Майкла. Мой наниматель не дает себе труда традиционно осведомиться «how are you?», чего в принципе требуют все канноны вежливости. Он сухо представляется и оповещает меня о своем намерении заехать за мной в семь часов вечера. Я не успеваю спросить, с какой целью, трубка уже звенит мне в ухо короткими гудками. Ртуть настроения падает ниже нуля. А еще говорили – отдыхай, купайся. Интересно, какое невыполнимое задание придумал для меня изобретательный Майкл на сей раз. Без пяти семь я выхожу в холл из лифта, слегка помятая стаей спешащих на бесплатный ужин отдыхающих. Черный «Мерседес» уже поджидает у входа. Кроме уже известного мне шофера в просторном кожанном салоне ни души. – Куда мы едем? – уныло осведомляюсь я, усаживаясь на переднее сидение. – Сеньор Майкл просил привести вас к нему на виллу, – лаконично отвечает водитель. Ну, на виллу, так на виллу. Посмотрим, как жируют британские буржуи. Машина огибает два крутых поворота и останавливается у цементированного ограждения, щедро овитого ярко-розовой бугенвиллией. Железные ворота отъезжают в сторону, пропуская нас вовнутрь. Я вылезаю и осматриваюсь. Моему взгляду представляются: сравнительно небольшой персикового цвета домик с белыми колоннами, идеально ухоженная лужайка, бассейн в форме печени и семейка разноплановых пальм. Мне на встречу спешит девушка на вид моего возраста в бежевых шортах и белой майке. – Hi! – расплывается она в широченной улыбке «cheese», – Меня зовут Венди, я дочь Майкла. – Светлана, – улыбаюсь я, сдерживаясь, чтобы не добавить «его носильщик». Кто бы мог подумать, что такие необычные экземпляры как Майкл размножаются. За все время нашего общения он ни разу даже не намекнул, что у него есть дочь. А ведь было бы логичнее донести до меня подобную информацию вместо того, чтобы доказывать вину еврееев в последних войнах. Я бы сказала даже, не логичнее, а человечнее. Но второе понятие вряд ли знакомо этому сухарю с железным каркасом. Венди (или Уэнди, если чьему-то глазу так будет привычнее) провожает меня на терассу. Отсюда открывается чудесный вид на залив Cala Vinas. Я полагаю, что за право любоваться морскими глубинами за завтраком, обедом и ужином Майкл отвалил приличную сумму. А вот и он, мой подопечный, удобно устроившийся в шезлонге с газетой в одной руке и сигарой в другой. – Добрый вечер, – бубнит он, не расжимая зубов, дабы не выронить сигару. – Добрый. – Я пригласил тебя, чтобы познакомить с моей дочерью Венди и ее мужем. Поужинаешь с нами. Если бы не приказной тон и не отсутствие вопросительной интонации в последнем предложении, этот жест можно было бы расценивать как проявление гостеприимства и элементарной вежливости. – Наша кухарка Сальма приготовила паэлью, – сообщает мне Венди. Это высокая блондинка с тонкой белой кожей и крупными чертами скорее обычного, чем красивого лица. В целом, ее внешность полностью соответствует моему представлению о англичанках. – Отлично, – радуюсь я. Надеюсь, здесь еду раздают более внушительными порциями. – А вот и Мигель, – щебечет дочь тумманного Альбиона, – Познакомься, Светлана, мой муж. Мигель, это папина помощница Светлана из Латвии. Я поворачиваюсь, на ходу налаживая вежливую улыбку. Но она гаснет, не достигнув цели. Я пытаюсь водворить ее на место, но лицо отказывается подчиняться. Я чувствую, как оно самовольно видоизменяется, и боюсь представить себе, как эти метаморфозы выглядят со стороны. Последний раз я подобным образом теряла контроль над своей мимикой в седьмом классе, когда мальчик, в которого я была отчаянно влюблена, развернул передо мной любовную записку моего сочинения и спросил, ни я ли автор. На сей раз дело обстоит серьезнее. Дочь моего клиента обнимает за талию синеглазового брюнета Рикардо, любителя морковного сока и знатока чувствительных точек на теле женщины. И самое удивительное во всем этом фарсе – реакция самого героя-любовника. «Спокоен как слон» именно так описала бы я выражение его привлекательного лица. Я еще понимаю, если бы эта случайная встреча произошла спустя годы после короткой, но жаркой ночи на пароме. Тогда было бы вполне естественно оказаться неузнанной, стертой из памяти за ненадобностью в числе других старых завоеваний. Но не прошло еще и суток с того момента, как наши губы расжались и наши тела стали снова существовать порозень. Как может он так невозмутимо стоять напротив меня и так безразлично улыбаться? Или же передо мной талантливый выпускник ГИТИСа? Я нащупываю дрожащей рукой соскользнувшее куда-то к щиколодке лицо и свехчеловеческим усилием натягиваю его обратно. – Очень приятно познакомиться, – выдаю я, обретя дар речи. – Мне тоже, – продолжает демонстрировать чудеса актерского искусства Рикардо-Мигель. Я прохожу к столу, опускаюсь на отведенный мне стул. Белая скатерть расплывается у меня перед глазами. Я машинально отправляю в рот кусочек хлеба, подношу к губам стакан воды, отвечаю на какие-то несущественные вопросы. А за маской безразличия кипят и бушуют нешуточные страсти. Я, конечно, не наивная девушка, перечитавшая Майн Рида, и возомнившая, что красавец-мужчина, в объятия которого меня бросил порыв морского ветра, сделает мне на утро предложение и станет впоследствии отцом наших очаровательных тройняшек. Но, ступая с аккуратностью матерого сапера по минному полю жизни, я все-же не ожидала наткнуться на снаряд такой разрушительной силы.Читать дальше