Константин Страувель - Содружество. Начало. Том 1. XXI—XXVIII столетия

– Я прилечу туда и вернусь – процедил я и взялся за штурвал – Обязательно вернусь.

После этих слов я дал команду бортовому компьютеру отключить автопилот. Сатурн, тем временем, занимал собой хорошую половину обзора, на его поверхности виднелись слабо различимые тени его многочисленных спутников.

Вдалеке виднелось что-то блестящее. Разглядеть эту точку мне удалось случайно, но что-то заставило меня повернуть.

Медленно-медленно, словно черепаха, я приближался к крохотному шарику. Сатурн занимал уже почти весь обзор, а его магнитное поле немного отвело корабль в сторону, из-за чего мне пришлось сделать поворот.

– 30 тысяч, 30 тысяч – кривлялся я, не отрываясь от точки на черном полотне – ползет, как черепаха.

Нарождавшийся гнев понемногу отступил, когда перед моим мысленным взором предстало письмо Эллы. Не знаю, почему, но я вспомнил свою покойную жену. Теперь гнев затмила печаль.

Прожили мы с ней больше 15 лет. Познакомились с ней, когда я, тогда еще —мальчишка, пришел на новый предмет – основы управления транспортным судном. Предмет был невероятно скучным и трудным, и тем сильнее я удивился, когда увидел сидящую в красно-синей форме девчонку. Маленькая, худенькая, с красивыми и большими голубыми глазами – в первый момент я даже немного «залип», глядя на нее. Говорят, что можно влюбиться с первого взгляда. У меня примерно так и получилось. Через друзей, которые с ней общались (кто – ближе, а кто – так, перекинется парой слов, да и пойдет по своим делам) я узнал ее имя, специальность и все остальное.

Скажу честно, я не знал, как к ней подступиться. С одной стороны, я был уже взрослым человеком (21 год мне было тогда, если я ничего не путаю), поэтому познакомиться с девушкой для меня не было чем-то сверхъестественным. Но я – шалопай, бездельник и лентяй, а она – умница, красавица, глаз не отвести. Мне почему-то было страшно из-за того, что она оттолкнет меня из-за моих отметок (сейчас, сидя в кабине космолета в добром миллиарде километров от дома, я понимаю всю наивность и глупость этих опасений).

Но, на самом деле, она оказалась намного веселее и проще по характеру, чем я предполагал. Она с большой охотой взялась мне помочь (а по сути – научить с нуля) основам управления транспортным средством, которые я тогда едва ли не возненавидел. У нее была редкая способность, которой я восхищался в течение всей дальнейшей жизни – объяснять сложнейшие вещи простым и понятным языком. Я понимал ее не только благодаря ее терпению и упорству, с которым она меня натаскивала, но и благодаря тому, что она сама предельно четко понимала, о чем говорит. Я и сам не заметил, как все чаще на ее импровизированных лекциях витал в облаках. Мое сердце билось где-то под горлом, когда я находился рядом с ней. Однажды она это заметила и строгим тоном выдала:

– Вова, ты меня слушаешь вообще?

Тут я понял, что пойман. Врать я не стал, ведь если бы мне хоть что-то пришло в голову, то блеял бы немногим лучше барана. И выглядел бы также.

Поэтому я глянул ей в глаза и, собрав все свои силы, произнес, стараясь не запнуться:

– Я тебя слушаю, Ольга. И хочу вставить всего одну фразу.

– Какую? – на лице появился интерес. Вся ее деловитость куда-то исчезла.

Я сделал несколько шагов к ней, взял ее руку в свою и произнес, едва не переходя на шепот:

– Я люблю тебя.

Наступило гробовое молчание. От удивления Оля открыла рот, не в силах выдавить из себя ни слова. Я тоже в ту минуту застыл, будучи не в силах даже пошевелить пальцем. За окном был солнечный весенний день. Даже сейчас я отлично помню, как посветлели и похорошели ее волосы в тот момент.

Невольно я залюбовался этим зрелищем, так что не удивительно, что до моих ушей не сразу дошли те слова, которые произнесла девушка. Но со второго раза я расслышал их, едва уловимые три слова:

– Я тоже, Вова!

Было даже невозможно представить те усилия, которые ей пришлось приложить, чтобы произнести эти несложные, но такие значимые для меня слова. С того момента, по сути, начался новый этап в моей жизни.

Сначала все шло спокойно, насколько это возможно в период обучения. Конечно, о наших отношениях шушукались по углам, но потом студенты нашли себе тему поинтересней, и нас с Ольгой оставили в покое.

Шло время, и мы сами на заметили, как закончилась учеба. Ко времени выпуска (2175 год, если я правильно помню), мы с Ольгой уже планировали свадьбу. И, как только мы получили дипломы и прошли практику (этот период дался нам нелегко, ведь Ольга проходила практику на одной из шахт Пояса Койпера, а меня отправили к Юпитеру), то сыграли свадьбу.

Дальше пошла обычная семейная жизнь. Ольга многие годы терпеливо дожидалась меня в Солярисе, пока я, как ненормальный, мотался по всей Солнечной системе, пытаясь обеспечить семью. Шли годы, и тут Ольга заговорила о детях. Я был только «за», но предупредил ее, что детям будет тяжело, так как они будут очень редко видеть папу дома. Моя жена не побоялась этих последствий и приняла их. Никогда не забуду ту фразу, которую она произнесла:

– Вова, даже если ты будешь на другом конце Вселенной – для детей ты всегда будешь рядом!

Пораженный столь мудрой и взвешенной реакцией, я понял: эта женщина должна стать матерью моих детей, и чем больше их будет – тем более счастливым я стану.

Первая попытка прошла неудачно, но не зря у нас говорят «Первый блин – комом». Мы не унывали, и пытались снова и снова, но ничего не получилось. На моих глазах улыбка жены исчезала после каждого неудачного экспресс-осмотра в больнице. Глаза становились все печальнее, и в них оставалось все меньше блеска. Мне было тяжело и больно за этим наблюдать, и я подбадривал ее, как мог, убеждал, что у нас обязательно будет ребеночек. Ольга в ответ на все мои уверения лишь печально покачивала головой.

Но после нескольких месяцев запасы моего оптимизма практически иссякли. На его мест пришли отчаяние и бессильная злость. Однажды я просто не выдержал и заявил:

– Мы завтра летим на Венеру. Там есть хорошие доктора, которые помогут нам.

– Дорогой, – в ее голосе я впервые за много лет услышал усталость и полное безверие – я не уверена, что это поможет.

Зная ее, я не мог поверить, что Ольга уже опустила руки. Ее прелестные голубые глаза потухли, и в них я прочел только тихое отчаяние.

– Дорогой мой человечек, – я тихо подошел к ней и обнял – знай: у нас все получится.

Она даже чуть улыбнулась, и это я истолковал, как добрый знак. Ведь мне даже в голову не пришло, что может случиться что-то плохое.

И случилось то, о чем я даже подумать не мог! Возвращаясь из Бюро, где я улаживал вопрос о рейсе на Венеру, я обнаружил, что Ольги нет дома.

Я крикнул чуть громче, но никакого ответа не последовало. В недоумении я просмотрел все шкафы и тумбочки – все ее вещи, даже самые небольшие, были на месте. На столе в кухне лежал ее КПГ, на экране которого был текст: