Альманах - Воля Донбасса (сборник)

Мой рай, мой край. Об этот край суровый
Ломают копья, расшибают лбы.
Я создан из его любви и крови,
Труда и воли, слова и судьбы.
Его судьба – нелёгкая дорога,
По ней он шёл, не полз и не петлял.
В лицо он видел дьявола и Бога,
Пред ними не скулил и не вилял.
Был столько раз оболган, продан, предан,
Лицом к беде, у смерти на краю,
Он никогда не называл соседом
Родную мать и родину свою.
Он прям, упрям, он твёрд, не терпит лени,
Он бил всегда за подлость по зубам,
Он никого не ставил на колени,
Поскольку никогда не станет сам.

Не будь атеистом
в канун звездопада,
здесь звёзды так близко,
что спичек не надо.

А будь альпинистом,
при ясной погоде
здесь небо так низко,
что в небо уходят.

Уходят, да только
любимые люди,
их меньше настолько,
что больше не будет.

Последнею долькой
надежды на блюде
здесь горе так горько,
что горше не будет.

Скажи себе строго:
– И хуже бывало.
И боли так много,
что водки всё мало.

Не будь атеистом,
душа не блудница,
здесь к Богу так близко,
что грех заблудиться.

Сюжет «За родину!» не нов,
не бабы плакать,
успеть сказать: «За пацанов!»
у чёрта в лапах,
в стране, помноженный на ноль,
под братских свист пуль,
от диалектики такой
Карл Маркс присвистнул.

Врагу не сдавшийся Варяг,
сдан за бутылку,
кто за пятак, а кто за так,
кого в Бутырку.
Былых побед отцовский флаг
под смех на тряпку,
в аду на радостях аншлаг,
аж Гитлер крякнул.
Любовь Иуды пригубя,
во тьме бессилья
навеки верящим в тебя
молись, Россия.
Где на часах бессмертья час,
стоит без смерти
в чертей не верящий Донбасс
и дохнут черти.

Старик, не злись, что день ненастный,
И льёт в начале сентября.
Не говори, что всё напрасно,
Коту под хвост,
Впустую,
Зря.

Ворчать и хмуриться не нужно,
До срока подводя итог.
Поверь, браток: твой отпуск южный
Вполне себе имеет прок.

Раскрой пошире шкафа створки,
Там троек нет последних мод.
Зато в твоей линялой «горке» [2] «Горка» – разновидность камуфлированной формы. —
Хоть на рыбалку, хоть в поход.

А что ещё скрывают дверцы?
Не фрак, не шляпу-шапокляк.
Там просто берцы.
Ну, а в берцах
Копать картошку удобняк.

Темнеет тюк на полке дальней.
Подушка? Плед? Ковёр? Матрас?
Теперь армейский ватный спальник
На даче будет в самый раз.

Ещё один в бюджет семейный
Отметим несомненный вклад.
Возьмём штык-нож.
Твой нож трофейный
Отлично режет сервелат.

КомпАс, что взводный после боя
Вручил за ратные труды.
С надёжной штукою такою
В лес можно смело. По грибы.

Под квас пошла пустая фляжка,
Под инструменты – вещмешок,
На ветошь – старая тельняшка…
Видал, какой выходит прок!

………………………………………….

Ещё есть сны.
Про след ракеты,
Про посвист мин, земную дрожь,
Про вкус последней сигареты,
Могильный холмик…
Ну и что ж?

Зачем, дружище, супишь брови?
Отставить! Обойдёмся без.
В чём толк от снов? Какой с них профит?
Ни в дом с собой,
Ни в сад,
Ни в лес.

В заброшенном доме далекой окраины,
Где мира давно уже нет,
Остались там трое: часы
и собака,
Да дряхленький, с палочкой, дед.

Там время живет по законам
особым,
Надломлены стрелки, ворчат.
Соседи ушли, не осталось
знакомых,
А деду хотелось внучат…

Среди тишины, нарушаемой взрывами,
Проходят минуты и дни.
Ненужная, горькая, жизнь
опостылая,
На всем белом свете одни…

Под пулями завтраки, чаем
запитые,
Под мерное тиканье сон.
Судьба покатилась часами разбитыми,
Как страшен твой стук, метроном…

Донбасс, ты не был таким седым,
Что стало с тобой, родной?
– Мне выбелил душу снарядов дым,
Сирен неусыпный вой.

Донбасс, скажи, кто принёс
беду?
На землю моих отцов…

– Я маюсь, пытаясь понять
орду,
Воюющих злобных псов.

Донбасс, ты будешь ещё
другим,
Развеется дым войны…
Донбасс, я помню тебя
живым!
Я помню другие сны…

Я засыпала под огни большого
города,
Мне снились радуги и теплые
дожди.
Я улыбалась по утрам совсем без повода,
Огни погасли… сны остались
позади…
Разбитых стекол странные
узоры,
Рисует градом в небе черный
дым.
На перекрестках – не цветные
светофоры,
Мой город… так внезапно стал
седым…
Проспект вечерний непривычно
тихий,
На кухне, с чаем… комендантский
час.
Изранен город… чья-то злая
прихоть,
Аллеи роз сменила на
фугас…
Я засыпаю без огней родного
города.
Храню осколки света в снах и
жду…
Когда проснусь, и улыбнусь без
повода,
Мой город роз… не сдавший
высоту!

Дым… черный дым над столицей…
Медленно гаснут души,
Пеплом стирая лица.
Кто нас теперь потушит?
Кто отмотает время
В точку до невозврата?
Кто же вернет нам веру
В то, что уже не свято?
Снег… белый снег над столицей…
Ветер в пустые стекла
Мертвой стучится птицей.
Плачет страна… промокла…
И до крови избита.
Дым… черный дым… и все же…
Снег… ведь он чистый, белый.
Может, вернет нам души,
Те, что продать не успели…

Враг лезет в окна, ломает двери,
Он ждет, что выкинем белый флаг.
Несем потери, несем потери.
И ждем, что скоро устанет враг.

Они не братья уже по вере,
Хоть крест над нами, пока, один.
Несем потери, несем потери,
Господь им больше не господин.

В соседних землях, в краю истерик,
Вину приписывают Кремлю.
Несем потери, несем потери,
Я негодую, и я скорблю.

Иные люди страшней, чем звери,
А кто для зверя, скажи, судья?
Несем потери, несем потери.
От рук людей, что хуже зверья.

Ну, на каком еще нам примере,
Понять, что гибнет там наш народ?
Несем потери, несем потери,
Пора заканчивать скорбный счет.