Марина Тюленева - Жизнь без печали

– Располагайтесь и приходите ужинать.

Даша присела на краешек кровати, у нее был ошарашенный вид.

– Выдохни, – засмеялся Куминов.

Сам он, конечно, ожидал, что-то подобное, но это было нечто. В доме была настоящая грязь. Забрызганные исписанные стены, везде какой-то хлам, разбросанные игрушки и вещи. У Светы не хватало времени, чтобы стирать штаны за младшими детьми, они просто досушивались на веревках, на радиаторах вперемешку с выстиранными вещами. В доме был стойкий запах мочи и прокисшего молока. Куминов приоткрыл окно в комнате.

– Не замерзнешь?

Даша помотала головой. «Как так можно жить? Молодая женщина, неужели перед мужем ей не стыдно?»

– Даша, я предлагаю с едой потерпеть до завтра. Мне кажется, с посудой здесь то же самое, что и со всем остальным. Дашуля, я постараюсь, что-нибудь пробить насчет жилья. Пока, потерпи, пожалуйста, когда нет крыши над головой, это все-таки не худший вариант.

Кровать в комнате была невероятно скрипучая. На нее присесть было невозможно, не то, что спать вдвоем. Что ему придется спать с Дашей, Куминов понимал, здесь нет возможности уйти в другую комнату.

– Дашуля, не возражаешь, если мы будем спать на полу.

Куминов стащил матрац с постелью с кровати. Постельное белье было на вид чистое, только с каким-то пыльно-затхлым запахом. Скорее всего, его забыли на этой кровати несколько лет назад. Они улеглись на полу, Куминов повернулся к Даше спиной, но теперь перед его глазами был толстый слой пыли под кроватью. Он повернулся в другую сторону, Даша тоже лежала спиной к нему. Он положил руку на нее, надо же было куда-то эту руку деть. Даша напряглась.

– Не бойся. Я тебя не трону. Мне иначе неудобно.

– Я не боюсь, просто неожиданно.

Он лежал, перебирая пальцами по ее плечу. И почувствовал, что начинает возбуждаться. Даша тоже поняла, что что-то упирается ей в ягодицы и опять напряглась. Куминов поцеловал ее в шею. В комнате было уже темно, он почти не видел ее.

– Дашенька, – прошептал он – Иди ко мне, родная.

От его ласкового шепота, у Даши комок встал в горле, она повернулась к нему.

– Поцелуй меня – попросил он, поднимая ее ночную рубашку. Даша неумело прикоснулась губами к его лицу.

– Дашенька, ты только не ори так больше, пожалуйста. Если наш дом решил, что я кого-то убил, то здешние обитатели сами помрут со страха.

– Да ну тебя, – Даша пыталась не смеяться, но она не удержалась.

– Можешь меня бить, кусать, делай, что хочешь, только не вырывайся и не кричи.

Он помнил о ее комплексах, постарался, чтобы все было, как можно целомудренней. Зачем нужна эта борьба, он ее за один раз не перевоспитает, опять будут дерганья и брыкания, то нельзя, другое. Ему сейчас хотелось, просто поиметь кого-то. Раз мама не хочет считать Дашу его женой, то она будет ею. Даше было больно, но не так, как в первый раз, она старалась глубже дышать, чтобы избавиться от этой боли. Еще его голос успокаивал ее, ей не было уже страшно.

– Дашенька, Дашуля, – шептал он и целовал ее ушки, ее шею – Моя Дашенька, моя родная.

Он двигался медленно, она расслабилась, его движения уже не доставляли ей столько боли. Даже стала приятной мысль, что она вот так лежит под ним, и ей нравится его шепот, прикосновения его губ. Вот оно настоящее единение, настоящая близость. Куминов понимал, что глупо пытаться довести ее до состояния хоть какого-то блаженства. С этой дубиной работы не на один месяц. Он старался получить удовольствие хотя бы для себя. Это получилось так себе, надо было думать о том, чтобы не издавать каких-нибудь звуков, которые могут напугать ее.

– Спасибо, – сказал он ей и лег рядом. На этот раз хоть что-то, даже намека не было на повторение предыдущего кошмара. Бревно, конечно, черт с ней, хочется быть бревном, пусть будет, и так сойдет.

– Саша, я очень некрасивая?

– Почему ты так решила? – Куминов обнял Дашу, положил ее голову себе на грудь – В тебе нет ничего отталкивающего или уродливого. Ты хорошенькая девочка. Просто все твои манеры, твой вид больше напоминают обиженного ребенка, чем взрослую девушку.

– У меня совсем нет груди, я даже лифчик себе не могу купить, мне мама шила.

– Это не критично. Все равно что-то есть. Дашенька тебе ведь мало лет. Скорее всего, ты поздно стала развиваться, у тебя месячные, наверное, только недавно начались.

– С мужчиной нельзя об этом говорить. Это неприлично.

– Почему? Эта особенность репродуктивной системы человека. Не зря же так сложилось в процессе эволюции. А насчет мужчин? Ты считаешь, твой отец спит с твоей матерью в одной постели и не знает, что происходит с ее организмом? Как же врачи-мужчины?

– Если будет гинекологом мужчина, никогда к нему не пойду.

Куминов не стал ей отвечать, ему хотелось спать, но Даша снова спросила:

– Ира была красивая?

– Да. Она была самая красивая девочка не только в классе, но и во всей школе.

– А-а, – обрадованно протянула Даша – Это твоя школьная любовь?

– Да, это моя школьная любовь. Спи, Дарья, у нас с тобой завтра рабочий день.

На следующий день Куминов обратился в профком насчет жилья. Объяснил все желанием пожить с молодой женой без матери, чтобы, дескать, быть раскованней. Его клятвенно заверили, что комната в общежитии будет. Как только сдадут новые общежития, целое крыло на одном из этажей в женском общежитии, отдадут под малосемейное жилье для работников института. Акт приемки в стадии подписания, надо подождать хотя бы дней десять. Олег со Светой сказали, что без вопросов, можете жить, вы нас не стесняете. Даша сначала расстроилась, потом подумала, пусть будет так, в этом доме у них начались другие отношения. Даша считала обязанным кормить своего мужа, чтобы не брезговать, перемыла сама у Володарских всю посуду. Света кормила, конечно, своих девочек, но больше кашками и пюре, Олег ел, уж что придется. Теперь у них хотя бы по вечерам была сытная Дашина стряпня. В свой выходной, он у Даши был по понедельникам, она перемыла кухню, ванную и туалет, немного прибрала в доме, чтобы не запинаться обо что-нибудь. Куминов, явившись с работы, пришел в бешенство. Он затащил ее в их комнату и даже повысил на нее голос.

– Моя жена не домработница. Ты поняла меня? Мало того, что готовишь на всю эту ораву, так еще и срань всю за ними подбирать будешь.

– Саша, но теперь мы с тобой можем в ванне помыться. Не ругайся на меня, но все-таки люди нас приютили.

– Это не значит, что нужно теперь расчищать «Авгиевы конюшни».

Санька хоть и отругал Дашу, сам пришел к Ростовым и сказал:

– Алех, дай мне инструмент и, если есть из чего, прокладки нарезать. Шандец какой-то, я на втором этаже слышу, как внизу краны капают. Разберу, может, что сделаю. Живут, падла, как в помойке, и обоим хорошо.