Фортуна Геза - ВоинГангер. Славный путь

– Прекрати, Масаррат! – крикнул мужчина, но замолчал. Из толпы выбежала молодая служанка. Длинная туника путалась в ногах – девушка дважды едва не упала. – Так значит ты?.. – тихо сказал мужчина и глубоко вздохнул. – Надо же было случиться всему этому так не вовремя…

Служанка бросилась на колени перед Масаррат, схватилась за испачканный кровью подол, прижала лицо к земле и, рыдая, заголосила:

– Моя Госпожа! Умоляю! Моя Госпожа! – Она забила головою о плиты.

Масаррат надменно взглянула на служанку и крикнула:

– Вставай! Не смей плакать о нём. Вставай! Его свинячья Душа никогда не обретёт покой! Я буду проклинать её каждый день! Он никогда не увидит больше Света Великого Яруса! – Она трижды плюнула на труп.

– Замолчи, Масаррат! – рявкнул мужчина. – Поганые слова! Твой язык – ядовитый вёх! Как ты смеешь отравлять Душу мёртвого?! Она ещё здесь!

– Не смей затыкать меня, Зия! – Масаррат отдёрнула подол, освободившись от хватки служанки, быстро обогнула труп, прошагав по кровавой луже, и подошла к уступавшему в росте на пол головы мужчине. – Только Ярулла может приказывать мне! Я Первая! Главная! И самая любимая его жена! Я всё сделаю, чтобы эта гниль… – Она обернулась и пнула тело. – …не познала достойные похороны!

– А я его брат! – крикнул Зия. – Не смей осквернять Душу мёртвого! Я…

– Сводный брат! – перебила Масаррат, обернувшись. – Сын Третьей жены, – много ль чести?

Хлёсткая пощёчина отозвалась эхом ахнувшей толпы. Даже музыка неожиданно смолкла. В звенящей тишине дышала лишь невысокая мужская фигура. Дышала быстро! Дышала в гневе!

– Да как ты посмела, женщина? – процедил Зия.

Служанка, сидя на коленях, зажала руками рот.

Даже тыльной стороной ладони удар получился звонкий. След от него краснел на гладкой щеке. Одна прядь длинный чёрных волос выбилась из-под платка и прилипла к пухлым, обслюнявленным губам.

– Как ты посмела? – уже сдержано повторил Зия, глядя снизу-вверх.

Масаррат медленно подняла руку, коснулась ладонью щеки, закрыла глаза и полушёпотом процедила:

– Клянусь Богами, ты пожалеешь об этом. Попомни моё ядовитое слово.

Зия повёл скулами и отшагнул в сторону.

– Ярулла и царь уже покинули баню? – обратился он к служанке, но та лишь испуганно смотрела в ответ. – Отвечай! – рявкнул мужчина – девушка вздрогнула и замотала головой. Зия раздражённо вздохнул, поднёс руку к поясу и вытащил обвязанный лентой свиток. – Ещё там, значит?.. – задумчиво произнёс он и снова вздохнул, но уже спокойно.

Волна немого ужаса прокатилась по плотным рядам. Шорох тканей и глухие стуки послышались тут и там – женщины попадали на колени.

В лоске мраморных, расписанных арабесками плит, к группе у мертвеца величественно шагал ЯкКонг. Длинный жёлтый халат облегал его высокую, худую и мокрую после бани обнажённую фигуру. Бархатный свет витых ламп и фонарей скользил по гладко выбритому черепу Правителя и сверкал в каждой капле, словно алмазная пыль. Коса длинных, цвета вина волос, на затылке, качалась за спиной, словно маятник, и блестела золотым кольцом на своём конце. Изогнутые брови и тонкая бородка вдоль подбородка делали серьёзное лицо многим старше тридцати двух Великих лет. Опустошающий, раскалывающий, суровый взгляд больших изумрудных глаз гипнотизировал и повергал в смятение Душу. Казалось, под этой силой даже мертвец – заново запульсировал!..

