Илья Тамигин - Важнее и сильнее всего… Повествование о запутанной любви

Через два дня последовало приглашение в райком партии для беседы. Родители не на шутку разволновались, ибо сие приглашение могло означать только одно: дочери собираются поручить нечто очень серьёзное! Может, даже предложат пойти после школы работать в Организацию Коммунистической Молодежи Кубы! А это, знаете ли, уже номенклатура!

Эстрелла вымыла голову, заплела непослушные волосы в косу, чего терпеть не могла, одела свою лучшую голубенькую кофточку-лапшовку производства Горьковской трикотажной фабрики (в России такие носили восемь лет назад!), черную юбку московской фабрики «Большевичка» и казанские босоножки на среднем каблучке. Подводить глаза, красить губы и делать прочий маникюр-педикюр не стала – это считалось мелкобуржуазным, и в официальных учреждениях появляться в таком виде не приветствовалось, хотя на танцах и допускалось. Оглядев себя в зеркале, осталась увиденным довольна: скромненько, со вкусом, ничего лишнего!

– Ну, я пошла!

Отец пожал ей руку, как взрослой, мать расцеловала в обе щеки, а потом украдкой перекрестила в спину.

Идти было недалеко, всего несколько кварталов. Брусчатка набережной Малекон еле слышно звенела под твердыми каблучками новеньких босоножек. Встречные люди, особенно мужчины, улыбались, жестами выражая восхищение, некоторые здоровались. Эстрелла улыбалась в ответ. Проезжавший мимо на самодельном самокате мальчишка-мулат дернул за косу и показал язык. Вот шалопай! Погрозив ему кулаком, крикнула страшным голосом:

– Ну, погоди!

Пацан зашелся в смехе, ибо после просмотра одноименного мультика эту фразу знала наизусть вся Куба.

Автобус с иностранными туристами, судя по доносившимся громким немецким словам, из Западной Германии, остановился у мемориального комплекса Героям Революции. Пузатые дядьки в ярких рубашках и шортах и их бледные рыхлые женщины в мини юбках, галдя, принялись фотографировать все подряд. Некоторые даже карабкались на памятник и позировали там в обнимку со статуями Фиделя и Че Гевары. Эстрелле это не понравилось, но замечание им делать она воздержалась, ибо на собрании Организации Коммунистической Молодежи всех предупредили, что иностранные капиталисты есть источник необходимой отечеству валюты, а потому к их мелким глупостям следует относиться снисходительно. Сделав строгое лицо, она прошла мимо, игнорируя направленные в её сторону вспышки фотоаппаратов и реплики типа: «Эй, девушка! Постойте минутку, познакомимся!»

Вот ещё! Она им не какая нибудь!

Около храма Сан Кристобаля девушка быстро оглянулась, нет ли поблизости знакомых, и, сотворив молитву, перекрестилась. Заступничество высших сил никогда не лишнее!

К накрошенному на паперти для птиц хлебу, между тем, подошла бродячая собака. Подозрительно оглянувшись, она принялась жадно поедать разбросанные кусочки, жмурясь от удовольствия.

– И не стыдно тебе птичек объедать? – строго спросила Эстрелла, сдвинув для пущего эффекта брови.

Собака застеснялась ужасно! Хвост моментально спрятался между ног, тело выгнулось подковой, верхняя губа вздернулась в заискивающей улыбке. Весь её вид как бы говорил:

– Да я… это… не знала, что хлеб для птиц… Шла мимо, вижу – еда, дай, думаю, поем…

Согнувшись ещё сильнее, так, что голова касалась зада, собака медленно улеглась, подставила горло и замерла, что означало:

– Давай, твоя сила, кусай, если хочешь… А только мёртвый лежачий труп не бьют!

Эстрелла разглядела отвисшие соски с каплями молока и ей стало жалко безответное животное. Кормит псина щеночков, еду добывает с трудом, вон, сухие корки лопает, а она тут с критикой выступает!

– Да ладно, всем хватит… Ешь, я пошутила!

Глянув на часики, она ускорила шаг.

Райком партии находился в помпезном, но слегка обветшавшем трехэтажном доме с колоннами, в котором до революции располагалась какая-то американская страховая компания. В высоком сумрачном вестибюле Эстрелла предъявила вахтеру паспорт, и в бюро пропусков, объяснив, к кому её вызвали, получила пропуск. По широкой мраморной лестнице поднялась на второй этаж.

В кабинете, украшенном портретами вождей – Фиделя и Рауля Кастро, а также Че Гевары – навстречу ей приподнялся с кресла смуглый лысоватый мужчина лет сорока в белой рубашке и галстуке. Второй мужчина, помоложе, явно русский – это было сразу ясно по выражению его светлых глаз – приветствовал девушку со стула у стены.

– Проходите, садитесь, синьорита Рамирес! – показал на стул у стола хозяин кабинета, широко улыбаясь, – Я Мигуэль Санчес, инструктор райкома. А это товарищ Федорчук из советского посольства, помощник атташе по культуре.

Дипломат слегка наклонил голову. Волосы у него были с проседью, странным образом сочетавшейся со светлыми, почти бесцветными глазами. И, вообще, вид у него был какой-то блеклый, усталый, неулыбчивый.

«Тяжело ему, наверное, вдали от родины!» – мысленно пожалела мужчину Эстрелла.

– Я читал ваше сочинение и оно мне очень понравилось, – негромко произнес по русски Федорчук, – А бегло говорить на нашем языке тоже можете, Эстрелла Роза Мария?

«Откуда он знает все мои имена?» – удивилась девушка, а вслух ответила:

– Да, я говорю по русски, но, возможно, не очень быстро. Зато знаю на память много стихов и песен! Пушкина, Лермонтова, Маяковского!

– Говорите вы без ошибок, и выговор у вас правильный! – удовлетворенно кивнул дипломат, – А знаете ли вы, кто в СССР сейчас возглавляет Коммунистическую Партию Советского Союза, Эстрелла Роза Мария? – он опять старательно выговорил все её имена и ощутимо напрягся, как будто от ответа на этот вопрос зависело что-то важное.

«Легче ничего не мог спросить?» – подумала Эстрелла, а вслух ответила:

– Генеральный секретарь ЦК КПСС сейчас товарищ Андропов, Юрий Владимирович.

Санчес расцвел улыбкой и кивнул. Федорчук открыл папку, прочитал там что-то и тоже кивнул.

– А когда был основан Всесоюзный Ленинский Коммунистический Союз Молодежи?

– 4 ноября 1918 года, на Всероссийском первом съезде союзов рабочей и крестьянской молодежи. Только тогда он назывался РКСМ, – без запинки ответила Эстрелла.

Федорчук снова открыл папку, перелистнул несколько страниц, прочитал правильный ответ и кивнул.

Последовало ещё несколько вопросов в том же духе. Эстрелла отвечала уверенно и правильно, это было видно по довольному лицу товарища Санчеса. И вдруг прозвучал вопрос, от которого у девушки аж в глазах потемнело:

– Хотели бы вы, Эстрелла Роза Мария, учиться в СССР?

Сердце десятиклассницы забилось часто-часто. Вот оно! То, о чем она – да и все её друзья! – мечтала всю жизнь! То, ради чего она зубрила до одури русские падежи и склонения, а также исключения, всякие, там: «стеклянный, оловянный, деревянный»! Поехать в Советский Союз, увидеть Ленина в Мавзолее, Кремль, Красную Площадь! Учиться на…