Владимир Шапиро - По стопам маргинала. Роман

Итак, в тот жаркий летний день Иосиф направлялся от Патриарших, от наблюдавших за ним аккуратных старушек на скамейке, к Никитским, в булочную, за хлебом по заказу мамы. В то время это был единственный в районе дежурный магазин, где можно было купить в воскресенье хлеб и сопутствующие изделия. Помрачнел еще больше, когда вошел в нее. Там толпился, шумел народ в длинной очереди. В этой суете он с трудом нашел последнего и возмущенно разговорился с ним. Незнакомец был с юмором, он поднял его настроение. Когда же Иосиф выходил из магазина, пережевывая свежую корочку черного хлеба, оно стало даже приподнятым. Но выйдя на улицу, ее твердая кожура застряла в горле из-за того, что внезапно его затрясло, будто от разряда электрического тока неопытного электромонтера. Судорога перехватила дыхание, он закашлялся и стал искать источник, откуда последовал разряд. Он ничего не обнаружил подозрительного и хотел идти дальше, если бы не случайный взгляд, кинутый в сторону заброшенной давно церкви, в которой когда-то венчался Пушкин. Из ее тяжелых чугунных ворот легкой бабочкой выпорхнула девушка и юной походкой стала пересекать улицу в его сторону. Проходя мимо, она искоса посмотрела на него, слегка расширенный носик нетерпеливо дернулся кверху, в то время как оборки сарафана Тургеневских времен обдали его воздухом и последовали дальше. Глядя в след «курсистке», это слово сразу пришло ему в голову, он отметил длинную черную косу, в такт движениям касавшуюся почти до аппетитных, полненьких икр ножек в импортных дорогих туфельках.

Иосиф стоял, как вкопанный, очарованный видением и жадно смотрел ей вслед. «Вот это красота!» – думалось ему. И вдруг воем волка из него вырвалось: «Судьба!» Он еще раз смущенно взглянул на разбитый купол церкви, из которого торчали решетки, надеясь увидеть что-то еще, но сцену дополняло только тупое острие бывшей биржей, утюгом делившей улицу на две половины. В одной из них исчезла прекрасная незнакомка. Он бросился бежать за ней и скоро догнал, но шел нерешительно сзади, не решаясь подойти и заговорить. Он ругал себя последними словами, как робкого мальчишку, напоминая, что знакомился так не однажды. Все напрасно: побороть себя не мог. Наконец быстрый поворот юной девушки во двор между двумя деревянными трехэтажными строениями, в глубине которого высился четырехэтажный кирпичный особняк с палисадником перед его фасадом, заставил его действовать. Забыв о своих монологах, он преградил дорогу незнакомке, прежде чем появятся «защитники» своих девчонок, знал об этом из собственного опыта. И негромко, чтобы не услышал «чужака» кто-то во дворе, произнес: «Э, … девушка, Вы не склонны продолжить прогулку еще… со мной…» Он ждал что угодно в ответ, только не быстрый согласный кивок головки.

Она повернулась и пошла в противоположную сторону, к Патриаршим. Счастливый, как никогда, Иосиф шел рядом, очарованный, и выходил из себя, пытаясь развлечь предмет своего обожания. Как пианист на инструменте, он завершал аккорды смешных историй и анекдотов экстравагантными небылицами, от которых самому было смешно. Незнакомка слушала и тоже смеялась. Без жеманства назвала свое имя – Лора и скоро в дружеском общении перешла с ним на «ты». Не без иронии рассказала о маме, Грете, отце, Давиде, о братьях Фреде и Робе и добром дяде Самуиле. Подробно описала ее отношения со старшей сестрой, Викой; старше ее на два года, любившую читать ей нравоучения по всякому поводу, будто учительница в школе.

Иосиф охотно соглашался с ней, лишь в одном месте предпочел отмолчаться. Лора совершенно искренне заявила, что учение вовсе необязательно, потому что «главное в жизни – умение быть в нужном месте и показать себя во всем блеске и красоте». Такие слова он слышал впервые; в среде его знакомых и друзей бытовало совсем другое мнение. Они видели смысл жизни в учебе, труде и дальнейшей карьере. Видимо, интуитивно поняв его, она с достоинством дамы из высшего общества, небрежно добавила: «Женщина – не мужчина. Совсем другие интересы». «Время покажет, кто прав, – произнес про себя и успокоился привычному компромиссу, – выйдешь замуж, появятся дети – тогда посмотрим, какими знаниями с тобой придется делиться».

– Поздно уже, мне пора домой, – вдруг прозвучали ее решительные слова и вернули к реальности. Он огляделся, убедился, что уже вечерние сумерки, приход которых не заметил за разговорами и досадливо извинился за забывчивость. Затем, покорно обратился с просьбой о новом свидании. И на этот раз она была быстра на ответ: сама назвала место и время встречи у памятника Маяковскому на одноименной площади, но бескомпромиссно при этом произнесла: «Не провожать, дальше пойду одна». Окрыленный успехом, Иосиф был уверен, что придет, не обманет. Поэтому не стал, как обычно, в таких случаях, настаивать, чтобы она назвала номер домашнего телефона.

Дома ему пришлось объясняться перед мамой за поздний приход. Но его радостные слова о знакомстве с замечательной девушкой Лорой, она встретила настороженно, напомнила о ее любимой пословице: «Яблоко от яблони далеко не падает». В связи с этим посоветовала хорошо познакомиться с ее семьей. Но он был самоуверен и упрям: у него было собственное мнение наготове, суть которого состояла в том, что любые недостатки любимой можно исправить, если приложить для этого необходимые усилия.

На следующий день без четверти семь вечера он нетерпеливо прохаживался с букетом роз у памятника Маяковскому. В тот радостный момент ему казалось, что даже мраморный поэт подмигивал и ободрял его широко расставленными глазами. Так прошел час, потом пошел второй, а Лора так и не появилась. Иосиф, наконец, понял, что обманут и, бросив цветы к подножию постамента, гневно взглянул в глаза холодного истукана и зло сказал:

– Обманут, как ты, бунтарь-одиночка! Остался в дураках и поделом за глупость.

В кафе «У Патриарших» к нему подсел «старожил» заведения, Жорик, которому он излил свою душу. Тот понимающе слушал, соглашался и подливал вино. В ту ночь никакие мысли не шли ему в тяжелую голову, зато голову Лоры одолевали воспоминания. Она грустила о Марио, ее возлюбленном кубинце, внезапно пропавшем без вести слушателе Военной Академии в Москве. Даже отец и дядя, пытавшиеся выяснить, куда он мог исчезнуть после стольких лет учебы в этом заведении и дружбы с ней и кланом Цимеров, были безуспешны в попытках выяснить хотя бы что-то о нем.

Она познакомилась с Марио на праздничном вечере в Клубе Академии. По поводу таких событий приглашались местные девушки для поднятия настроения будущих борцов за свободу и независимость дружественных и не очень стран Африки, Южной Америки и Азии. Вначале эти мероприятия посещала сестра Вика с подругой Диной. Однажды сестра, увлеченная сотрудником МИДа, попросила ее заменить на этом вечере. Ей тогда еще не исполнилось шестнадцати.