Татьяна Свичкарь - Уходить будем небом

– Ложись тут, в комнате, а я в баньку пойду, на диван… Тебе спать-то осталось сколько – часа два?

– Ёпрст – спохватился Андрей, – Я же обещался завтра… сегодня отослать фото свадебные, а мне ещё над ними посидеть надо, на компьютере довести до ума… Вечером опять съёмка…

В быту был он нетребователен абсолютно, и это их с Томом роднило.

– Тепло-то у тебя… Как хорошо! – Андрей расстегнул рубашку и с готовностью перешёл на кровать, вытянулся с наслаждением, – Фу-ух… класс…

Том всё-таки накинул на него одеяло. Печка не должна так быстро выстыть, но всё же…

– А ты там не замёрзнешь, в баньке-то?

– Да ты что, я в сауне электричество включу, будет просто Африка.

**

Несколько часов спустя, Андрей, не выспавшийся, конечно, но снова напившийся крепкого горячего чаю, шёл в город. Он шёл по горе, и это была лучшая часть пути. На вершине горы тянулась линия электропередач, и была расчищена дорога, чтобы электрики могли добраться до ЛЭП, в случае чего. Здесь редко кто бывал – зимой тем более. С двух сторон поднимался лес, и казалось, что не по горе ты идёшь вовсе, а по обычной дороге.

Но сколько тут было чудес для того, кто привык видеть чудеса, у кого был намётанный глаз! Андрей не переставал дивиться этому чудесному и благодарить Бога за то, что он всё это открывается ему.

Здесь небо было близко, летом – особенно. Так и казалось, что до кучевых облаков, напоминавших замки, можно дотянуться, если высоко подпрыгнуть с поднятой рукой. А иногда низкая облачность накрывала саму вершину горы, появлялось дивное ощущение: идёшь вроде бы в обычном тумане, а на самом деле – в облаках. По облакам.

Летом здесь росла непуганая земляника: непременно свернёшь кулёчек из лопуха и за дорогу наберёшь полный. Память услужливо подсовывала Андрею то, что уже не видели нынешние молодые – кульки из грубой серой бумаги. Купишь сахар, его продавали такими неровными кусочками, глыбками – полный кулёк – счастье… Идёшь, нежишь за щекой, сахар подтаивает…

И даже сейчас в самом конце зимы, или начале весны – Андрей находил красоту в здешнем пейзаже. Вот эти заросли сухих высоких трав – с грубыми стеблями. Так и представляется табор – цыганское, бесприютное кочевье, где дома, кроме кибитки нет, и не будет. И эта песня, под перебор гитарных струн:

– Утро туманное, утро седое,

Нивы печальные, снегом покрытые…

Андрей будто споткнулся и посмотрел вправо. Он увидел, но сперва не осознал, а потом…

Там в траве, шагах в десяти от дороги, сидел человек… Девушка. Сидела так, как будто хотела спрятаться за этими грубыми стеблями трав. И в то же время девушка полностью погрузилась в свои мысли, сжалась, обхватив руками колени, не замечая ничего кругом. Видно, давно она уже была тут. А больше всего Андрея поразила её одежда.

На девушке была расписная вязаная шапочка, по форме напоминавшая шлем, и расписные, в тон шапочке, тёплые гетры. А обуви не было. И серое какое-то платьице или длинная кофточка. И больше ничего не было. Щеки у девушки покраснели, но как она должно быть замёрзла! Наверное, не руки уже, а лёд.

Что же такое могло случиться? Он решительно свернул к ней:

– Э-эй!

Она точно проснулась, и отпрянула. Глаза широко распахнутые, полные ужаса.

– Не-не-не, – Андрей поднял руки, ладонями вверх, – Я тебя не трону. Я просто мимо иду. А ты чего такая раздетая?

Она стала пятиться от него, если можно пятиться сидя. Андрей присел на корточки, чтобы быть с ней одного роста. Пошарил в сумке:

– Смотри, у меня вот тёплый хлебушек. Ты хоть поешь… Надо есть, чтобы согреться..Эх, ведь вот… идти мне надо… Ну вот, возьми хлеб… Молодец! Может, тебя проводить куда? Или кому позвонить?

Она так отчаянно замотала головой, и видно снова готова была шарахнуться от него, что он поднялся:

– Всё, всё, ухожу я…. Если что… тут близко до города. Вот там, впереди, будет тропка вниз, с горы знаешь? Спустишься, и там остановка, автобусная…

Она всё так же мотала головой – нет-нет…

Андрей вернулся на дорогу и отошёл так, чтобы она не могла его видеть. Достал телефон.

Том ответил не сразу. Но он брал с собой телефон и в конюшню, так что не ответить не мог.

– Да?

– Слушай, тут, кажется, беда у девушки случилась. Сидит вот прямо чуть не нагишом в снегу… Странная такая… Я и остаться с ней не могу – Маринке обещал, что к десяти буду… Ты не подъедешь, не посмотришь? Мне кажется, ей помочь надо. Что-то случилось.

– Где сидит? – Том, как всегда, был немногословен.

– Так… Андрей обернулся, – Пятая опора… ЛЭП… если с твоей стороны считать. Направо смотри.. в траве… Шапочка у неё такая пестренькая, не сразу различишь…

Летом, если ехать по дороге, стук копыт звучат сухо, как выстрелы. Но зимой по снегу… хотя… их тоже можно услышать и скрыться. Тому не раз приходилось искать заблудившихся. Безбашенный народ, дорвавшись до здешней природы с её красотами, вёл себя хуже детей малых. Здесь следы на снегу – ой, кажется олень, мы щаз догоним и сфотографируем. А тут птица села на ветку, а то кто – орёл или дятел? Ой, а что тут топает – надо спрятаться, вдруг – волк?! Или – полный звиздец – кабан!

Причём все точно «знали», в какой стороне море, а в какой – река Ахо. И с той же точностью можно было предсказать, что они заблудятся непременно. Дальше все зависело от того, где они потерялись, и сумеют ли дозвониться. И, конечно, кто из способных оказать помощь окажется ближе. Иной раз бедолаг выводили ребята-спасатели, у них база была на берегу. В другой раз – кто-нибудь из лесников. Но нередки были и случаи, когда Том седлал коня, и ехал спасать заблудшие души. И, надо сказать, относился он к этим дурням без малейшей нежности.

И где тут очередная придурошная?

Подъезжая, Том приподнялся в стременах, огляделся. Где тут прятаться-то? Он увидел девушку быстро, но все-таки не сразу. Пёстрая шапочка, да… Она сливалась с сухой травой, как птица перепёлка.

Андрей предупредил, что она, кажется, запугана до жути. Но Тому некогда было возиться с чужими страхами. В конце концов, он не убивать её собирается, а просто проверить, что к чему, и не стряслось ли беды.

Он поднял руку, в знак того, что увидел её.

Девушка смотрела на него внимательно и тревожно, но видимо ожидала, что он проедет мимо.

Не дождётесь. Нечего разгуливать… рассиживаться на лесной дорожке… почти голышом… среди зимы. Он даже вспомнил, как выглядит корпус психиатрии в городской больнице. На случай, если придётся туда отправиться.

Том спрыгнул с коня, и в два шага оказался около девицы. Он сразу заметил и обнаженные руки, и тонкую, серую, расстегнутую на груди рубашку. Ну, точно, Андрей не ошибся – придурок на все сто процентов…