Поль Монтер - Непристойная рукопись

Смерть Вероник не вызвала подозрений. Если гибель зажиточной тётки господина Бланшара могла вызвать интерес – всё-таки речь шла о наследстве, – то нелепая смерть простой служанки никого не заставила усомниться в несчастном случае. Уж выгоды от её кончины никто не получал. И многие даже посочувствовали бедняге Бланшару. Не очень-то весело жить в доме, где за короткий срок оказалось сразу два покойника. Пожалуй, ему стоит продать дом и поселиться в другом месте, иначе он вполне может стать третьей жертвой. Должно быть, в доме нечисто. Может, позвать кюре и окропить все комнаты святой водой? Нет, вернее, всё же и вовсе избавиться от такого наследства. Бедный парень! Ну и повезло же ему. А как он расстроился, жаль было и поглядеть. Лицо осунулось, и нос казался ещё длиннее. Видно, он успел привязаться к служанке, ведь он знал её давно, когда она служила его тётушке. Молодой человек ничего не смыслил в хозяйстве, а Вероник была девушкой порядочной. Сам Эжен по неопытности нанял бы первую попавшуюся служанку, что непрестанно обчищает хозяйские карманы, да бьёт баклуши с утра до вечера. Говорят, Вероник была сиротой, стало быть, господин Бланшар единственный, кто так искренне убивается. Да и на похороны не поскупился и даже пригласил нескольких соседей на скромный ужин в кабачке Венсана. И все сошлись во мнении, что простодушному парню лучше всего жениться. Следует приискать скромную девушку и, конечно, неплохо было бы получить приданое.

Но в ночь после похорон Бланшар умудрился тайком привести домой Маргариту.

– А ты неплохо устроился, – развязно заявила потаскушка, озираясь по сторонам. – Если это и впрямь твоя квартира и через час не нагрянут хозяева.

Эжен успел заметить, что она изрядно пьяна. Но желание насладиться полной свободой человека, не связанного более никакими препятствиями, не позволило ему вытолкать девицу взашей, отказавшись от её услуг.

– Если желаешь развлекаться всю ночь, то плати восемь франков, – добавила она и громко икнула. – Зря скривился, Долгоносик, подумаешь, выпила пару глотков. Погода такая мерзкая, я успела насквозь застыть, – Маргарита хихикнула и едва не повалилась прямо на него.

Бланшар грубо тряхнул её за плечи и ядовито прошипел прямо в лицо:

– Послушай, шлюха ты эдакая, я не собираюсь выбросить деньги просто так. И предупреждаю, если ты спьяну умудришься заснуть с моим членом во рту, то вместо платы получишь увесистого пинка под зад.

Эта грубая выходка словно отрезвила девицу и она, бросив испуганный взгляд на молодого человека, поспешила за ним в спальню, стараясь идти ровно и справиться с напавшей на неё икотой.

Погода в начале лета выдалась довольно дождливой, и улицы буквально утопали в размокшей грязи, что стекала мутными потоками из-за забитых сточных канав. Дождевые капли монотонно барабанили по оцинкованной крыше и навевали сонливость. Но Эжен вовсе не замечал этого. Сидя в своём кабинете за полюбившимся ему массивным столом, он с блестящими от радости глазами разглядывал толстую пачку исписанных страниц. Да, его роман готов, не более получаса назад он дописал последнюю фразу и поставил точку. Ах, ты! Даже самому не верится, что труд подошёл к концу. Он перечитывал своё творение ежедневно и буквально таял от восторга. Каково? Да он просто гениален! Ну и вытянется лицо у старика Бриссона. Пожалуй, он не раз пожалеет, что сразу не разглядел талант. Теперь осталось лишь показать ему несколько страниц – и дело в шляпе. Эжен был уверен, что помощник издателя сломя голову помчится с его рукописью к хозяину. И Бланшар начал представлять сумму гонорара, что вскоре получит. Хм, как бы распорядиться деньгами? Не нанять ли квартиру в более солидном месте? Там, где живут знатные господа. Эдакий шикарный дом, где каждая квартира занимает целый этаж. Однажды ему удалось зайти в подобный: он относил бумаги, когда влачил жалкую участь клерка в паршивой конторе. Правда, дальше вестибюля его не пустили. Швейцар, раздутый от собственной важности, сухопарый старик, принял бумаги и поспешил выставить Бланшара за дверь: ему не понравилось, что с башмаков рассыльного на мраморные плиты пола натекли грязные лужицы. Но и за короткое время восторженный юноша успел заметить позолоченные скульптуры женщин, держащих газовые рожки, натёртые до блеска перила лестницы и тёмно-бордовый ковёр, устилающий ступени. В доме царила такая благоговейная тишина, что слышно было только жалкий скрип старых ботинок Эжена. Если один только вестибюль дома так великолепен, невозможно вообразить, как выглядят сами квартиры. Интересно всё же, хватит ли денег, вырученных за книгу, на такое жильё? Бланшар совершенно не представлял, какие гонорары платят успешным писателям.

Он посмотрел на часы и, потянувшись, отправился вниз, пожалуй, пора и пообедать. Старуха-кухарка как раз собиралась идти за ним. Приподнятое настроение хозяина вмиг улетучилось, когда она, поджав узкие губы, поставила перед ним тарелку супа и хмуро бросила:

– Пора бы оплатить счета, сударь.

– Ну, что там опять? – спросил Эжен, отламывая хлеб.

– Приходил зеленщик, – сварливо начала кухарка. – Ему задолжали уже десять франков, прачка Бижу, рассыльный из магазина Риваля. Он говорит, что вы одних только чернил набрали на восемь франков не считая перьев. И куда вы их только тратите, сударь? Можно подумать, что вы пьёте их вместо воды!

– Да тебе-то что за дело?! – раздражённо бросил Бланшар. – Уж тебя точно не касается, куда я трачу деньги!

– Может, и не касалось бы, сударь, – бесцеремонно ответила она, – если бы вы регулярно платили моё жалование да не исчезали всякий раз, когда приходят кредиторы. С чего я должна отдуваться и выслушивать гадости? Между прочим, угольщик и портной недавно открыто заявили, что подадут на вас в суд как на мошенника.

– Чёрт! Надо же было испортить весь аппетит, у тебя так ловко получается, Аннет, мало того, что готовишь из рук вон плохо, так ещё норовишь приправить отвратительную еду паршивыми новостями! Всё, можешь уносить блюда, у меня нет никакой охоты получить несварение желудка. Я сам разберусь со счетами, и тебя это не касается. Скажи спасибо, что моя доброта не позволяет вышвырнуть тебя за дверь за твою наглость!

– Да я могу уйти хоть сейчас, – пожала плечами старуха. – Заплатите, что положено, и ноги моей здесь не будет.

Бланшар в сердцах швырнул салфетку на стол и почти бегом вернулся в кабинет. Заперев дверь на ключ, он уселся за стол и задумался. К прискорбию, злющая кухарка права. Он кругом в долгах. Как же это вышло? Может, Аннет прикарманивает деньги, что он даёт на хозяйственные расходы? Когда он успел столько потратить? Проклятье! Он позабыл, что кроме необходимых трат, он едва ли не ежедневно швыряет деньги на продажных девиц! Когда ему наскучила Маргарита, он стал захаживать в рестораны и танцевальные залы, надеясь подцепить девиц пошикарней, чем те, что жмутся к стене в грязном переулке. Спору нет, эти потаскухи и одеты побогаче, и выглядят, словно приличные дамы. Однако они не соглашаются проводить время в дешёвых гостиницах и требуют за свои услуги куда больше, чем Марго и её подружки. Вот, буквально на днях, он не глядя вышвырнул почти пятнадцать франков! И всего за два часа. Ну конечно, девица была настоящей красоткой! Да к тому же весёлая и бойкая. Но паршивка нипочём не соглашалась идти пешком, ему пришлось нанять фиакр, чтобы всего лишь добраться до гостиницы на соседней площади. И номера там стоили отнюдь не сто су. Разгорячённый Эжен заказал в комнату вино и фрукты и щедро отсыпал чаевых коридорному. А что поделать? Потаскуха вилась вокруг него, как кошка. Ах, она так обольстительно смотрелась в одном корсете и чулках с шёлковыми подвязками! И рядом с ней он чувствовал себя таким солидным и богатым. Но теперь, когда кухарка так грубо напомнила о долгах, Бланшару показалось, что смазливая, нарядная шлюха совсем не стоила потраченных денег. Эта пройдоха больше обещала, чем делала. Пожалуй, он даже остался в дураках. Девчонки из переулка были куда услужливей. Ах, какой же он осёл! Возомнил себя на равных с мальчишкой Патрисом, что, судя по дневнику, редко вылезал из кровати, разве что для того, чтобы сразу нырнуть в другую. Хорошо ему было устраивать оргии, вовсе не задумываясь о тратах. Ко всему, маркизу не приходилось соблюдать приличий и думать, что скажут соседи. А Бланшар побаивался водить потаскушек в дом. Прошлый раз он едва успел растолкать Маргариту, чтобы девица покинула квартиру на рассвете. Нет, это никуда не годится. Надо признать, что он сам виноват в досадном положении. Мог бы сначала решить все дела с книгой, а уж потом вести разгульную жизнь. Да, но ведь он так молод! Хватит того, что много лет Эжен вынужденно отказывал себе в самых простых вещах. Будь Вероник хорошенькой и покладистой, разве он бросился бы в объятия уличных девок? И Бланшар тотчас перестал упрекать себя и с возмущением свалил всю вину за ночные похождения и пропавшие деньги на бедняжку служанку.