Мария Гарзийо - Бокал сангрии и паэлья

Впрочем, спустя несколько минут теплый южный ветер уносит в даль оставшееся от ужина неприятное послевкусие, и выдает взамен вереницу мыслей, более легкомысленного содержания. Эта вереница замыкается на имени «Мигель» и кружит вокруг него хороводом. Решительно умертвить для себя этого подлеца и воздвигнуть на его могиле надгромный камень у меня почему-то не получается. Самая глупая и самая назойливая мыслишка советует мне поговорить, выяснить, разобраться. А воображение на фоне этого примитивного текста рисует мне встречу на диком пляже, слезные признания Мигеля в вечной любви ко мне и трагическое повествование о том, как Майкл вынудил его жениться на Венди. В продолжении разыгравшейся ни на шутку фантазии смотрите: внезапная смерть пожилого тирана, завещание в пользу доброй латвийской девушки, таскавшей за ним чемоданы, развод Мигеля с женой, воссъеденение любящих сердец. На дорогу прямо передо мной выходит полосатый кот и смотрит на меня желтыми глазами, в которых застыл немой вопрос «Каких нафиг любящих сердец?» Я присаживаюсь напротив него и глажу серую макушку. Брат меньший прав. Я размечталась, как говорится, не по-детски. То мне чудится заговор, то любовный роман. А реальность проста и банальна как этот вездесущий полосатый кот. – Gracias, amigo, – говорю я ему, и, помахав на прощание, ускоряю шаг. «Не буду сегодня больше думать ни о Мигеле, ни о пластилиновых британцах», решаю я, понимая, но не желая признавать всю бессмысленность подобного заявления. На золотистой ручке моей двери, уцепившись тонкой веточкой, повисла гроздочка розовой бугенвиллии. Я аккуратно снимаю ее и подношу к носу. Господь Бог не наделил это и без того очень яркое растение характерным запахом. Я захожу в номер и опускаюсь на кровать, продолжая сжимать с пальцах цветок. Личность дарителя не вызывает у меня ни малейшего сомнения. Губы сами собой растягиваются в улыбке, сердце, забыв наставления серого кота, радостно колотится. Следующее утро приносит ставшую уже привычной жару. Я завтракаю в ресторане отеля, отбив себе в честной схватке с толпой голодных туристов пару свежих блинчиков и тарелку фруктов. Апельсиновый сок здесь отвратительный, у меня создается впечатление, что это разведенный в воде порошек «Юппи». На выходе из пищеблока я сталкиваюсь с лопоухим изничтожителем медуз. Он проходит мимо, мазнув меня странным взглядом. Я прихожу к выводу, что в нем есть нечто раскольническое, и решаю по возможности избегать встречь с потенциальным душегубом. Всю первую половину дня я нежусь на солнышке, восстанавливая смытый рижскими дождями загар. Семейка синяков на теле напоминает мне о горячих объятиях негодяя Мигеля. Впрочем, я бы не забыла об этом ярком эпизоде своей биографии и без их участия. Женатый спецагент занял партер моих мыслей и меняться местами ни с кем другим явно не собирается. Подставляя то один, то другой бок солнцу, я размышляю над толкованием его вчерашнего жеста. Какую смысловую нагрузку несла в себе эта цветочкая веточка? Было ли это извинение за обман или намек на продолжение отношений. Ни о каком продолжении речи, конечно, быть не может, какие бы сальто не совершало мое нерациональное сердце. Женатый мужчина – это табу. Затерявшись в лабиринте сомнений, я не замечаю, как моя кожа преобретает окраску спелого помидора. Зеркало в номере констатирует мою точную схожесть с упомянутым овощем. Не хватает только светлый хвостик на голове перекрасить в зеленый цвет. За созерцанием этого печального превращения меня застает телефонный звонок. Если это Майкл, придумаю какую-нибудь отговорку, чтобы только не встречаться сегодня с членами семейки Адамсов. – Добрый день, Светлана. И без того красный помидор моей физиономии наливается краской, угрожая лопнуть. – Это Мигель. – Слушаю тебя, – хриплю я, неожиданно лишившись своего привычного голоса. – Я думаю, нам надо встретиться. Я тоже так думаю. И чем быстрее, тем лучше. – Не вижу смысла. – А я вижу. Мне кажется, у нас получилось некоторое недопонимание, которое я хотел бы выяснить. Ишь, как заговорил, подлец! Недопонимаение это секс на корабле? Или тот факт, что он оказался женат на дочери моего патрона? – Хорошо. Я согласна тебя выслушать. – Отлично. Я заеду за тобой через час. Я кладу трубку нетвердой рукой. Мне предстоит сложновыполнимая задача – за час сделать из помидора человека. В ход идут все возможные карандаши и тональники. Какой знаток утверждал, что зеленый маскирующий крем снимает красноту? Хоть, по правде сказать, снимать-то он снимает, но на место спелого помидора приходит зеленый. Похоже, что между этими двумя плодами мне и придется выбирать. Мигель посмотрит на меня и скажет: «Я с овощами ничего общего иметь не хочу!» Ну, и что, ну, и пусть. Мы, томаты, тоже не лыком шиты. Нам британский сэконд-хэнд не нужен. Спустя час я выхожу из отеля в длинном белом платье по фигуре, на двадцатисантиметровых шпильках и с забранными наверх волосами. Мигель вылезает из кабриолета БМВ и, приблизившись, целует мне руку. От этого легкого прикосновения губ по моему телу разбегается стадо мурашек. – Ты очень красивая, – признает он, гипнотизируя меня своими синими глазами, – Я не удивлен, что ты произвела на Рикардо такое впечатление. Так, это что за происки сумасшедшего сценариста? У нашего героя раздвоение личности? Или… нет, только не это! Неужели он зовет Рикардо того младшего товарища, которого Константин гордо величал «котиком». Я полагаю, что мои глаза на этот момент напоминают нездорово выпученные очи персонажей картин современного испанского граффитиста Серджио Хидальго, потому как Мигель спешит объясниться. – Рикардо – мой брат-близнец. Садись в машину, поедем выпьем чего-нибудь и поболтаем. В моей голове происходит революция. Свергнут старый строй, который оклеймил Мигеля подонком. Выходит, что он порядочный семьянин. А секретной службой и соблазнением девушек на паромах занимается его братишка. – Невероятно, – выдыхаю я, когда оправданный заводит мотор. – Но факт. Когда ты назвала меня его именем, я сразу понял, что ты приняла меня за Рикардо. Но при Венди и Майкле не хотел об этом говорить. И правильно сделал. Выяснения обстоятельств знакомства с его братом бросило бы темную притемную тень на мою репутацию. Я хочу что-то добавить, но свист ветра заглушает слова. Я чувствую, как моя прическа, не готовая к поездке в открытом автомобиле, начинает сползать на бок. Я пытаюсь кое как подпереть ее заколками, но из этого мало что выходит. Короче, выбираюсь я из автомобиля с таким видом, как будто меня прокатили не на легковой, а в стиральной машине. Я ковыляю вслед за Мигелем по щербатым ступенькам в своих неуместных каблуках (куда вообще такие надевают кроме как на вручение «Оскара»? ).Читать дальше