Игорь Сирица - Лестница в небо Вячеслава Ткачёва. Исповедь белого генерала

«Что-то уж больно долго не видно земли!» – обеспокоенно подумал я.

И вдруг… перед крылом моего аэроплана мелькнула труба фабрики Кузнецова 175 175 Рижская фарфоро-фаянсовая фабрика, входившая в состав «Товарищества производства фарфоровых, фаянсовых и майоликовых изделий М. С. Кузнецова». , вблизи которой находился наш аэродром.

Я быстро сообразил, что пелена тумана простирается до самой земли. И, изменив направление, с трудом спустился на окраине города 176 176 Ткачёв В. М. Крылья России. Воспоминания о прошлом русской военной авиации. 1910—1917 гг. (вторая редакция рукописи, 1963 г.) / ГАКК. Ф. Р-1559. Оп. 1. Д. 80. Л. 58. .

Не раз и не два во время полетов из-за различных технических неувязок или выхода из строя двигателя аэроплана Ткачеву необходимо было принимать единственное верное решение, чтобы избежать авиакатастрофы. И он такие решения находил.

Весь май был заполнен тренировочно-аэродромными полетами (летали вблизи аэродрома, чтобы в случае каприза или отказа мотора можно было спуститься на своем поле): практиковались во взлетах, в маневрировании в воздухе и в спуске на землю. […] Маршруты аэродромных полетов постепенно расширялись (укреплялась вера в мотор), и аэропланы стали летать и над центром Киева.

[…] Была прекрасная погода, мотор работал отлично. Все это меня окрылило, и я на высоте немного менее тысячи метров начал описывать кренделя над Крещатиком и над организованной в том году в Киеве Всероссийской выставкой.

Делаю несколько кругов крутым виражом – все хорошо. Я резко опрокидываю аэроплан на правое крыло и… мотор останавливается.

«Что случилось? Неладно с зажиганием или с подачей бензина?»

Впрочем, мне уже было не до определения причины остановки мотора. Надо спешно решать – куда же планировать и садиться? Не на крыши же домов!

С окрестностями Киева я тогда еще не был знаком, и решение этого вопроса для меня было нелегким.

«На наш аэродром? Не дотяну, – понял я. – За Днепр? Но там сплошные пески, болота и леса…»

Крылья «Ньюпора» не давали возможности вести наблюдение вниз по вертикали. Постепенно планируя, мне пришлось делать крутые виражи (вот где и пригодилось уменье планировать по спирали!), чтобы найти открытое, незастроенное место вблизи центра города, над которым я переживал этот тяжелый и опасный кризис.

Наконец мое внимание привлекло саперное поле.

«Вот где мое спасение!» – подумал я с некоторым облегчением, но когда аэроплан стал приближаться к земле, я пришел в ужас: большая часть поля была изрыта укреплениями и стрелковыми окопами, к тому же, все поле, как я разглядел, было неровным.

«Единственный выход – садиться на дорогу!» – решил я и стал поворачивать, чтобы взять нужное направление. Но у меня не хватило высоты. Пришлось сесть против ската горы. От резкой посадки (при огромном тяжелом стабилизаторе) переломились все четыре лонжерона фюзеляжа.

Я вылез из аэроплана и сразу почувствовал страшную усталость. Видимо, сказалась реакция после необычно острого напряжения нервов.

Искалеченный «Ньюпор» был доставлен на Печерск и помещен в сарае штаба роты, которая находилась неподалеку от места моей злосчастной посадки. Меня, разумеется, прежде всего, заинтересовало – в чем кроется причина моей авиационной аварии? Оказалось, что мотор остановился из-за глупой небрежности моториста. […] Почти три недели ушло на сборку фюзеляжа и на то, чтобы привести аэроплан в полетное состояние 177 177 Ткачёв В. М. Крылья России. Воспоминания о прошлом русской военной авиации. 1910—1917 гг. (вторая редакция рукописи, 1963 г.) / ГАКК. Ф. Р-1559. Оп. 1. Д. 80. Л. 59—60, 62. .

Весной 1913 г. начальник XI корпусного авиаотряда штабс-капитан П. А. Самойло отбыл в Петербург для участия в перелете Петербург-Москва-Петербург в ознаменование 300-летия Дома Романовых. Исполнять его обязанности был назначен П. Н. Нестеров. В первой декаде августа он принял решение совершить групповой перелет строем.

Договорившись с кинооператором Добжанским, известного в то время кинематографа Шанцера, Нестеров вдруг нам, мне и Передкову, объявил:

– Завтра, господа, летим групповым полетом по маршруту Киев-Остер-Нежин-Киев. Со мной летит фотограф-кинематографист 178 178 Снятый им фильм хранится в настоящее время в Москве, в архиве (примеч. В. М. Ткачёва). , а вы оба летите с мотористами.

– Разрешите мне, Петр Николаевич, лететь одному. Мой аэроплан слабо берет высоту, и я вам буду обузой, – попросил Передков.

– Хорошо! Таким образом, мы будем иметь на все три аэроплана только одного твоего, Вячеслав, моториста Косткина. Если понадобиться, будем работать за мотористов сами.

– А что означает твое слово «групповой полет»? – заинтересовался я.

– А то, что полетим одновременно общей группой – «строем в три аэроплана», – ответил Нестеров.

– Да разве это возможно? Нигде в мире, никто таких полетов не делает, – проворчал себе под нос Передков.

– Еще не пробовали? Так вот теперь и попробуем, и пока долетим до Остера – отлично научимся, – решительно отпарировал Нестеров. – Тебе, Вячеслав, и Передкову было бы стыдно в этом сомневаться, ведь вы отлично владеете маневром и мотором в воздухе. Уверяю вас, что при подъеме с аэродрома уже над Днепром мы будем идти вместе – стройной группой.

– До Остера группу веду я, отвечая за курс и за выбор места для спуска, – продолжал Нестеров. – Левее меня идешь ты, Вячеслав, а правее – Передков. Спуск делать без колебаний, чтобы не терять времени и горючего.

На другой день (10 августа) XI корпусный авиационный отряд в составе трех аэропланов поднялся с Сырецкого аэродрома для выполнения поставленной Нестеровым групповой задачи. Ограниченный размер полетной площадки не позволил взлететь всем одновременно. Нестеров поднялся первым и сделал круг над аэродромом (как бы выжидая остальных), вторым взлетел я, потом Передков.

Предсказание Нестерова оправдались: по-видимому, под влиянием внушения Петра Николаевича и, желая поддержать престиж своей единицы 179 179 То есть авиаотряда. , оба сопровождающие аэропланы примкнули к ведущему еще до перелета через Днепр.

Был яркий солнечный день.

Мы летели на высоте 1200 метров.

Десна, переплетенная своими рукавами в причудливое кружево, блестела точно в серебре. А вот уже начались и бесконечные ее извилины.

Летящим в группе летчикам странно было впервые наблюдать стоящие на месте, точно подвешенные в воздухе, соседние аэропланы. Они передвигались лишь по вертикали, при изменении высоты.