Илья Тамигин - Важнее и сильнее всего… Повествование о запутанной любви

Да, Читатель! Есть ещё люди, которых отсутствие растительности на голове ввергает в комплекс неполноценности! По мнению Автора это все предрассудки и пережитки палеолита, когда волосы реально были важны в хозяйстве: для утепления тела, силки или тетиву для лука сплести, сеточку от комаров. Да мало ли для чего еще! А в наше время волосы носят только для декоративных целей и тратят на них кучу времени и средств: стрижка, укладка, шампуни всякие… Автор к волосам относится равнодушно, поэтому жена стрижет его под машинку.

«Я жирная, противная, лысая уродина!» – такая самокритичная мысль полыхнула в черных глазах, отрикошетировала от зеркала в сердце и наполнила его отчаянием. Двадцать семь лет! Она с каждым днём становится всё уродливей, мужчины едва взглядами удостаивают… Хотя, сколько она здесь, в Палермо, мужчин встречает? Только друзья и знакомые братьев, приходящие иногда на обед… Где взять жениха!? Через десять месяцев стукнет двадцать восемь! Тогда вообще никто не взглянет, на старуху-то! Да ещё тот случай…

Десять лет назад к ним на виллу приехал из Америки друг покойного отца, дон Лукас с сыном Альфонсо. Альфонсо не был красавцем, но Лючии понравился: во первых, ровесник, во вторых, из Америки, в третьих… никого другого просто не было. Предоставленные сами себе, они быстро исчерпали удовольствия, предоставляемые виллой и садом. День напролет не погуляешь, игра в шахматы в беседке под сенью апельсиновых деревьев наскучила, и Альфонсо предложил Лючии… нет, не то, что ты подумал, Читатель! Немножко другое, что не нарушило бы девственность и не привело бы к нежелательной беременности. Французский вариант, ву компренэ? Лючия, в первый момент шокированная, поколебавшись два дня, согласилась – больше из любопытства, ибо никогда не видела Нефритовый Жезл, даже на картинке, и, тем более, не держала в руках. Ускользнуть из-под надзора дуэньи – старенькой донны Франчески было нетрудно…

Уединились в дальнем конце сада. Альфонсо разделся, но Лючия раздеваться не стала, как он ни упрашивал, только встала на колени. Когда она взяла смешной торчащий отросток в руки, то поразилась, какой он нежный и тёплый, и ласково погладила, как маленького зверька. Альфонсо тут же задергался и изверг фонтанчик вязкой мутноватой жидкости, запачкав Лючии щеку, парик и воротник платья.

За этим, приятным для Альфонсо и познавательным для Лючии занятием их и застукал старший брат Григорио! От немедленной жуткой смерти Альфонсо спасли только резвые ноги. Он, как был, голышом покинул место свидания и отдался под защиту отца. Когда разгневанный Григорио вслед за ним ворвался в комнату, парень уже был надежно спрятан под кроватью. Дон Лукас долго извинялся, упирая на то, что ничего непоправимого, дескать, не произошло, сын у него малолетний, глупый, и больше так делать не будет. Григорио прикинул, не убить ли заодно и дона Лукаса, но потом решил, что не стоит. Времена, увы, не те, объяснять придется, что, да почему… А объяснять не хотелось, дабы избежать огласки на всю Сицилию и грандиозного, несмываемого позора сестры. Скрипя зубами, согласился замять инцидент.

Через десять минут дона Лукаса и Альфонсо уже не было на вилле, а Григорио надавал Лючии пощечин, от которых лицо так распухло, что даже в церковь было нельзя пойти. Всё, вроде, осталось в тайне, но поспешный отъезд высоких гостей породил слухи, что между Альфонсо и Лючией что-то было. Куда бы она ни пошла, в церковь, в кино или на базар, её провожали прищуренными взглядами и шептались за спиной. Это было невыносимо! Дабы вернуть утраченную репутацию, Лючия сходила на прием к гинекологу, синьору Чезаре Умберто. Все видели, как она входила в его клинику, и Палермо зажужжало с новой силой: зачем бы незамужней девушке ходить к гинекологу? Но все было точно рассчитано! Дело в том, что доктор не был сицилийцем и в Палермо практиковал всего второй месяц. На этом и был основан хитрый план опровержения слухов! Уже на следующий вечер один из его знакомых, подученный Григорио, спросил в кафе (при многочисленных свидетелях!) во время распития вечернего бренди, видел ли уважаемый доктор когда-нибудь сицилийскую девушку – не девственницу? Доктор честно ответил, что нет. Казалось бы, что ещё надо, чтобы заткнуть вонючие пасти сплетников? Помогло! Слухи прекратились, но… как гласит народная итальянская поговорка: то ли Джузеппе колпак украл, то ли у него украли – все одно, в воровстве замешан! Окончательно обелиться не удалось… Через два месяца Лоренцо Литонегро, которого Лючии с детства прочили в женихи, уехал на учёбу в Рим. И даже не попрощался, паршивец! С тех пор в Палермо так и не приезжал ни разу… Других же кандидатов в женихи за долгие десять лет так и не появилось.

Здесь Автор хотел бы кратенько описать семью Лючии, чтобы Читателю, как говорится, легче было понятно.

Семья Каррера на описываемый момент состояла из двух братьев – Григорио и Костанцо, а также Лючии, самой младшей. От отца, почтенного дона Сильвестро, они унаследовали многомиллионное состояние, землю, фабрики и заводы, газеты и пароходы. Семью справедливо считали самой богатой на острове и завидовали.

Григорио управлял финансами, Костанцо – производством и торговлей. Лючия по мере сил помогала братьям, была чем-то вроде домашнего секретаря и вела хозяйство. Старший брат был бездетным вдовцом – жена погибла в автокатастрофе четыре года назад, младший был холост и в Палермо появлялся редко, жил в Риме. Так ему было удобней для бизнеса. Лючия во всем братьев слушалась, как и все сицилийские женщины, и, согласно их воле, никогда не покидала Палермо.

Сицилия – место специфическое. Сразу вспоминается Мафия! Но братья Каррера в сей гнуснопрославленной организации не состояли, хотя и поддерживали с руководством довольно тесные деловые и добрососедские связи. А как же иначе! Согласно местных традиций. Благодаря этому дела их процветали.

В 1983-м году Костанцо впервые поехал в Советский Союз на встречу с представителями Минплодоовощторга и заключил выгодное соглашение на поставку в СССР цитрусовых с собственных плантаций – всяких, там, лимонов, апельсинов сорта «Королёк», а также грейпфрутов. Дело пошло успешно! Пришлось даже скупать плоды у соседей. В 1984-м из Минпищепрома СССР поступило предложение о регулярных поставках крупных партий макаронных изделий. Обсудив его, братья решили, что только дурак упустит такую шикарную возможность нажиться, ибо макароны предполагалось отгружать не ящиками, и даже не грузовиками, но целыми поездами! Правда, цены советские партнеры предлагали низковатые.

– Придется тебе поехать в Москву, братишка, провести переговоры с коммунистами на высшем уровне. Жаль, что я не смогу тебе помочь, – Григорио похлопал Костанцо по плечу, – У меня на носу покупка банка. Представляешь, у нас собственный банк будет!