– О мой Великий Ярулла! – ожила Масаррат и побежала навстречу супругу. Поравнявшись, она с трудом старалась затем не отстать. Её торопливая, эмоциональная речь сопровождала его безмолвное шествие. Первая жена возбуждённо жестикулировала, махала рукой на труп и указывала пальцем на Зию. Слова словно не достигали Правителя – он смотрел на мёртвое тело и за весь путь до него ни разу не моргнул. – Зия посмел ударить меня! Меня! По лицу! О мой Ярулла! Он оскорбил тебя тем! Воздай ему! Пусть он познает…

Рука ЯкКонга, с поднятым вверх указательным пальцем, заставила Масаррат мгновенно умолкнуть.

– Позволь обратиться, Великий Ярулла! – Зия склонил голову и, стоя в таком положении, стал ожидать ответа. Не сводя с трупа глаз, ЯкКонг медленно опустил руку. – Мой Господин! Обстоятельства не позволяют сейчас говорить о делах, но это важнее царевича. – Он протянул свиток. – Важная весть, Господин! С границы Мёртвого Озера – могилы демона. – Ярулла резко перевёл взгляд на брата. – Наш страж доложил, – это стоит внимания.

ЯкКонг выхватил свиток, сорвал ленту, быстро развернул и начал читать. Первая жена в замешательстве смотрела то на Зию, то на послание.

– Я о́тдал распоряжение: твои приближённые слуги и я – готовы идти хоть сейчас. Однако… – Зия покосился на труп. – Смерть царевича грозит международным скандалом. И это, боюсь, в лучшем случае. Он любимый и единственный его сын. Царь вспыльчив и своеволен. Боюсь, его темперамент может создать проблем. Что если в сердцах он обвинит нас в убийстве и объявит войну?

ЯкКонг перечитывал донесение и, казалось, не слушал.

– Прикажи, и я останусь. Клянусь, сделаю всё, чтобы его успокоить. Уверен мой ум и доводы убедят царя, что это несчастный случай. На всё Воля Высших Богов! И что война – разгневает их сильнее. Война в нашем Мире – уже как пятнадцать лет – страшнее вообще всего!

Ярулла опустил руку со свитком и закрыл глаза.

– Господин! – продолжил Зия, не поднимая головы. – Твоё отсутствие, боюсь, его оскорбит. – Но я найду объяснение. Клянусь, он поверит мне! В одном лишь я неуверен: любые мои слова вряд ли сумеют утешить. Ведь я не имею детей. Мне сложно понять тот хаос в Душе отца, что потерял драгоценного и горячего любимого сына. Мне не сознать эту боль! На это я не способен. Быть может, гарем позволит ему забыться? Гарем, вино и роскошные похороны – сумеем тем откупиться? Бо́льшего не представляю. Лишь это по силам нам. Царевича не вернёшь, – так было угодно Богам! – Зия вздохнул. – Отдай приказ, Господин. И – клянусь Богами! – я покорно исполню.

Мёртвая тишина воцарилась в безмолвном дворе. Молодая служанка и около сотни женщин едва не сливались с полом, как если бы их вовсе не было. Первая жена стояла в оцепенении и не помышляла издать даже шёпота.

– Ты прав, мой верный Советник, – произнёс Ярулла бесстрастным, бархатным голосом. – Война – страшнее всего. А потому – не гарем, – а ты его, Зия, утешишь. Печаль утешишь и скорбь. И боль его – ты утешишь. – Он помолчал и добавил: – На всё Воля Высших Богов.

Зия медленно выпрямился, – фигура старшего брата возвышалась на две головы. Зелёные глаза округлились – смертельный ужас стремительно разрастался в них. Он сглотнул и выдавил с огромным трудом:

– Я?..

ЯкКонг лишь выше поднял подбородок и не открыл глаза.