Марина Тюленева - Жизнь без печали

Даша, скорчившись, рыдала навзрыд. «Вот это ужас! Как знал, что не надо было связываться». Кое-как отдышавшись, он пошел в ванную. Вымылся, намазал себя какой-то мазью, которую он счел подходящей для этого случая. В голове до сих пор был шум, он подумал, может, уже оглох. Это же надо было так заорать в ухо. Потом ему стало смешно. «Здорово нае… ся!». Он вернулся в комнату. Дарья продолжала рыдать.

– Иди в ванную, Даша. Потом я посмотрю, что у тебя там.

– Нет, нет, нет. Никогда! Это нельзя!

– Ладно, ладно, иди.

Даша ушла. Куминов из комнаты слышал ее плач. Надо было убрать постель, все было в крови. «Господи, как поросенка зарезали». Даша, прикрываясь, как могла, зашла в его комнату за своими вещами.

– Ты еще говорил о какой-то радости физической любви. Это было самое ужасное, что было в моей жизни.

– Не поверишь, в моей тоже. Это что было? Тебе так захорошело, что ты решила все ускорить?

– Ничего я не ускоряла. Я не хотела, чтобы ты меня видел, в таком ужасном виде. Можно же было это делать по-другому?

– Понятно, – устало сказал Куминов – Больше не буду. Иди, спи, завтра обоим на работу.

***

Екатерина Александровна пришла домой, внимательно посмотрела на сына. Он сидел в большой комнате, уставившись в одну точку.

– Саня, что-то случилось? – тут же догадалась – Володарская ушла. Понятно.

– Я ее обидел, мама.

– Наталью? Чем? – усмехнулась мать.

– Я очень хочу быть с Наташей, мама. Но Ирина беременная.

– Что ты сказал? – до нее стал доходить смысл сказанного, она со всей силы, влепила сыну пощечину – Ты что творишь! Кобель! Я же просила тебя! Что ж у тебя за недержание? Это ты, пока я была в отпуске, ее оприходовал? Конечно, эта дура и рада была тебе дать. Наверное, радостью со всей школой уже поделилась, дрянь маленькая.

– Мама, я попросил ее подождать до конца учебного года. Потом я на ней женюсь, проблем у тебя не будет.

– На ком женишься? На этой дурочке? Я тебе не позволю, о такой снохе я не мечтала. И почему ты решил, что сам факт, что мой сын обрюхатил несовершеннолетнюю, да еще и собственную ученицу, мне не повредит?

Екатерина Александровна хотела надавать сыну еще пощечин, но сдержалась. Она села в кресло. «Надо что-то придумать. Ну, сынок, ну сволочь, все мозги на конце. Когда же он поврослеет и угомонится. Или это навечно?» Санька молчал, он потирал щеку и думал о том, как Наташа посмотрела на него, когда уходила.

***

В последующие дни они жили, почти не общаясь. Он с утра завозил ее на работу, вечером забирал. Дома он занимался своими делами, она готовила, делала еще какие-то домашние дела. Иногда они заезжали на рынок за продуктами, один раз он привез Дашу к знакомой продавщице, чтобы она подобрала ей приличную юбку и пару кофточек. На большее у него не было денег. Но что-то надо было ей купить, чтобы сноха Куминовой не выглядела так сиротливо. В один из дней, встретив ее с работы, Куминов сказал Даше:

– Мне нужно заехать к другу, поедешь со мной?

– Это не будет плохо выглядеть?

– Дарья, если я тебя приглашаю, значит, будет выглядеть, как надо, – раздраженно сказал Куминов – Я всегда знаю, о чем говорю. Твоя дурость меня порой убивает.

Даша обиженно опустила голову. Не так она представляла отношения с Куминовым. Или грубит, или насмехается, или, вообще, внимания не обращает. Куминов привез ее к Ростовым. Алешка открыл им дверь.

– Привет, Санек. Я нашел техописание, той штуки, о которой ты говорил, – обратив внимание на Дашу, Алешка спохватился. – Представь свою спутницу.

– Знакомьтесь, это Даша, моя законная жена.

– Кто законный? – Алешка подумал, что ослышался.

– Жена. Мы с ней в деревне расписались.

– Проходите в кухню, чай попьем, – пригласил их Алешка.

Он сам суетился, организовывая им чаепитие. Вошла Наташа, она была на последнем месяце беременности и с трудом ходила. Войдя, сразу же присела на стул.

– Здравствуйте, Саня и …?

– Даша.

– И Даша. Как тебе в городе?

– Хорошо. На работу устроилась.

– Кем ты работаешь?

– Я библиотекарь. Меня в областную библиотеку приняли, – Даша видела снисходительное выражение лица Алексея, она не сдержалась. – Все считают, что библиотекарь, это неудачник, которому суждено до конца своих дней глотать книжную пыль. К сожалению, сама консервативная обстановка наших библиотек дает повод к таким мыслям. Библиотекарь должен быть не просто человеком, выдавшим книгу и записавший это в формуляр. Книгохранилище есть хранилище знаний и мудрости поколений, и задача человека, работающего там, донести до человека эти мысли, разбудить в нем желание приобщиться к этому неиссякаемому колодцу. Выражение «книга – источник знаний», это не пустой звук. Мы порой затираем важные слова до банальности.

Куминов смотрел на вытаращенные глаза обоих Ростовых и в душе веселился. «Знай, наших».

– Хочешь, я тебе покажу, что мы купили для маленького? – спросила Наташа Дашу, она подумала, иначе этот монолог никогда не прекратится.

– Заранее, кажется, не покупают.

– Не в наше время. Разве потом в раз достанешь. И так, по одной вещичке то там прикупим, то здесь.

Наташа с Дашей ушли в комнату. В кухню дверь была открытой, Наташа не прислушивалась, а Даша слышала разговор Куминова с Ростовым.

– Ты зачем женился? И эта залетела?

– Нет, эта целка была. На днях только попытался сломать, чуть без х..я не остался. Эта дура, сама насадилась. Не знаю, что ей там, в голову пришло, решила побрыкаться, получилось наоборот. Мне так больно в жизни не было, как будто сам девственности лишился.

– Везет тебе на нетронутых.

– Да, ладно. Эта третья за все время. Я не люблю девочек. Слишком возни много. Тут еще такая неудача. Зачем женился, сам не знаю.

– Тетя Катя как ее восприняла?

– Никак. Она не знает. Завтра приедет.

– Я тебе не завидую.

– У нас фиктивный брак. Я объясню все маме. Дашке хотелось в город, на работу она уже устроилась. Мама приедет, поможет ее куда-нибудь выселить, разведемся.

– Как это фиктивный, сам только что рассказывал.

– Подумаешь. Сейчас не те времена, что девственности лишил, за это отвечаешь. Последующие еще спасибо скажут, что не им пришлось эти железные ворота разламывать. Я, можно сказать, геройский поступок совершил, на амбразуру прыгнул, чуть своей главной запчасти не лишился.

«Какая безнравственность! Как все это грубо и пошло. Обсуждать меня, свою жену, пусть даже и фиктивную, со своим другом. Он ничем не отличается от наших деревенских сплетников. Как же я ошибалась. Хотя, какая может быть ошибка. Я сама придумала себе героя, он меня честно предупреждал, что он не такой и ничего хорошего в нем нет. Господи, действительно, было бы куда уйти. Развестись и забыть все это, как неприятный сон» – думала Даша. Даша молчала все дорогу домой, молчала дома. Не выдержала только, когда Куминов к ней обратился: