Юлия Щербинина - Конрад. Дух ягуара

– Останавливаемся!

И застучал возничему по стене кареты.

Ни за одну поездку в Сант-Валлис мы не заезжали в эту деревню и только сейчас узнали, что её населяют эльфы. Попасть за их ворота оказалось трудно, точнее, невозможно. Местные относились к чужакам с большой осторожностью и никому не желали открывать ворота – боялись нападения разбойников. Только когда непреклонным стражникам показали Линхен в залитой кровью карете, они чуть смягчили надменные лица с выразительными тонкими чертами и сделали одолжение, послав кого-то за лекарем, но ворота всё равно не открыли.

Высохший, как сухофрукт, старичок с заострёнными ушами осматривал раненую не долго. Сочувствующе помычал, покачал головой, поцокал, поахал и бодренько возвестил:

– Досталось, бедной, досталось! Ну ничего. Округа это у нас такая, бандитов много по лесам бегает, и не такое я видывал. Подштопаем мы вашу компаньонку, как новенькая будет. Уж наш местный шаман подсобит, не бросит в беде.

– Она… она будет жить? – трясущимися губами пролепетала Диона. – А сколько?.. Сможет ехать? Она…

– Нет-нет-нет-нет-нет! – сморщился лекарь, став похожим на изюм. – Никаких поездок. Неделю, никак не меньше.

– А мы…

– А вы езжайте, мисс, пожалуйста, куда ехали. Позаботимся мы о вашей раненой, не переживайте. Через семь – минимум пять! – дней можете забирать.

– Ну хотя бы проводить её до вашей лечебницы я могу?

– Исключено, мисс! Никаких посторонних в деревне. Округа у нас, поймите, какая! Раз вот пустили наши ребятки путников, а ночью-то устроили путнички нам осаду с сообщниками. Исключено, мисс, исключено!

Диона залилась краской.

– Я… я внучатая племянница королевы Розбель, – из последней надежды заявила она.

– Нижайший поклон вашей бабушке, мисс. А теперь, будьте любезны, передайте-ка мне больную. Не то уж совсем высохнет.

Двое стражников подхватили Линхен и под руководством старика унесли в деревню. Ворота сразу же закрылись, а Диона и Виктор остались стоять столбом. Я задумчиво потёр подбородок. Интересно, все эльфийские деревни такие недоступные для посторонних?

– Поедем, мисс? – аккуратно предложил возничий. – А то округа у них, говорят, какая!

Диона переступила с ноги на ногу, с совершенно отсутствующим, потерянным видом подняла перед собой руки и увидела, что они по самые локти в крови, а платье похоже на фартук мясника.

– Поедем, – ответил за неё я. – Только сначала ей нужно умыться и переодеться. А ты пойди вытри кровь с пола и застели сидение.

– А ты чего это тут раскомандовался? ‒ пробурчал возничий, но я вонзил в него такой взгляд, что он тут же побледнел и отвернулся. Похоже, одни мои глаза разят людей, как хлыстом, и этим не грех иногда воспользоваться.

В отличие от Виктора, Диона послушно поплелась к карете. Мне пришлось не только поливать ей на руки воду из кувшина, но и самому искать в сундуке другое платье, настолько девушка находилась в прострации.

Закрывая за ней дверь кареты, в надежде, что хотя бы переодеться она сможет без моей помощи, я поискал глазами возможную опасность и увидел лису. Ярко-рыжая, с белоснежной грудью, она сидела на опушке леса и смотрела на меня. Потом встала и спокойно себе скрылась в глухой чаще леса.

Как здорово наконец остаться в одиночестве, поддаться иллюзии свободы. Виктор отправился в ближайший трактир, чтобы жахнуть рюмочку, подкрепиться и ехать обратно в Эстелию. Диона осталась в доме, где с прислугой жила принцесса Анника, а меня отправила на все четыре стороны. За это одно стоило любить поездки в Сант-Валлис.

Улицы столицы кишели народом. Я шёл по тротуару, прячась в тени квартирных и административных домов, и думал, где бы сегодня провести вечер. Несмотря на неприятности по дороге в Сант-Валлис, всё складывалось более или менее удачно. Дионе я сейчас не нужен, лорда Демиара и вовсе дома не застал, благодаря чему настроение держало планку. Никому из толпы я не был интересен. В столице хватало своих причудливо разодетых, скрытных личностей – попадались и в массовых потоках, и в подворотнях, подозрительно скрывая что-то за пазухой. Так что здесь я чувствовал себя почти как дома. В большом городе каждый сам по себе и никому не нужен.

Где-то свысока раздалась знакомая трель. Вот опять надо мной парил коршун. Птица описала несколько широких кругов и полетела куда-то вперёд над длинным проспектом.

Почему бы и нет? – решил вдруг я и ускорил шаг, чтобы не отстать.

Так вскоре я оказался на другом краю проспекта. Людей здесь почти не было, широкая дорога упёрлась в переулок очень старых и полузаброшенных домов. Удивительно, что даже в процветающей столице существуют такие трущобы. Чем дальше от дворцовой площади, тем больше рассеивались, как туман, красота и ухоженность города.

Коршун покружил немного в небе, взмахнул крыльями и унёсся вдаль. Следить за ним или пытаться догнать я не стал и уже скоро нашёл ещё кое-что интересное. На ветви старого полумёртвого дерева, обернув её кольцами, сидела чёрная гадюка.

Ядовитая змея не вызвала у меня страха. Напротив ‒ завораживала и манила своей грациозностью и спокойствием. Я подошёл ближе, дал ей к себе привыкнуть и аккуратно протянул руку. Гадюка приподняла голову, трепыхая длинным языком, чуть подалась вперёд и позволила коснуться своей гладкой шкуры.

– Ты тоже теперь будешь меня преследовать? – спросил я и погладил змею пальцами. Она совершенно не возражала. – Лиса и коршун – не твои, случайно, друзья?

Вдруг гадюка подняла голову и громко зашипела, но не на меня. Обернувшись, я увидел человека, но кто это и что ему нужно, понять не успел. Мелкий мужичок немедленно дал дёру в ближайшую подворотню. Змея зашипела ещё агрессивнее, и я откуда-то понял – нужно догнать!

Коротышка нёсся что есть мочи, громко и сбивчиво дышал, вилял по закоулкам и пытался меня запутать. Но я оказался выносливее. Гнался за ним, как разгорячённый инстинктами пёс, схватил за шиворот и прижал к стене.

Вместо того, чтобы вырываться, коротышка нервно засмеялся и поднял руки в пораженческом жесте.

– Ладно-ладно, убедился. Конрад, да? Ну, очень приятно – Никон, – на одном дыхании выпалил он.

– И давно ты следишь за мной? – разозлился я.

– А тебе именно это важно?

Коротышка тут же оказался схвачен за горло, перестал скалиться и проскулил:

– Не слежу я, не слежу, духом ягуара клянусь. Не души только!

Духом ягуара?

Я убрал от его горла руку, но отходить не стал, оставив Никона прижатым к стене. Тот хорошенько продышался и обижено забормотал: