Игорь Сирица - Лестница в небо Вячеслава Ткачёва. Исповедь белого генерала

Все летчики с нетерпением ждали, когда же, наконец, будет окончено распределение по отрядам авиационного имущества, и тогда каждый из них получит в свое распоряжение аэроплан.

По приказу из Петербурга вновь сформированная 3-я авиационная рота была следующего состава: Штаб роты […], отряды: III полевой авиационный отряд […], IX корпусный авиационный отряд […], XI корпусный авиационный отряд […], XII корпусный авиационный отряд […].

В Штабе роты сосредоточились все административно-хозяйственные и технические функции, а отряды были чисто летными единицами. По штату отряда должно было бы быть: 4 офицера, 2 солдата-летчика, 6 аэропланов и 34 солдата, из которых по три на каждый аэроплан специалиста (моторист, его помощник и хозяин аппарата), а остальные для обслуги и охраны.

По решению Военного ведомства каждый офицер, уходя из своей части в авиационную школу, должен был брать с собой двух солдат. Они в школе изучали летный материал – это и были будущие мотористы авиационных отрядов. Однако не всем офицерам удавалось привозить с собой из своих частей этих будущих мотористов (так было, например, со мной). Для этих летчиков были подготовлены мотористы уже в роте из числа лучших солдат-слесарей 160 160 Ткачёв В. М. Мои воспоминания о далеком прошлом русской авиации (первая редакция рукописи, 1960 г.) / ГАКК. Ф. Р-1559. Оп. 1. Д. 2-а. Т. 2. Л. 80—83. .

Помимо выполнения своих непосредственных летных обязанностей (2 мая 1913 г. Ткачёв был прикомандирован ко 2-му авиационному отряду 7-й воздухоплавательной роты «для производства практических занятий»), он был дополнительно «нагружен» и другой обязанностью: с 12 апреля по 16 июля и с 31 июля по 9 декабря 1913 г. он являлся заведующим «солдатской лавочкой». 23 июня 2-й авиационный отряд был переименован в XI авиационный отряд 161 161 Послужной список В. М. Ткачёва / РГВИА. Ф. 409. Оп. 1. Д. 81077. Л. 3об. .

Тогда же, 23 июня 1913 г. завершилось формирование 3-й авиационной роты в Киеве: с этого времени авиационная служба русской армии обрела организационную структуру (1-я авиационная рота в Петербурге была сформирована еще 27 апреля, а 2-я в Севастополе – 25 мая) и появилась возможность приступить к специальной подготовке. Она регламентировалась соответствующими нормативными документами – «Инструкцией, определяющей порядок ведения занятий и полетов на аэродромах» и «Краткими руководящими данными по пользованию аэропланами как средством разведки и связи, а также их боевому применению». Целью подготовки являлось превращение аэропланов из средства, обеспечивающего боевые действия, в средство, непосредственно ведущее такие действия 162 162 См.: Елисеев С. П. Создание организационной структуры авиационной службы русской армии // Военно-исторический журнал. 2006. №6. С. 17. .

После расформирования 7-й воздухоплавательной роты и сформирования 3-й авиационной роты Ткачёв был 27 июня 1913 г. прикомандирован к последней, а позднее, 8 августа, XI авиационный отряд был переименован в XI корпусный авиационный отряд, в котором Ткачёв и продолжал службу 163 163 Послужной список В. М. Ткачёва / РГВИА. Ф. 409. Оп. 1. Д. 81077. Л. 3об. .

Однажды в ангаре XI корпусного авиационного отряда летчики и мотористы перебирали запасные части аэропланов. Здесь же находился наш начальник, штабс-капитан Самойло, – маленький, словно игрушечный офицерик, с круглым добродушным лицом и близорукими глазами, прикрытыми сильно увеличивающими стеклами пенсне.

Заслышав какой-то шум у входа в ангар, он подошел к воротам и там встретился с двумя незнакомыми офицерами.

– Разрешите представиться! – промолвил один из них.

– Пожалуйста.

Офицеры оказались военными летчиками, назначенными в отряд Самойло. Они только что прибыли и сразу же явились представиться командиру.

Пожав руки вновь прибывшим, Самойло сказал удовлетворенно:

– Ну, теперь наш отряд можно сказать, в полном комплекте.

И обратился к находившимся в ангаре:

– Господа офицеры, познакомьтесь с приехавшими гатчинцами!

Я и поручик А. Э. Мрачковский вытерли ветошью запачканные тавотом руки и направились к выходу.

Ко мне подошел сухопарый, выше среднего роста, немного сутуловатый блондин с черными орлами на серебряных погонах. Это был подпоручик Михаил Геннадьевич Передков. Мы познакомились.

Пока Передков знакомился с Мрачковским, я присмотрелся к профилю другого гатчинца, разговаривавшего с начальником отряда.

«Что-то уж больно знакомое лицо!» – подумал я. Когда же он, окончив разговор, повернулся ко мне лицом, я воскликнул обрадованно:

– Петя, Нестеров! Какими судьбами!

– По-видимому, примерно такими же, как и ты, – улыбнулся стройный, красивый, голубоглазый поручик с артиллерийскими погонами, украшенными михайловскими вензелями и черными орлами.

Мы обнялись и расцеловались

– А ведь мы не виделись почти десять лет! – сказал взволнованно Нестеров, вглядываясь в мое лицо. – Десять лет – шутка ли!

Все присутствующие офицеры и солдаты с любопытством наблюдали за нашей встречей.

– Похоже, что вы однокашники? – спросил начальник отряда.

– Мы оба нижегородские кадеты, – ответил Нестеров.

После того, как вновь прибывшие гатчинцы познакомились с материальной частью отряда, я повел Нестерова по другим ангарам. Мы осмотрели все аэродромные постройки и все содержимое в них. Я познакомил Нестерова с присутствовавшими на аэродроме начальниками и летчиками. Затем мы вышли взглянуть на летное поле.

[…] Осмотрев аэродром, мы уселись в пустой «дежурке» – небольшом деревянном домике, где размещалась и метеорологическая станция. Нестеров поинтересовался, как я попал в авиацию.

– Уж больно длинная история, – отмахнулся я.

– Нет, изволь, выкладывай все! – настоял Нестеров.

Мне пришлось познакомить его с теми сложными путями, которые привели меня, наконец, в военную авиацию.

– Значит, и ты не обошелся без помощи «высокого хвостика тетушки», – рассмеялся Нестеров. – Да, без протекции не видать бы тебе авиации, как своих ушей. Не мало, брат, и я толкался, прежде чем попал в Гатчинскую авиационную школу. Выручила моя дерзость – ведь я вломился прямо в квартиру генерала Поливанова (помощника военного министра). Как видишь, и мне помог «высокий хвостик тетушки».

Немного помолчав, он продолжил задумчиво:

– Впрочем, несмотря на этот «хвостик», я не сразу очутился в авиационной школе, а был вначале зачислен в офицерскую воздухоплавательную школу и окончил ее. Пришлось болтаться на привязных змейковых аэростатах, но самое интересное – совершать свободные полеты на шарах.