Марина Клингенберг - Ангелы Зодиака

Рада вернулась обратно за камень и снова прилегла на него. Ветер начал дуть сильнее, жесткие льдинки, которые он поднимал, больно царапали щеки. Рада вслушивалась в завывания начинающейся метели. Она устала, ей было холодно.

Стоит немного потерять бдительность – забудешься дремой. На улице в такую погоду это смертельно опасно. Особенно в Снежной Стране.

Рада подумала, что где-то еще должны быть ангелы. Аи говорил, что их много.

Она перебралась за камень, сползла вниз и коснулась ногой снежного ангела, который закрывал обзор. Поскользнулась, но не упала, потому что схватилась за его плечо.

Взгляд Рады скользнул понизу. Там была огромная пропасть, настолько глубокая, что дна ее совсем не было видно. На ее стенах гнездились, словно огромные бабочки, ангелы Аи – снежные фигуры с пустыми глазницами и мотыльковыми газетными крыльями.

Налетел порыв ветра. Крылья зашелестели, а из распахнутых ртов донесся протяжный вой.

Ангелы неожиданно преобразились. Ветер продолжал трепать их газетные крылья. На них размокшей вязью букв проступали полустертые имена и истории жизней. Раде показалось, что в каждой снежной фигуре виднеется человеческое лицо. Она не знала этих людей, но знала, что все они умерли в Снежной Стране.

Рада тихо пропела под вой ветра:

Пальцы Рады разжались, и она с криком полетела вниз. В этот раз она не вернулась домой из Снежной Страны.

Все поиски оказались бесплодными

Но тайна исчезновения очень проста

Весь текст был машинописным, только последние строки написали от руки простым карандашом, тем же почерком, что был на конверте. Стихотворение в середине, про бьющиеся кометы, жирно обвели красным карандашом. Я перечитал его еще раз, но не понял, почему заострили внимание именно на нем.

Я отправился на кухню приготовить себе кофе. Попивая бодрящий напиток, перечитал текст еще раз, но так и остался в недоумении. Какой-то бред, жутковатый сюрреализм, не имеющий ко мне никакого отношения. Ни имена, ни сюжет, ни стихи, ни стиль не наводили ни на одну мысль, почему некто вздумал прислать мне этот странный рассказ. Поначалу меня это успокоило. Будь рассказ о Луке, я бы окончательно уверился, что сумасшедший. А так…

Медленно опустив пустую кружку, я неверными шагами проделал путь к окну и вернулся обратно. Взъерошил волосы.

Мне пришло в голову, что хотя Лука не упоминался, рассказ все же был о пропавшем ребенке. И кто-то специально это выделил, дописав последний абзац. Все поиски оказались бесплодными… Тайна исчезновения очень проста… Да уж, проще некуда – в какой-то потусторонней стране бедняжку забрал ангел с бараньими рогами, который сам делает ангелов из снега и газет.

Но все-таки – кто мог знать о моем навязчивом страхе? Одна Катерина, и то если ей рассказали камни, – подумал я с усмешкой. Но девятилетняя девочка не смогла бы написать такой длинный рассказ. Признаться, я был уверен, что придумать подобное можно лишь при помощи наркотиков.

Это предположение напомнило мне кое о чем. Я еще раз пробежал текст глазами и почувствовал тошноту.

Девочка с потрескавшимся лицом.

Я сделал себе еще кофе и, на ходу отхлебывая из кружки, отправился искать пакет с письмами, который принес из родительского дома – совершенно не помнил, куда его бросил. Во время поисков мне вспоминалось давнее видение, на этот раз с притупленным чувством леденящего ужаса.

Лука и еще один мальчик. Серая стена. Снег. Много снега.

Снежная Страна?

Пакет с письмами обнаружился в коридоре. Я достал конверт с письмом якобы от Луки и еще раз внимательно изучил его. Ничего нового не обнаружилось, но почему-то «Снежная Страна» и «Серая сторона» показались мне близкими понятиями. Однако мне не составило труда успокоить себя тем, что я просто накрутил себя после прочтения рассказа.

Мэт пришел ближе к вечеру. Он заверил меня, что не трогал никаких конвертов и даже не видел их. Я и это попытался выкинуть из головы. Я был сильно пьян, возможно, сам встал ночью, забрал конверт, вскрыл его и положил рядом с кроватью.

Несколько дней прошли спокойно. Я всего один раз вышел на улицу, купил новую игру и засел за компьютер. Это отвлекло меня от произошедших странностей. Лишь иногда, когда мне, в силу долга моего персонажа, приходилось убивать ангело- и демоноподобных созданий с размашистыми крыльями, я вспоминал прочитанный рассказ и недоуменно хмыкал.

Письмо от матери Катерины пришло всего одно. Видимо, камни объявили забастовку. Несколько строк подряд шла надпись «Севодня камни малчали» (последняя была написана уже без ошибок). Мама Катерины уточнила, что мне не следует принимать это всерьез, потому что ее дочка схватила простуду и не выходила из дома, а все камни, которые она успела притащить в квартиру, выбросили.

Потом пришла коротенькая заметка: «Сегодня на улице почти все камни пели. Это было похоже на гимн, который поют на войне». Лист был изрисован танками, пушками, камнями в касках (они были, как и рты, вырезаны из журнала или открытки) и воткнутыми в землю флагами. Их было три, все разных цветов. На полотнищах красовались начертанные фломастером знаки. Они мне ужасно что-то напоминали.

Я как раз мучительно пытался вспомнить, где видел эти дразняще знакомые символы, когда на выходе из аптеки, куда заглянул, чтобы пополнить домашние запасы, столкнулся с Марией. Мое сердце при ее виде неожиданно дрогнуло – в ярко выраженной радости.

– Привет! – она улыбнулась. – Как дела?

– Никак, – ответил я с некоторым смущением. – Я же в отпуске.

– Бездельничаешь, значит? Я тоже. Кстати, мы с Йоханнесом собрались съездить на море, не хотите с нами?

– На море? – тупо переспросил я. – Холодно же.

– Не купаться, – Мария фыркнула. – Погулять по берегу, подышать морским воздухом. Зимой он обжигающий! Поверь, это здорово. Особенно если прихватить чего-нибудь выпить.

– Не Гавайи, конечно, но звучит заманчиво. Если Мэт найдет желание и время, то я с радостью.

– Вот и отлично. Запиши мой номер – как решите, дай знать.

Мы обменялись номерами телефонов, она помахала рукой на прощание и вошла в аптеку. Через окно я увидел, как она подошла к прилавку и веером протянула продавщице несколько рецептов. Мне было интересно, чем она болела, но, помня, как она ответила в отношении Йоханнеса, я был почти уверен, что спрашивать бесполезно.

Мэт воспринял идею поездки с энтузиазмом. Он вымотался за последние дни и был не прочь выехать за город. Я взял на себя нехитрую подготовку к короткому путешествию: купил еды и спиртного и все тщательно упаковал, так что когда Йоханнес и Мария подъехали к нашему дому на большом черном джипе, мы едва втащили в него всю снедь.