Альманах - Воля Донбасса (сборник)

Севастополя и Крыма
Признаю права – не зря:
Право их – промчаться мимо
Всех законов гитлерья!
С отвращением особым
Отношусь я к русофобам,
К тем защитникам свобод —
Ненавидеть мой народ.

У меня пороков – стая,
Я – не бант на шее банд:
Не признаю никогда я,
Что Россия – оккупант!
С отвращением особым
Отношусь я к русофобам,
Где спасла страна моя
Много стран от гитлерья!..

Никогда я не признаю
День Победы днём вины.
Русофобщина сквозная —
Сталин с Гитлером равны.
С отвращением особым
Отношусь я к русофобам,
К тем, которых бы от нас
Гитлер спас, как в прошлый раз,
Как в печах для низших рас!..

Иди, Россия, себе навстречу,
Себя не мимо – не в бездну бед,
Иди навстречу себе, как речью
Идёт навстречу прозренья свет!

Себе навстречу – с любовью, с нею,
Себе навстречу – во всей красе,
Свои просторы люби сильнее,
Где все народы России – все!

Себе навстречу – и нет сомнений,
Что воля к Жизни – твой Божий дар.
Себе навстречу – живучий гений,
Чья сила держит любой удар!

Себе навстречу – не всем, кто просит
Тебя идти – топором на дно.
Иди навстречу себе, не бросив
Себя, как было не так давно!..

Себе навстречу, народ народов,
Себе навстречу – не западне,
Где по наивности сумасбродов
Другие страны давно на дне.

Себе навстречу – с любовью, с нею,
Себе навстречу – как свет сквозь мрак,
Свою огромность люби сильнее,
Себе навстречу – и только так!

Себе навстречу – себя не мимо,
Себе навстречу – не мимо Крыма,
Себя не мимо – не сдай Донбасс,
Он – знамя всех, кто не сдали нас!

Что знает о любви ликующий злодей,
Сжигающий живьём полсотни душ в Одессе,
Желающий Донбасс очистить от людей?
Что знает о любви погром и мракобесье?

Но требует любви – к себе! – такой урод.
Но требует любви – к себе! – такой преступник.
И любит горячо Европа этот сброд,
А я люблю Донбасс, он этот сброд пристукнет!

Кто требует любви? К кому и от кого?
К убийцам Бузины Олеся?.. К поголовью
Ублюдков, чьё сейчас в Европе торжество,
И любят их взасос, пылая к ним любовью?

Я тоже полюблю фашистов, их гульбу,
Их зверскую борьбу, но с маленькой поправкой, —
Фашистов я люблю, когда они в гробу,
Зарыты глубоко – и зарастают травкой.

Санкции – разве они из-за Крыма?
Врёте! А чистая правда без грима —
В том, что покуда Россия жива,
Санкции будут расти, как трава!

Санкции будут плодиться, как мухи, —
Поводов для русофобской чернухи
Столько, что бесится санкций братва,
Сколько столетий Россия жива!

Санкции будут за вдох и за выдох,
Будут они в нескончаемых видах,
В олимпиадах пылать, как дрова, —
Всё потому, что Россия жива!

Санкциям если назначили цену,
Чтобы они подлежали обмену, —
Значит, у сделки цена такова:
Чтоб не осталась Россия жива!

Санкции – разве они из-за Крыма?
Их нескончаемость необозрима,
Только не будет у них торжества, —
Крым торжествует – Россия жива!

Премию – санкциям, премию Нобеля
Дайте за то, что они не угробили
Нас – и, покуда Россия жива,
Санкции будут расти, как трава!

Снять собирается земля
За лето выцветшее платье.
А кочковатая стерня —
В предчувствии беды – пылать ей.
На всполохнувшие поля,
Глядят заплаканные травы:
Огонь и дым, глаза болят.
Идёт орда, орава.

Стащили платье у страны,
Соврали и сорвали сразу.
И ощетинились мослы
Без крепких и надёжных связок.
Пожарище со всех сторон.
И крик: «Спасите наши души».
Беспомощно пылает дом,
Одна шестая – суши.

Отары пастуха винят:
Завёл их в дебри, не подумав?
Пастух – не промах: на коня
Вскочил и выпрыгнул бесшумно.
Но ярь огня пора унять,
Понять – овины в чём повинны?
Горит стерня от ячменя,
В огне Абхазия, Чечня
И Украина.

Зло неприятия других – не вечное.
В майданной копоти земля шатается.
Война гражданская – бесчеловечная.
Так горько – лучших не досчитаемся.

Никчемность чванится, а души узкие.
Их урезонить, понять пытаемся,
Мы терпеливые, мы – люди русские.
Но горько – лучших не досчитаемся.

Мы земляки, мы друзья – соратники
Клянёмся кровью и ей братаемся.
Пусть «колорады» зовут нас, «ватники»,
Но горько – лучших не досчитаемся.

Глазам не мил камуфляж оливковый.
Снарядов бешеных степь наглотается
И превратится в пустырь суглинковый.
Так горько – лучших не досчитаемся.

Растает лёд, захлебнутся выстрелы,
С фашистской сворою мы расквитаемся,
И нашу степь разноцветьем выстелем,
Но горько – лучших не досчитаемся.

Мы будем жить и любить неистово,
Что допустили такое, каяться.
Отгромыхают, утихнут выстрелы,
Так горько… Лучших не досчитаемся.

Я вернулась в своё захолустье,
Где тропинки быльём поросли.
Здесь под яблонькой, – не в капусте,
По преданью, меня нашли.

Нет удобств. Хлеб – три раза в неделю.
Старики, как замшелые пни.
Но всё так же в степи алеет
Цвет лазоревый в вешние дни.

Всё такой же Донец красивый.
И надеюсь – мне будет рад
Одичавший и сиротливый
Бабы Лёли – покойницы сад.

Не хочу, чтоб стоял в запустенье,
Пусть и ветхий, но гордый курень.
Это – словно моё воскресенье
И второго рождения день.

Может, правда, что поступаю
Смыслу здравому вопреки?
Но живут ведь, сады сажают,
Землю пашут, детей рожают
Дорогие мои земляки.

Здесь мой край. Те же лица родные.
Жизнь, как миг на крутом вираже.
Лица те ж. – Имена другие.
Поколенья сменились уже.

В Придонечье родное вернулась,
Здесь запнулся мой взгляд о ковыль.
С головою в Донец окунулась,
Словно смыла дорожную пыль.

Утро за окнами. Что-то особенно громко
Били сегодня по городу чем-то тяжелым,
Ахнуло гулко под сердцем у старенькой школы…
Десять минут на машине – до огненной кромки.

Стекла дрожат в переполненной светом квартире,
Люстра качается, словно при землетрясенье…
Лето еще одно – от сотворения мира —
Яркие желтые листья и ветер осенний…