Елена Чиркова - Оставьте ангелов без работы

Не помог твой Бог. – На ходу бросила я Синицыной, дожидающейся меня в коридоре, и ринулась на автовокзал покупать билет до Барака.

У автобусной станции, как всегда околачивалась куча всякого сброда. Какой-то долговязый очкастый парень, по виду подрабатывающий студент, стал навязываться с кипой каких-то газет.

– Девушка, возьмите. – Перегородив дорогу, очкарик норовил мне сунуть прямо в руки газету. – Возьмите, газета бесплатная.

– Нафига мне твоя газета? – Зло огрызнулась я.

– Как зачем? – Интеллигентно настаивал на своем парень. Газета с вакансиями. Работу себе найдете. Сейчас хорошую работу найти сложно. Вдруг газета поможет?

– Линзы протри! Че не видишь? – Я ткнула в нос очкарику загипсованную руку и пошла напролом. – Вот люди! Готовы на инвалидах зарабатывать, лишь бы брюхо набить. Ничего святого в душе не осталось!

Я вернулась домой, в Барак, к маме Марине.

– О, и куда ж со своей инвалидностью ты теперь оформляться будешь!? – Взбеленилась мать, ничуть не возрадовавшись моему приезду. – Ты не руку сломала. Ты жизнь свою сломала. Знай, у нас в столовой рабочих мест нет!

Я знала, что мама Марина по-прежнему встречается с председателем и ей позарез нужна была свободная территория.

– Да я ж не на веки вечные к тебе вернулась. Не переживай, на твое место в столовке не зарюсь. – Оправдывалась я, считая себя виноватой за все подряд: за то, что рушу материнское женское счастье, за то, что теперь я иждивенец без стипендии, и без зарплаты. Я даже по хозяйству ничем помочь не могу!

– Ну, посмотрим, посмотрим… – Подливала «масла в огонь» Марина. – Пока ты очухаешься, в городе все рабочие места те, кто побойчей поразбирают. Девки-то не дурочки. А ты останешься «с носом».

Мне стало тошно. Я взглянула на часы. Приближалось время показа киношки в клубе.

«А пойду, прогуляюсь до центра. Узнаю, какой фильм показывают. – Решила я. – Все равно делать нечего».

Я вышла на улицу. Месяц-май плеснул на Барак благодать божью. За каждым полисадником благоухали кусты сирени. Аромат кружил голову.

«Да уж, понимаю… У матери совсем «крыша съехала». – Уныло думала я, – да и как ей не съехать, если кругом такая весна.

С этими мыслями я добрела до центра села. Рядом с остановкой рейсового автобуса, у магазина, располагалась доска объявлений. Обычно там вывешивалась афиша с названием киношки, который показывали в клубе. Я подошла и прочитала. «Зита и Гита» – было написано на ней крупными синими буквами. А ниже, буквами менее крупными, было выведено: «индия», после чего стояло аж три восклицательных знака.

– Этот то, что мне сейчас нужно! И время подходящее. – Забыв о проблемах, «молодой козой» помчалась я в клуб.

Наш сельский кинозал был набит уже под завязку. Хорошо, что меня увидали знакомые девчонки, которых я, учась в школе, щедро одаривала печеньками.

– А ну-ка, девки, сжали попки, – завидев меня, скомандовала одна из девчонок. – Гелька приехала.

Я плюхнулась на низенькую физкультурную скамейку, для удобства прижатую к стене. Девчонки ахали и охали, узнав о постигшей меня беде, с сожалением разглядывали проклятый гипс.

Через пару минут свет в клубе погас. Но я успела. Успела разглядеть в толпе Пашу Савина.

– Откуда здесь Пашка? – Уже в темноте вцепилась я в коленку своей соседки.

– Че, не знала, что он приехал?

– Нет. Не знала.

– Так он свой ветеринарный техникум закончил и приехал.

– Так, а че приехал-то?

– Как че? Работать будет. Коров лечить.

Паша Савин когда-то учился в нашей школе. Во время каникул в обязанности школьников всех возрастов входила летняя трудовая четверть, в течение месяца мы должны были работать на животноводческом комплексе. Мы, ученики, развозили в тележках коровью кашу, разливая ее по кормушкам, раскладывали сено, делали ремонт в хозяйственных помещениях. Однажды случилось так, что я глупенькая, но уже слегка начавшая округляться, семиклассница попала в одну смену с Пашей Савиным. Мы вместе с ним белили стены в «Красном уголке». Там на стене висела картина в дешевой оправе. На картине – коротко стриженая девчонка несется на велосипеде по проселочной дороге. Юный легкокрылый ветер, дразня велосипедистку, дует ей в лицо, настойчиво, упруго. Девчонке хоть бы хны. Она не юлит. Хохочет. От девчоночьего заигрывания, ветер разохотился хулиганить. Поднял в воздух подол цветастого сарафана, сорвал с плеча лямку, слегка оголив еще не развитую девчоночью грудь.

– Ну ничего себе! И те же кудри, и те же груди! – Плотоядно поглядывая то на картину, то на меня, подивился Паша.

Хотя кудрей у меня, как и у нарисованной девчонки, никогда в помине не было, рифму я оценила. Тогда в первый раз у меня сладко заныло внизу живота.

С тех пор, я школьница, засыпала с мыслями о Павлуше. Представляла его совсем рядом. Совсем голым.

Мои эротические видения прекратились одномоментно. Мечтания прошли мимо, лесом, когда мой кумир «навострил лыжи» в город, для получения ветеринарного образования. Я была юна. И вскоре поняла, что народ был не глуп, придумав меткое любовное изречение: с глаз долой, из сердца – вон.

И вот, спустя годы, Паша Савин снова здесь, сидит со мной рядом, в одном кинозале. Я решила «прощупать почву».

Индийский фильм про Зиту и Гиту оказался зрелищем захватывающим. Но даже пестрый водоворот залихватских танцев босоногих девушек в разноцветных сари, не смог утянуть за собой все мое внимание без остатка. Я постоянно думала о Павлуше.

– Подойти к нему? – Мучительно размышляла я, и опускала глаза на предательски белеющий в темноте кинозала ненавистный мне гипс. – Наверное, он как раз ищет девушку инвалида.

– А вдруг я ему по – настоящему в школе нравилась? – Гоняла я мысли. – Вдруг я ему все еще нравлюсь? Гипс-то невечный.

В конце фильма я решила: если не заговорю с Павлушей, уважать себя перестану.

Толпа начала вываливаться из клуба. Я, оторвавшись от надоедливых девок, ринулась за Павлушей.

– Привет! – Как можно беззаботней и веселей, выкрикнула я, когда Паша уже вывернул на тропинку, ведущую в сторону его дома, слегка оторвавшись от гогочущей, говорливой толпы. – Как дела? Говорят, ты техникум закончил?

Павлик удивленно покосился в мою сторону. Видимо, мой порыв заговорить, оказался для него сюрпризом.

– Ну, да закончил… – Че это у тебя? – Уставился Павлуша на мою руку.

– Да так, перелом… – Небрежно отмахнулась я. – Врачи сказали: до свадьбы заживет.

– Да? А когда свадьба?

– Так жениха-то нет! Без жениха-то свадьба не получится.

– А че так? Ты же из города вроде приехала. Че, жениха там не нашла?

– Не-а.

– Че дальше делать будешь? В Бараке останешься?