Клара Кёрст - Принцесса без королевства

– Гаутэх не одобрил бы этого, – пробурчал Крачет из Крата.

– Тут собрались мои храбрые бароны или испуганные дети? – обезоруживающе улыбнулся король. – Ядвика, Надир, двигайтесь, освободите им место подле меня.

Глор нахмурился, Мюза, не обращая ни на кого внимания, влюблено смотрела на мужа и поглаживала ему рубашку на груди.

– Чего вы не улыбаетесь, это же весело! – воскликнул Градар.

Смущенный мальчик-слуга ввел в беседку трех гауров – женщину, мужчину и мальчика.

Различия между гаялами и гаурами нельзя было не заметить. Смуглые, черноволосые и светлоглазые гауры и белолицые, светловолосые и темноглазые гаялы отличались друг от друга как солнце от луны.

Гаур держался настороженно, его рука непроизвольно тянулась к поясу, вероятно, на котором должен был висеть меч. Гаурка чарующе улыбнулась и приобняла мальчика.

– Приветствуем вас, чужеземцы, войдите и разделите с нами праздничную трапезу, – приветствовал их король, указывая на три стула подле себя. Женщина тряхнула черными волосами и, мягко подталкивая вперед сына, неторопливо подошла к столу. Гаур нехотя последовал за ними.

Градар встал и усадил женщину рядом с собой, мальчику-гауру он предложил занять место подле Ядвики, мужчине достался средний стул.

Король был обходителен, женщина лучезарно улыбалась, гаур хмуро отмалчивался, а мальчишка жадно накладывал себе еду на тарелку. Он был голоден.

Гости испуганно молчали, а король, кажется, впервые за сегодняшний день получал удовольствие.

– Что привело вас в наши края, прекрасная чужеземка? – спросил Градар.

– Мы заблудились в Черной Саванне, если бы слониха не дозволила нам забраться к ней в седло, нас бы уже не было в живых, – произнесла женщина, поправляя волосы.

– Бальбра – добрая душа, – согласился Градар, с удовольствием разглядывая гостью.

– Как называть вас? – спросил Крачет, охочий до красивых женщин. А гаурка и вправду была прелестна, ослепительно хороша. Среди гаялок по красоте с ней могла бы сравняться лишь Тартая и Ядвика, но одна была слишком стара, а вторая слишком юна.

– Мое имя Ховасора, имя моего брата – Хавасар, имя моего сына – Гранквист, – представила спутников гаурка, мягко улыбаясь.

«Какая кошечка!» – подумал принц Вирин, тотчас позабыв о Генриетте.

– Простите миледи, а где же ваш защитник-супруг? – снова полюбопытствовал Крачет, приглаживая череп, обтянутый дряблой желтой кожей.

– Он умер, – просто ответила гаурка.

Хавасар при этих словах помрачнел.

– Как сейчас живут гауры? Мы о вас не слышали ничего вот уже лет сто, – полюбопытствовал Шуази. Он недоверчиво оглядывал высокие скулы Ховасоры, маленький носик, выразительные синие глаза и черные вразлет брови.

– Неудивительно, Черный Лес слишком высок для нас. Когда гауры отрастят ноги, что сравнятся со стволами могучих дубов, вы о нас будете слышать чаще.

– Гауры живут просто, как и в прежние времена, – глухо ответил на вопрос.

– Никаких замков, никаких пашен, никаких садов и фонтанов? – ужасаясь каждому своему предположению, спросил Надир.

– Нет, мы теперь живет у моря, все наши земли укрыл песок, кроме небольших полос – Зеленой Саванны и Черной Саванны, – сухо ответил.

– Но позвольте, что же вы тогда делали в Черной Саванне, если мне не изменяет память, она необитаема и располагается на оконечности вашей земли? – возразил барон Вар.

– Стадо коз испугалось ночной грозы и бросилось врассыпную. Жизнь гауров зависит от пищи, которая растет на деревьях и бегает на четырех ногах, – с легкостью ответила Ховасора, пока ее спутник хмурился.

– Стадо коз, – пробормотал Фатрель, пронося ложку мимо рта. – Прелестно!

– Бароны, разве можно так набрасываться на гостей, пусть они поедят и отдохнут, тогда и наговоримся всласть, – властно остановил расспросы король.

Любопытные бароны, вспомнив о правилах приличия, без энтузиазма продолжили оставленные разговоры, поглядывая на короля и его прелестную соседку, которую сам Градар не собирался оставлять в покое.

Шуази молча наблюдал за гаурами, Ядвике даже показалось, что у него как у старой гончей шевелятся усы.

Мальчик неловким движением локтя выбил из вызочки с мороженным свою серебряную ложку. Звякнув, она укатилась под стол. Юный гаур повернулся к Ядвике и, показав пальцем на ее ложку, спросил:

– Ты закончила?

Девочка удивлено кивнула.

Гранквист облизал ее ложку и с аппетитом принялся за десерт.

****

– Куда ты снова едешь?

Позабыв об этикете, принцесса крови влетела на конюшню. Она прервала свой утренний туалет, чтобы всеми правдами и неправдами отговорить мужа от поездки. Золотые волосы были не убраны, глаза пылали яростью, а губы, как запекшаяся кровь, краснели на бледной коже.

– Не твое дело, – буркнул Вирин, затягивая подпругу.

– Я уже давно поняла, что тебя мало интересует моя персона, но подумай о своей дочери и о своем сыне.

– Не приплетай сюда дочь! У нее столь симпатичная мордашка, в отличие от твоей трагической маски, что ей ничего не грозит. А что до моего сына, ты его уже испортила и не спрашивай с меня за него.

– Это я из-за тебя подурнела, ты выпил мою кровь, съел меня, аспид! – Яла заголосила, набросившись на мужа. Она колотила его кулачками по груди, но Вирин, схватив ее за локти, остановил истерику хлесткими словами, резко выплеснув их на принцессу, как ушат холодной воды.

– Кто бы услышал тебя – не поверил, что ты, гордая принцесса, так унижаешься. Лучше страдай молча, как ты обыкновенно это делаешь. Без мужа – это единственное, чем ты можешь утешиться.

Яла вспыхнула и отпрянула от Вирина, но, взяв себя в руки, она вплотную придвинулась к нему и вкрадчиво проговорила:

– Меня не могут унизить твои слова, дорогой муж. Унизить меня можешь только ты и твоя потаскуха, за которой ты, как щенок, бегаешь и разбазариваешь богатства своих детей. Она поманит тебя пальцем, и ты готов бежать. Ты бросаешь ей под ноги фамильные драгоценности, продаешь породистых лошадей и имения, чтобы удовлетворить ее капризы, а она бросает твое золото и камни в море! Доколе ты будешь обманываться, она никогда тебя не полюбит, она будет играть тобой, издеваться над тобой, а ты, как последний кобель, будешь ползти перед ней на пузе, высунув язык.

Вирин развернулся и ударил Ялу наотмашь кулаком по лицу. Женщина упала, не издав ни звука. Принцесса с выпрямленной спиной прислонилась к косяку денника и, прижав дрожащую руку к кровоточащей губе, поджала ноги.

Вирин посмотрел мимо жены и, брезгливо отирая кулак от крови, сказал:

– Не ходи ко мне больше Яла, дочь Грольфа, мне нечего тебе сказать.

Вирин взял под уздцы лошадь и, не оборачиваясь, вышел.