Елена Поддубская - Конспекты на дорогах к пьедесталу. Книга 2: Колхоз. Часть 2

– Думаешь? – юношу глодало сомнение: летом он сам убедился, что характер у Николиной довольно вздорный, и просто так с ней не сойтись.

На крыльце показались ректор Орлов, его жена, ведущие больную под руки. Следом шли медсестра Иванова, Бережной, Горобова и преподаватель анатомии Павел Константинович Лысков с одеялом. Наталья Сергеевна на ходу объясняла Бережному про кирзовые сапоги, которые нужно забрать в правлении:

– Рудольф Михайлович, ты скажи Ветрову, пусть не медлит. А то у меня пол-отряда ляжет. Утром уже минусовые температуры.

– Да, рано в этом году осень началась, – согласился Бережной, глядя на лесополосу у дороги, что вела в деревню. Деревья вовсю желтели, листья опадали, рябины зажглись ягодами.

– Ничего, товарищи, эта неделя похолодания закончилась, – заверила всех Валентина Орлова. – Уже с завтрашнего дня синоптики снова обещают до плюс десяти. Уверяю вас, утки на Малаховском озере собираются в стаи, но пока все на месте. – Каждый день жена ректора совершала длительные пешие прогулки вокруг озера, на берегу которого стоял МОГИФК. Горобова улыбнулась:

– Ну да. Для нас перелётные птицы – главный в наших краях ориентир.

– Так что картошку ещё пособираем. Да, Наталья Сергеевна? – Валентина с готовностью сжала кулаки, словно была не прочь хоть сейчас выйти на поле. В колхоз она приехала в широком полупальто, длинной шерстяной юбке, под которой просматривались контуры рейтузов с начёсом, и в полусапожках на меху и тонком каблучке.

– Да при чём тут «тепло, не тепло», – прервал болтовню супруги ректор. – Беда в том, что единственный телефон – за двадцать километров от поселения студентов. Безобразие!

– Вы же сами сказали – «Глуховицы», – Лысков попытался разрядить обстановку, напоминая оговорку ректора в день отъезда в колхоз. Но Орлов был не в том настроении.

– Да ладно вам, Павел Константинович! Не до шуток мне нынче. Вот случилось ЧП, а вы – как безрукие. Хорошо ещё, что мы вовремя пожаловали, можем отвезти студентку куда нужно. А то ваш Матвей…

– Не наш Матвей, а их Матвей, – поправила Горобова, поплотнее натягивая берет.

– Да уж, личность, – подумал Орлов вслух, соглашаясь и глядя на столовую, в которой до этого скрылся старик.

Горобова усмехнулась:

– Вы ещё других не видели, Иван Иванович. Тут что ни персонаж, то характер – на зависть любому драматургу. Писать и писать с них литературные образы. А истопник этот по старости где не дослышит, где забудет, где не поймёт. Думает, мы тут шутки шутим.

– Дошутимся, – неопределённо изрёк Орлов, тут же подбадривая Николину: – Как ты, красавица? Полегче?

– Куда вы её? – спросил Стальнов у Лыскова, кивнув на больную, когда процессия достигла их с Кашиной.

– Пока в Астапово, а дальше будет видно, – неопределённо ответил Павел Константинович.

– А что с ней? – попыталась спросить Кашина у Ивановой. Но медсестра ответила тем же загадочным «посмотрим».

Подождав, пока процессия удалится, Ира зло скривила лицо:

– Ну, Вовочка, скажу я тебе, это очень похоже на внематочную беременность.

– С ума сошла? – Стальнов отказывался верить.

– Представь себе, в таких делах я кое-что да понимаю. Ты видел, как Ленка кусала губы? У моей соседки было такое, тоже терпеть не могла, орала. – Стальнов, не отвечая, с сочувствием смотрел, как Николина, охая, садится на заднее сидение ректорской «Волги». Везти больную в совхоз пришлось Орлову. Мирон умчался в Малаховку, как только Валентина сказала ему, что жену завхоза никто не предупредил о том, что он останется в Астапово до выходных.

– Знаешь, от обычной простуды сознание не теряют. Точно-точно, – убежденно добавила Ира, стягивая перед входом в барак шапку и выпрастывая из-под куртки широкую русую косу. В глазах её блеснул знакомый Володе огонёк: – Ты куда? Спать?

– Спать, – огрызнулся Стальнов, вырвав рукав. Он знал, что предшествует внематочной беременности, и почему-то знания эти не очень радовали.

Мастер спорта и кандидат в сборную СССР по прыжкам в высоту Малыгин шёл по рынку в Гаграх и радовался: вместо того чтобы поехать в колхоз с остальными студентами, Виктор восстанавливался после сложного спортивного сезона на Всесоюзном оздоровительном сборе. Прикупить зелень можно было и вблизи спортивной базы в Лиселидзе, на которой жили сборники, но там вполне можно было нарваться на тренеров. Поэтому вместо обеда Малыгин поехал на рынок в Гагры. У эстонцев, каких в этом приморском кавказском городе было почему-то немало, он купил домашние баклажаны, засоленные по особому рецепту. Получая в руки жирную «подошву», Виктор впился зубами в пряную мякоть и застонал: «Вкуснота-то какая!».

Быстро управившись с первой порцией, Малыгин вернулся к продавщице. Красивая блондинка за прилавком улыбнулась:

– Понравилось, дружок?

Мягкий прибалтийский акцент словно таял на слуху. Малыгин блаженно улыбнулся: солнце, теплынь, да ещё и женщина красивая, которая вкусно накормит, – чего ещё нужно от жизни?

– Ещё бы! Нигде так не умеют делать «синенькие», как у вас на Кавказе.

– У нас на Кавказе? – женщина лукаво улыбнулась, напоминая о просторах страны и её многонациональности.

– У нас на Кавказе, – подтвердил Виктор. – Как я люблю СССР! В Прибалтике – самые вкусные молочные продукты. На Алтае – мёд, пальчики оближешь. На Волге – рыба, объесться. А у вас тут – маринованные «синенькие».

Южные жители, независимо от республик, повсеместно звали баклажаны именно так – ласково.

– А у вас там – это где? – настояла женщина на ответе.

– Я родом из Удмуртии. Город Чебоксары. Слышали про такой?

– Слышали, как же. Только на удмурта ты никак не похож, – женщине хотелось поговорить. Такая форма общения с покупателем, когда никто никуда не торопится, характерна для курортных мест. Люди там все добрые, улыбчивые. От тепла ли? А может, от размеренного образа жизни? Этот позитив и внимание к себе отмечал Малыгин на юге всегда, а на Кавказе особенно.

Разглядывая женщину уже с мужским интересом, парень не переставал улыбаться. Торговка уселась на высокий табурет за прилавком, надеясь, что разговор затянется. Боковым зрением она ловила любопытные взгляды соседок, залюбовавшихся спортсменом; покупатель был красавцем. Удерживая баклажан, Малыгин на последнее замечание хмыкнул:

– Так я – русский. Вот вы же тоже не абхазка? Волосы светлые, глаза вон какие голубые! – Малыгину нравилось делать женщинам комплименты. С каждым его словом продавщица краснела и веки её опускались всё ниже. Засмущавшись, она не отвечала. – А живёте тут.

– Правильно. Живу тут. – Торговка кокетливо повела плечами. – А ты где живёшь?