Татьяна Свичкарь - Уходить будем небом

Пиво уже было выпито, близился рассвет, и они перешли к чаю.

– Я тебе завидую, – сказал Андрей.

– Да? – Том помешивал сахар в чашке. Печка грела лучше всякой батареи, в комнате было тепло. Он сидел в чёрной футболке. Короткие рукава, мускулистые смуглые руки – Мне можно позавидовать?

– Эх, если бы ухват сюда поставить, – Андрей уже отвлекся, рассматривал печку, – Знаешь, вообще отпадная бы композиция получилась! Вот этот круглый хлеб на тарелке, сухие цветы в глиняной бутылке…

Он дарил Тому свои работы не раз. В этой комнате, между окон тоже висела одна. Андрей снял момент, когда на берегу выступали казаки. Живой театр под открытым небом. Казак обнимает казачку, оба на конях. Фотография в коричневых тонах, кажется, что она сделана много лет назад.

– Это называется «Догони и поцелуй», – говорит Андрей.

Дарёному коню… Когда сюда, в кают-компанию, как они прозвали это место, заходит очередная группа ребят, приехавших покататься на лошадях (а чаем потом напоить – святое дело) девчонки посматривают на фотографию:

– Ой, а это вы?

(Казак снят со спины).

– А где ваша казачка? Это артистка, да?

Кают-компания, она же комната, где живёт Том, выглядит приветливой, но удивительно холостяцкой. В центре стоит большой, покрытый клеенкой стол, и дюжина стульев вокруг него. Большой электрический самовар, и под салфеткой всегда – сахар, варенье, мёд, домашний хлеб, какие-нибудь пироги, которые Нюша печёт как нанятая – каждый день новые.

Справа – печка, кухонный столик, рукомойник. Слева – узкая железная койка, застеленная грубым ворсистым одеялом. Это и было здесь, когда Том покупал хутор. А купить для себя что-нибудь покрасивее и поуютнее ему даже не пришло в голову.

Над кроватью висело охотничье ружьё.

– Ой, а вы охотитесь да? А на кого? А вам не жалко убивать животных?

Если с группой был КЮР – он тут же переводил разговор, рассказывая, какие в здешних краях водятся звери, и кого он лично видел.

– Ночевал я, значит, на кордоне. Лесник меня хотел в избушку позвать – да зачем мне, своя палатка с собой. Сижу, читаю. И так, понимаешь, увлёкся, что голову поднял, только когда волк рядом запел…

– Пф-ф…я волки разве поют?

– Да ещё как! Просто стиль у них своеобразный. А тут голосочек такой тоненький… Я, значит, выглядываю… А я за те годы, что тут живу, тоже ходить научился бесшумно, как хищник.

И вот шагах в двадцати от палатки, вспрыгнув на камень, поёт свою песню этакий волк-тинейджер…

Девчонки дружно смеются, и КЮР с ними:

– Ну а что ты хочешь, подросток…. Невидный такой, худющий… Собаки на улице больше испугаешься, если собака большая. А тут название одно – волк. Время было, понимаешь, весна… А потом мне в заповеднике рассказали, как считали число зверей – ну, сколько у нас их водится, по следам. И выходит, что волк у нас тут один… Может, он и надеялся, что песню его какая волчица услышит….

Растроганные судьбой волки-одиночки, девчонки спрашивали – а может, заповедник организует, и ему подругу привезут? А может её можно купить, а сколько она стоит?

И потом вспоминали про Тома:

– У вас ружье тоже от волков, да? Но вы же в этого, бедного, стрелять не будете?

Том качал головой. В конце концов, ребята чувствовали его неразговорчивость, отлипали от него. Прилипали к КЮРу, который и рад был стараться. Рассказывал об аномальных зонах в здешних краях, где останавливаются часы, перестает работать электроника, не получается ни одна фотография…

– А мы туда пойдём? А мы проверим? А, правда, что тут в горах спрятана машина времени?

Том незаметно сплавлял группу на руки КЮРу и уходил вместе с Нюшей седлать ребятам коней.

Не мог же он объяснить ему, что ружьё ему нужно вовсе не от четвероногих хищников.

В программе была ещё экскурсия по конюшне, и кто-нибудь обязательно приставал к Дарьялу.

– А на этом коне мы поедем? А можно его угостить?

Этого вороного жеребца Том не осилил бы купить. Но Дарьял был спортивным конём, и для скачек сделался уже староват. Да и после сложного перелома не было надежды, что он продолжит карьеру.

Дарьялу никогда не приходилось катать туристов, и Том не собирался его к этому приучать. Поэтому на гостей, разгуливавших по конюшне, Дарьял поглядывал со снисходительным любопытством. Ну, мол, чем вы меня угостите?

У Тома и у Нюши – в зависимости от того, кто показывал конюшню – были с собой яблоки или пакет с очищенной морковкой. Они показывали, как надо давать лакомство – на открытой ладони.

– А он не укусит? Какой он огромный – как стена! Как вы на него забираетесь? Это же лестницу приставлять надо!

Но если в поход группу сопровождал Том на Дарьяле – не успевали уловить момент, когда он оказывался на спине коня. Один легкий прыжок – и вот уже всадник берёт поводья:

– За мной, по одному…

Впрочем, Том сопровождал, в основном, «продвинутые» группы, где ребята уже хорошо держались в седле, и им хотелось и рысью, и галопом… КЮРу это было бы тяжело.

– Значит, послезавтра он их поведёт? – уточнил Андрей, – В Чёрную рощу? Как я туда тоже хочу!…

Чёрная роща находилась на вершине горы, в месте весьма труднодоступном. Неподалёку было лесничество, так у лесника и света не имелось, а воду ему привозили. С десяток лет назад, тут, в заповедном лесу случился пожар. Вершина горы тогда рдела как рубин в перстне. Видно было за многие километры. С тех пор ущерб, нанесённый лесу, старались восстановить, сажали и сажали деревья. Но покореженные, чёрные после огня стволы никуда не делись, и представляли сюрреалистического зрелище.

– Там внизу ещё бомбоубежище заброшенное, – вспомнил Андрей, – Я маленьким был, все хотел залезть туда, посмотреть.

– Дурь всё это, – сказал Том, – Помнишь анекдот из нашего детства? Какое убежище? Нужно, когда объявят тревогу, завернуться в белую простыню и медленно ползти по направлению к кладбищу. Медленно, чтобы не создавать паники…

– Я и песенку помню… На мотив как из мультика про крокодила Гену.

Со слухом у Андрея было довольно таки неважно, но он не стеснялся, и пел так весело, что всё остальное прощалось:

Может, мы обидели кого-то зря,

Сбросили сто лишних мегатонн,

Всё, что от Америки останется —

Мы погрузим в голубой вагон.

– Сколько лет прошло, а люди не перестали сходить с ума, – Том отхлебнул чай, поморщился, добавил сахара, – У них же теперь, у элиты этой сраной – бункеры, как пятизвездочные гостиницы, Может, они как раз хотят очистить от нас, черни, землю…

Ядерный грибок висит, качается

Под ногами плавится песок,

Жаль, что радиация кончается

Я бы побалдел ещё часок

Андрей допел и тут же отвлёкся:

– Ты знаешь, я вчера так снял подснежник. Вот ты сказал про чернь, и про землю… А он у ручья вырос, первый. Там земли-то видно – чёрной, ну меньше блюдца, а снег стал такой рыхлый прозрачный, и сквозь него – солнце….Лучи солнца – косые, длинные… Через этот хрустальный снег.